Стены в доме везде одинаковые, словно Бакстер в свое время услышал о модном стиле лофт и решил все вокруг отделать под кирпич. А может, и настоящие кирпичи притащил. Кто знает, к чему он там привык в трущобах Либерти-Сити. Но когда я наконец добираюсь до кабинета, передо мной маячит еще один замок, и на этот раз электронный.
Да чтоб тебя черти драли! Я едва не пинаю двери в сердцах, но вовремя одергиваю себя и скидываю Терри короткое сообщение в мессенджере. Мысли о старом-добром Либерти-Сити отзываются в сознании противной болью. Я провела там большую часть жизни. Казалось, что и не выберусь оттуда никогда, хотя с детства мечтала жить в таком же огромном пентхаусе в Коконат-Гроув и по вечерам прохлаждаться в клубах и ресторанах в шикарном платье.
И где я теперь? В пентхаусе, конечно, но на мне старая потрепанная толстовка и такие же потертые джинсы, в небольшом рюкзаке десятки отмычек, инструменты и даже короткий ломик, к поясу пристегнута бита, а о ресторанах и думать некогда. И все благодаря Бакстеру.
Сраному уроду, который сжег дотла мою прежнюю жизнь. И я была бы не прочь залить бензином его убогую галерею в спальне, разворотить кабинет и выплеснуть яд в бассейн. Потом с удовольствием наблюдала бы за его мучениями с соседней крыши.
Но Бакстер запросто отстроит себе новый пентхаус, может, даже получше первого – его банда тянет из Либерти-Сити все соки и останавливаться они не собираются. Я могу лишь взять свое и исчезнуть. Навсегда свалить из проклятого Майами, где таких Бакстеров пруд пруди.
Есть и похуже.
– Ты играешь с огнем, Алекс, – качает головой Терри, прежде чем благоразумно прикрыть рот и взяться за замок. – Прости.
– Когда мы познакомились, ты казался мне не таким нудным, котенок, – язвительно произношу я, скрестив руки на груди и облокотившись на стену.
– Ой, да иди ты в жопу. – Он закатывает глаза и поправляет съехавшие на нос очки. Не мог линзы надеть, когда пошли на дело, что ли? – В следующий раз возьми с собой другого умника. Или что, не можешь по ауре высмотреть хакера? Метка не помогает?
А вот это удар ниже пояса. Я рефлекторно хватаюсь за запястье и потираю кожу под плотной тканью. Таких меченых, как я, тысячи, но большинство живет обычной жизнью: что толку от способности поднимать ручки силой мысли или заставлять траву на газоне расти быстрее? Только говорят, что есть и гребаные супергерои: воспламеняют взглядом, подчиняют своей воле и хрен знает что творят.
Только я уж точно не из таких.
Вижу лишь едва различимую ауру людей вокруг. Светлые или темные, иногда – цветные пятна. Но что толку? Поначалу свечение казалось забавным, иногда я могла определить чужие намерения по цвету ауры, но на этом все. Мне досталась самая бесполезная на свете метка. Ладно, почти. После той, которая позволяет отращивать волосы в ушах.
Но даже с такой на меня нашелся бы покупатель. В Майами можно отыскать ребят, готовых скинуться на слабенького меченого в коллекцию. Подумать только, настоящая диковинка! И тем лучше, что не может дать отпор.
Тьфу, ну и дрянь.
Однако ответить Терри я все-таки не успеваю. Цифровой замок натужно пищит и затухает, а дверь с легким щелчком открывается наружу. И там, в полумраке оформленного все теми же кирпичами кабинета Бакстера, поблескивает металлическая дверь сейфа. Ни потайной дверцы, ни фальш-картины, ни секретного прохода за книжным шкафом. Нет, урод любит показуху во всем.
– В следующий раз лучше держи язык за зубами, Терри, – бросаю я мрачно, прежде чем пройти в кабинет и повнимательнее присмотреться к сейфу.
Пробить его невозможно, а замок простой – кодовый, но Бакстер не дурак и не хранит код на стикере на рабочем столе. Но и я не идиотка, прожив в Либерти-Сити с десяток лет, научишься и не такому. Что там болтал Терри о его жизни? Что у него есть младшая сестра, единственная драгоценность в жизни жадного до денег напыщенного ублюдка. Как же ее звали? Сара, кажется. Я буду смеяться до колик, если такой человек, как Бакстер, и впрямь выбрал в качестве кода имя сестры.
Уверена, в его душе нет места любви. Даже такой.
Терри бродит у дверей туда-сюда, словно решил постоять на стреме, а я медленно, с каким-то извращенным удовольствием выставляю одну цифру за другой. Один. И скрип металла звучит лучше любой музыки. Девять. Шаги Терри становятся все быстрее, все громче. Один. На улице вновь завывает сирена, но на этот раз полицейская. Один. Я прикусываю нижнюю губу в предвкушении и буквально вижу, как вытаскиваю из сейфа несколько сотен тысяч долларов. А то и миллион. Восемь. На эти деньги можно будет не только поступить в колледж, но и отбить у Бакстера часть Либерти-Сити и восстановить дом. Один.
Но замок не щелкает, как представлялось мне всего мгновение назад, и не поддается. Бакстер не выбирал имя сестры в качестве кода, может, у него и сестры-то никогда не было, а болтовня – всего лишь болтовня, мало ли о чем треплются в трущобах. Да и верить в трепетную привязанность отъявленного бандита к родственникам – само по себе глупо.
