Пусть хоть и впрямь плеткой меня отхлестает.
При мысли об этом подкашиваются ноги.
– Мне даже не по себе, когда ты такая послушная, Алекс, – хрипло шепчет Грегор, склоняясь ко мне и покрепче стискивая мои бедра. – И немного жаль, что минут через сорок ты придешь в себя.
Я же уверена, что не приду в себя никогда, если он промедлит еще хоть несколько секунд, а потому сама подаюсь бедрами назад, лишь бы показать, что больше не могу ждать. И Грегор меня не разочаровывает. Запускает ладонь в мои волосы, сжимая их, тянет на себя и одним резким толчком заполняет меня целиком.
И если существует рай, то это именно он.
Запрокинув голову назад, подчиняясь каждому движению Грегора, я подмахиваю ему бедрами и все сильнее выгибаюсь. Упираюсь грудью в бархатную стену, постанываю от удовольствия и ноющей боли в запястьях, но не желаю, чтобы наша маленькая игра прекращалась хоть на мгновение. Прав был босс, эти комнаты – особенные, и никогда у меня не вышло бы почувствовать себя так в собственной квартире. Да даже в его квартире.
Здесь и сейчас кажется, будто я сгораю в ослепительном пламени желания, и каждое ритмичное движение Грегора подталкивает меня все дальше за край. Пусть думает, что хочет, пусть считает меня сумасшедшей или даже хуже, только не останавливается. И с губ вместо бессвязных стонов все чаще срывается его имя.
Сложно разобрать, где заканчивается реальность и начинается сладостная нега, но я точно знаю – стальная хватка Грегора, после которой обязательно останутся синяки, вполне реальна. Как и его зубы на моих плечах, как его гребаная способность доводить меня до исступления за несколько минут.
Даже когда он берет меня сзади. Даже когда тело временами подрагивает не только от удовольствия, но и от боли. Я не против. Сегодня я могла бы даже одеться в латекс ради Грегора.
Но его вполне устраивает и портупея на моей обнаженной коже.
Мир перед глазами взрывается миллионами ярких звезд, и я жалобно поскуливаю, прежде чем бессильно обмякнуть и едва не повиснуть на длинных цепях и все таких же сильных руках Грегора. О нет, он ни за что не сдастся так быстро, но меня едва ли хватит на несколько раундов подряд.
Дыхание непозволительно потяжелело, а тело предательски дрожит и ноет, я едва держусь на ногах – если бы не наручники, давно уже валялась бы на полу. Если бы только Грегор мне позволил.
– Ты зверюга, босс, – выдыхаю я сдавленно, когда он прижимает меня щекой к стене. Собирается продолжить, кто бы сомневался. – Просто животное.
– И ты в восторге, Алекс, – шепчет он в ответ. – Просто в восторге.
И кто знает, когда мы все-таки свалим из этого клуба.
Глава 29Грегор
Редко кому хватает наглости закатывать мне сцены и ставить условия прямо на моей территории, посреди моего просторного кабинета, куда большинству дорога заказана. И любого, кроме куколки, я бы заставил пожалеть об этом.
С ней же все гораздо сложнее.
– Хочешь сказать, что это ничего не значит? – спрашивает она уже в который раз. Останавливается в паре шагов от меня и опускает руки на стол, прямо поверх нескольких финансовых отчетов. – Так, поговорили по душам и потрахались забавы ради? Столько раз?
Кто мог подумать, что куколка решится читать мне нотации – стоило только подарить ей пару глотков свободы и немного тепла, как она уже вообразила себя главной женщиной в моей жизни. Впрочем, не так далека Алекс от истины, но знать ей об этом вовсе не обязательно.
Чем меньше она знает, тем проще нам обоим жить. Змей не привязывается, и эти слова в последние дни я повторяю все чаще, словно сам отчаянно желаю в них поверить. Змей не привязывается, так что и к Алекс я не привязан. Тем не менее с губ срывается тяжелый вздох, когда я наконец поворачиваюсь к ней и совершенно неискренне улыбаюсь.
– А ты хочешь, чтобы я предложил тебе руку и сердце, или что? Ты три года прожила в Овертауне, muñequita, пора уже перестать верить в сказки.
– Я хочу, чтобы ты перестал заливать, – говорит она безапелляционным тоном и садится на край стола, не позволяя мне и мельком на документы взглянуть. – То есть из-за меня ты влез в гребаное пламя, следил за мной несколько лет, а потом говоришь, будто мы просто… Как это вообще называется, по-твоему? Коллеги с привилегиями? Ага, конечно!
Еще хоть одно слово, и я сорвусь. Помнится, в прошлый раз Алекс забыла обо всем, стоило только прикоснуться к ней. Вот и сейчас забудет, если я разложу ее прямо на столе и велю заткнуться на пару дней. Я с силой стискиваю карандаш между пальцами, и тот тлеет у меня в руках подобно сигарете. Расслабиться, нужно немного расслабиться.
Как бы ни дрожали руки от предвкушения, как бы ни вспыхивал в теле огонь желания, у меня просто нет права отвлекаться на Алекс. Не сегодня. И мне уж точно не хочется давать ей очередной повод думать, будто между нами все серьезно. Это просто секс, куколка, ничего больше. И если нам хорошо друг с другом, какого черта ты все усложняешь?
Но ни сгрести Алекс в объятия, ни сказать хоть слово я не успеваю – со стороны зеркальных дверей кабинета раздается стук на три удара. Не кабинет, а проходной двор, честное слово.
