Ничего, попробую еще раз. Я делаю глубокий вдох и воображаю настоящий огненный шар, готовый в любую секунду сорваться с кончиков моих пальцев, но вместо этого с них срывается лишь пара блеклых искр. Блин. Но это уже результат.
Я сама виновата, в конце концов, что задремала вместо тренировки. Да и в том, что теперь мне стыдно показываться боссу на глаза просто так – тоже. И либо я добьюсь результатов, либо… Либо ляпну какую-нибудь глупость, и не факт, что останусь после этого жива. С губ слетает нервный смешок. Прогноз, конечно, неутешительный.
Однако спустя полтора часа огненный шар – или скорее шарик – становится реальностью. Вспыхивает между бледных пальцев и несется вперед, прямо на кожаный диван. Тот мгновенно заходится огнем, воздух наполняется противным запахом гари, а я все стою на месте и смотрю на голубоватый огонь, как завороженная. Получилось. У меня все-таки получилось!
– Твою мать! – восклицаю я спустя пару секунд, когда огонь распаляется сильнее и перекидывается на вторую половину дивана. Как босс в прошлый раз его утихомирил? Просто смахнул, будто и не было никакого пламени.
Но я вовсе не Грегор, а потому ничего не происходит, сколько бы я ни размахивала руками. Собственное пламя отказывается мне подчиняться. А если ничего не получится? В голове всплывают воспоминания о пожаре в родном доме, в ушах вдруг раздаются голоса родителей – их последние крики – вперемежку со звуками выстрелов. И я могу погибнуть точно так же. В проклятом пожаре, который сама же и устроила.
Как следует шлепнув себя по щеке, я отбрасываю неуместные мысли в сторону и бросаюсь на кухню. Хватаю кувшин с водой и выплескиваю ее на диван, едва вернувшись в гостиную. Голубоватое пламя опадает и исчезает, оставив после себя лишь пару уродливых подпалин.
Боже. Сердце отбивает чечетку в груди, а дыхание настолько тяжелое, будто я десять раз поднялась на четырнадцатый этаж пешком. Всего лишь мелкая неурядица, а я напридумывала хрен знает чего. Не случилось бы никакого пожара. Да и огонь в прошлый раз был другой – заслуга ублюдка Бакстера, который поджег дом. А здесь… Все было под контролем. Было бы, если бы я не запаниковала.
Мокрое пятно расплывается по дивану, вода крупными каплями срывается на пол, и скоро там тоже образуется лужа. Нужно убраться и посмотреть, смогу ли я еще раз вызвать приличное пламя. Но на этот раз я буду аккуратнее. А как-нибудь потом, так и быть, загляну к боссу, чтобы похвастаться результатами и рассказать о том, что мне названивает какой-то придурок. Вдруг это кто-нибудь из его людей.
Но только на минуточку.
Глава 16Алекс
В «Садах» сегодня не протолкнуться – на входе столпилась здоровенная очередь из парней и девчонок в кислотных нарядах, а внутри снуют туда-сюда официанты с подносами, полными закусок. На танцполе полно народу, и не дай бог там оказаться: задавят, растопчут и глазом не поведут.
На фоне изящных и ярких гостей я выгляжу уставшей и потрепанной. И с чего решила все-таки заглянуть в клуб, а не упасть на кровать и проспать до завтрашнего утра, а то и до вечера? Приспичило же похвастаться Грегору успехами. Может, он и слушать-то не станет. Может, его тут вообще сегодня нет.
Тем не менее я пробиваюсь поближе к бару и падаю на единственный свободный табурет за стойкой. Киваю бармену, и тот понимает меня без слов – я каждый раз заказываю одно и то же. Мохито. В коктейлях я не разбираюсь, слышала только о мохито, пина-коладе и еще парочке таких же отвратительно сладких напитков. И уж лучше давиться чуть кисловатым мохито. Особенно за счет заведения.
Сидящие рядом девушки громко переговариваются о планах на вечер, хихикают и то и дело посматривают на парней, развалившихся на диване у стены. У кого-то намечается веселый вечер. Я же могу позволить себе лишь пару коктейлей и короткий разговор с Грегором – на большее рассчитывать не приходится, как бы пристально он на меня ни смотрел, каким бы голодным ни был взгляд и какими многозначительными – прикосновения.
Метка отзывается легкой колющей болью, когда я хватаюсь за стакан холодного коктейля и опрокидываю его практически залпом, напрочь проигнорировав соломинку. И откуда только такие мысли в голове? Грегор не подписывался быть для меня кем-либо, кроме босса. Ну ладно, учить меня он тоже согласился сам, но на этом все. Он взрослый человек, у него явно есть подружка – Анжелика исправно появляется в клубе несколько раз в неделю, даром что большую часть времени проводит с Ксандером.
И чего знаменитому Змею не хватает в жизни, так это двадцатилетней идиотки вроде меня, которая отчего-то решила, что между нами что-то есть. Твою мать, и ведь не избавиться от этого, не выкинуть из головы так запросто. За первым стаканом мохито идет второй, а после третьего в сознании воцаряется приятная пустота, а мир вокруг становится чуть ярче и приветливее.