– Чтоб ты сдох, ублюдок, мать твою!
Я со всей силы пинаю сейф ногой и мгновенно вскрикиваю от боли. И повезло же родиться такой импульсивной идиоткой. Столько лет мечтала наконец преподать Бакстеру урок, показать, что месть и впрямь лучше подавать холодной, так далеко зашла, а облажалась с каким-то кодовым замком.
– Пойдем отсюда, пока не поздно, – произносит Терри вполголоса и берет меня за запястье.
Но я отмахиваюсь от него и вновь склоняюсь к сейфу. Высокий ворот топа натирает шею, волосы лезут в лицо, но я присматриваюсь к мелким потертостям на металле и мечтаю вычислить, в каком положении находился замок чаще всего. Почему я не могу видеть ауру вещей? Следы? Что-нибудь полезное?
Да ну его в задницу. Может, и впрямь бросить зажигалку на дорогой ковер и пропади оно все пропадом? Я шумно выдыхаю, а полицейская сирена на улице становится все громче. Кажется, будто копы собираются прямо под небоскребом, куда мы с Терри забрались.
Неужели кто-то решил устроить на Бакстера облаву? Никак он перешел дорогу кому-нибудь из банд? Пожалуйста, пусть это будет Змей. Пусть размажет Бакстера, как таракана, и сожрет на обед. Он ведь этим и занимается: уничтожает тех, кто ему не по душе, и помогает взойти тем, кто привлек его внимание.
Змей – настоящий король Майами. Всего Майами, а не поганых трущоб вроде Либерти-Сити, – и только сумасшедший решится перейти ему дорогу. Все знают, что Змей – меченый, и из тех, кому достались нормальные способности. Ему даже пистолет не нужен, чтобы кого-то прикончить.
– Алекс, я серьезно, валим отсюда, камеры включились, – говорит Терри куда громче и тянет меня за собой, несмотря на сопротивление. – У нас в лучшем случае пять минут, если на балконе уже не собрались прихвостни Бакстера. И если веревки там нет…
– Придется сигануть вниз, – нервно посмеиваюсь я в ответ, а в голове вовсю прокручиваются десятки неутешительных сценариев.
От нас с Терри останется мокрое место, и все из-за того, что я не подготовилась как следует. Поверила в себя, да?
Мы мчимся вниз по кованой лестнице, едва не сшибаем высокие уродливые статуи. Я в последний раз оглядываюсь на картины, на широкую кровать посреди спальни и подмечаю мелкие красные огоньки камер. Твою мать, не такой Бакстер и придурок. Наверняка на сейфе была дополнительная защита. Стоило только его тронуть, как все это дерьмо и началось.
Хочется хотя бы на ковер ему плюнуть, но я вылетаю на балкон вслед за Терри и бросаюсь вниз по толстой веревке. Перчатки не спасают от противного трения, а ветер беспощадно треплет волосы и забирается под одежду. Здесь, наверху, куда холоднее, чем на первых этажах. Но чего я хотела? Сама заварила эту кашу, теперь придется терпеть.
И я терплю, плотно сжав зубы, а сердце гулко стучит в груди. Если из-за меня попадется Терри, я не переживу: он, в отличие от меня, всегда был послушным мальчиком. Если это можно так назвать, учитывая, что он обчищал карточки или химичил с криптовалютой для Гарольда. Я в это никогда не лезла.
Мне просто нравилось пьянящее чувство опасности: влезть в дом какого-нибудь напыщенного ублюдка, чтобы поживиться как следует. Кого-то вроде Бакстера, например. Влезть и обчистить его, зная, что в любой момент могут заявиться копы или кто-нибудь похуже; что меня могут застрелить, не дав и слова вставить. Или сжечь.
Даже сейчас я чувствую, как бьет в голову адреналин, и хочется посильнее раскачаться на веревке и влететь в окно чьего-то дома, разбив его вдребезги. Однако я не поддаюсь этому дурацкому желанию и спускаюсь вместе с Терри на балкон квартиры пятью этажами ниже. Вместе мы забегаем в комнату и проносимся вдоль гостиной и коридора, выходим через парадную дверь и выскакиваем на пожарную лестницу.
Дыхание сбивается, легкие обжигает болью, но остановиться – значит попасться не копам, а людям Бакстера. Полицию наверняка вызвал кто-нибудь из жителей соседнего дома, когда увидел веревки на балконе, я ни на мгновение не поверю, что Бакстер связал бы защиту своего пентхауса с копами. Разве что он и им денег отваливает.
Но у пожарного входа нас не встречают бравые ребята из Отбросов, а у парадного толпятся только полицейские и любопытные горожане – от подростков в мешковатой одежде до одетых с иголочки дамочек в изысканных платьях. Кто только ни живет в Коконат-Гроув.
– Пошевеливайся!
Кажется, будто мы с другом вдруг поменялись местами. И вот уже он поторапливает меня и тащит за собой, как бесполезный балласт. Неподалеку, у поворота на трассу, нас ждет до боли знакомый болотный пикап почившего папочки Терри. И что, вот так запросто мы вернемся в родную каморку в Овертауне и сделаем вид, что ничего не было?
Нас засекли камеры, и Бакстер достанет нас, если мы не уедем из города до завтрашнего утра. Расставит своих людей на выездах из Майами и в аэропортах, прикроет даже частный, которым пользуются только богачи вне закона да контрабандисты.