– Тебе пора, muñequita, – хмыкаю я спокойно, и это спокойствие дорогого стоит. Один взгляд на ее горящие глаза и выступающие ключицы, и хочется, как минимум расстегнуть брюки. А еще лучше запереться где-нибудь вместе с ней минут на двадцать.
Черт, ну ведь мне давно не шестнадцать лет.
– Я никуда не уйду, пока не договорим, босс.
– Не зли меня, Алекс. Мы здесь не в игрушки играем.
Стук раздается вновь, и кто бы ни стоял за дверью, ждать он не собирается. Алекс, на мгновение обернувшись, ныряет под стол. Ее метка, невзначай мазнув по моей руке, обжигает кожу. Ну что за девчонка, черт бы ее побрал. Однако препираться уже поздно – в кабинет заглядывает Лиам с новой папкой отчетов за прошедший месяц, и, не здороваясь и не спрашивая разрешения, падает в кресло напротив.
Почему всем сегодня так хочется вывести меня из себя?
– Простите, шеф, замотался и забыл забросить еще несколько бумаг. Кое-где расходы клуба перебили доходы в этом месяце. Я бы рекомендовал стрясти дополнительное финансирование с Дюбуа или разобраться, для кого мы столько денег спускаем на сдерживание Отбросов, – говорит он быстро, перебирая бумажки в пластиковой папке, на меня даже не смотрит. Темные волосы убраны назад, на лице недельная щетина, да и в целом выглядит Лиам жутко уставшим, будто пашет без выходных.
Как и все мы, как и все мы.
– Сколько из этих денег было потрачено на творческие вечера Анжелики? – спрашиваю я, слегка сощурившись. Тянусь за бумагами, да так и замираю с занесенной над папкой ладонью.
Черт тебя побери, Алекс! Но куколка, к сожалению, читать мысли не умеет. Только поглаживает меня ладонями по бедрам сквозь плотную ткань брюк, скользит к паху и сжимает пальцы. Оторвать бы ей руки, а еще лучше – связать и подержать так часок-другой.
Но Змей всегда держит лицо.
И ни к кому не привязывается. Напоминай себе об этом почаще Грегор, особенно когда позволяешь Алекс творить что вздумается буквально под носом у твоих подчиненных.
Я шумно выдыхаю через рот и все-таки хватаюсь за документы, пусть и куда более резко, чем хотелось бы. Дыхание тяжелеет, сердце стучит в груди непозволительно часто и быстро, но поделать с этим я ничего не могу.
– Меньше, чем в прошлом. Говорю же, шеф, все уходит в основном на работу с Отбросами. Если тратить на них такие суммы, то очень скоро нихрена не останется. В прошлом месяце…
– Если не тратить на них такие суммы, то очень скоро Моралес решит, что у него развязаны руки, – отрезаю я, но под конец голос едва заметно срывается.
Лиам хмурится и поглядывает на дверь, будто в моей компании чувствует себя неуютно, но сейчас вовсе не до мыслей о названном финансовом директоре «Садов». Все мысли так или иначе сводятся к Алекс: к ее неугомонным рукам и к тому, как она расстегивает молнию на моих брюках и касается меня губами через ткань белья.
Сегодняшнюю ночь куколка точно не переживет.
Демонстративно нахмурив брови и откинувшись поглубже в кресле, я делаю вид, что пристально изучаю расплывающиеся перед глазами цифры в отчетах. Одно плохо – отяжелевшее дыхание никак не скроешь, да и возня под пусть огромным, но все-таки столом скоро станет заметна. И я понятия не имею, чего мне хочется сильнее: вытащить Алекс из-под стола или выпроводить Лиама поскорее, чтобы запустить пальцы в ее волосы и позволить ей продолжить.
– Да что он нам сделает? У него нет и десятой части нашего влияния. Подумайте об этом, шеф. Ребята вам то же самое скажут, особенно те, что работают в Либерти-Сити уже год. Он зажрался и с нами ему не тягаться.
В другой ситуации я бы разозлился. Может, заподозрил бы, что Лиам решил таким образом выбить пару поблажек – повышение или теплое место для кого-нибудь из наемников, но сейчас мысли раз за разом возвращаются к Алекс. Она неаккуратно тянет вниз белье и касается меня языком. Слишком развязно. Грязно.
Хорошо.
– Ты только ради этого зашел? – Нет ни сил, ни желания вести связную беседу, и я стараюсь сменить тему.
Стоит просто послать Лиама к черту, пусть решит, что сегодня я не в настроении, но злиться сейчас тоже сложно. Алекс проводит языком по стволу, касается члена губами и погружает в рот целиком, заставляя меня с такой силой провести пальцами по столу, что на нем остаются уродливые подпалины.
Дрянная девчонка.
– Да, честно говоря. У меня не…
– Тогда проваливай, Лиам, – выдыхаю я тяжело и надеюсь, что мой взгляд такой же устрашающий, каким я его представляю, а не затуманенный возбуждением. – Я тебя услышал.
– Но шеф!..
– Проваливай, – едва не рычу я и с силой бью кулаком по столу.
Лиам с подозрением косится на мои напряженные плечи, кидает задумчивый взгляд на широкую столешницу и вскидывает брови. В его взгляде читается такое противное понимание, что хочется кинуть в него пепельницу, а то и сгусток чистого серебряного пламени. Вместо этого я стискиваю зубы, борясь с желанием закатить глаза от удовольствия.