Однако Грегора нигде не видно – на первый этаж он спускается редко, особенно во время вечеринок. Главный зал клуба арендуют чуть ли не каждый день, и зачастую найти хозяина можно только в кабинете. Или в шикарной квартире на несколько этажей выше той, где живу я. Интересно, он себе тоже пентхаус отгрохал, как Бакстер? При одной только мысли об этом ублюдке блаженная улыбка сползает с лица, а брови сами собой сходятся к переносице.
Раскрасить бы его поганую рожу, оторвать голову и затолкать в тот самый сейф, из-за которого все пошло прахом. Нет, трех мохито будет маловато. Я заказываю еще один коктейль и, покачиваясь от легкого опьянения, лавирую между гостями в сторону диванов.
Парни давно уже ушли отсюда под руку с теми девчонками с бара, а из этого угла открывается отличный вид на зал. На невысокой сцене крутятся танцовщицы в знакомых нарядах, где-нибудь среди танцующих, скорее всего, болтается Ксандер – наши глаза и уши, а официанты до того слились с толпой, что их отсюда и не разглядеть. А может, это у меня все расплывается перед глазами.
Мысли сменяют друг друга с невероятной скоростью: вот я злюсь на Бакстера, до которого за эти месяцы так и не дотянулась, вот вспоминаю предателя Терри, а вот снова думаю о Грегоре. И эти трое тесно связаны друг с другом. Из-за Бакстера и Терри я попала в «Сады» и задержалась здесь куда дольше, чем планировала с самого начала, а из-за Грегора… Из-за Грегора просыпаюсь по ночам и больше всего на свете хочу как следует себе треснуть. Мужику тридцать лет, он рулит доброй половиной Майами, а я по нему слюни пускаю.
Кому рассказать – не поверят. Хотя Шерил наверняка бы поверила, хотя и рассмеялась бы во весь голос. Ни одна соплячка вроде меня не охомутает Змея, такие глыбы льда, как он, не ищут ни проблем, ни мелких интрижек. Да и ему наверняка хватает. Сколько таких девчонок уже было в его жизни? И даже метка…
Я опускаю взгляд на запястье и замечаю, как темный узор едва заметно отливает голубым. Сегодня вечером я снова попробовала воспользоваться новыми способностями, и последствия преследуют меня до сих пор: кожа зудит от боли, а теперь еще и светится. Я спускаю рукава бомбера, натягивая их до самых кончиков пальцев.
Мохито в стакане заканчивается на удивление быстро, а снова тащиться к бару совсем не хочется. Стоило бы подняться на второй этаж и рассказать Грегору, что я делаю успехи, но ноги не слушаются, а тело словно налилось свинцом. Больше всего на свете я хочу расплыться по дивану и не вставать, пока не разойдутся гости. Или пока кто-нибудь из сотрудников не найдет меня здесь и не отправит домой.
Но вечеринка лишь набирает обороты, и вот ребята на танцполе уже взрываются криками, а музыка становится все громче. Яркие прожекторы освещают сцену, выхватывают из темноты изящных танцовщиц в светлых платьях, и в полумраке не рассмотреть даже носки собственных кроссовок. И как теперь тащиться обратно к бару? Или к лестнице?
Вот дерьмо.
– Снова опаздываешь, Алекс, – доносится откуда-то сверху голос, когда музыка почти оглушает меня. Знакомый, но на удивление мягкий сегодня голос.
Поднять глаза я не успеваю: Грегор окидывает взглядом стоящий рядом стакан и еще несколько бутылок, что остались от тех парней, и садится рядом со мной на диван. Разваливается, как полагается хозяину клуба, и закидывает руки на спинку. Вместо привычной красной рубашки на нем свободный свитшот, вместо перчаток – лишь несколько колец. Да и ни портупеи, ни пушки при нем нет. Ему будто хотелось смешаться с толпой.
Да разве это возможно? Татуировки на руках выделяются непозволительно ярко, сплетаются с мелкими узорами на шее и шрамами, что поднимаются до самых бровей. К тому же Грегор высокий, он не сумел бы остаться незамеченным, даже если бы захотел. Еще и эта его манера держаться – у него на лице написано, что вертел он всех и каждого.
Но кто я такая, чтобы ему не подыграть?
– Я же не на работе, – улыбаюсь я весело, и виной тому не только алкоголь. – Как видишь, я уже отдыхаю. А ты чего это из своей норы вылез? Я думала подняться к тебе, как закончу.
– Закончишь напиваться? – Грегор кивает на бутылки, но в его голосе не слышно упрека: он и сам пришел со стаканом джина и расставаться с ним не торопится. Запах алкоголя распространяется вокруг вместе с ароматом его парфюма. – Тогда тащить тебя в кабинет придется на своем горбу. Не обижайся, если я попрошу кого-нибудь из охраны.
– Сам не осилишь? И это не мое, между прочим. Во мне всего четыре мохито, я могла бы…
Я нагло тянусь к джину, но Грегор с кривой усмешкой поднимает стакан повыше. Играет со мной, как настоящий змей с добычей, и в глазах его сверкают незнакомые искры лукавого веселья. Сколько в нем самом этого джина? Кажется, впервые я вижу его пьяным, да еще и настолько, чтобы спуститься на первый этаж и начать отчитывать меня, как девчонку.
Я и есть девчонка. И поддаюсь только потому, что у меня низ живота сводит, когда я его вижу. Эти дурацкие серые глаза и смуглую кожу, линию челюсти и кривую ухмылку. Будто, мать его, и так мало было проблем.