Ладно. Хорошо. Нужно вспомнить, что произошло, когда я вышла из клуба, тогда станет ясно, где я оказалась и почему. Однако в голове пустота – воспоминания, словно пленка, обрываются у поворота к магазину. Я собиралась купить что-нибудь и позвонить Шерил, чтобы как следует выговориться, а вместо этого…
Темнота. Вот что произошло – мир просто потух в один момент, словно его отключили. Поставили на паузу, как компьютерную игру. Или занавесили, как клетку с назойливым попугаем. Только я не попугай и не живу в компьютерной игре, какой бы дерьмовой иногда ни бывала жизнь.
Да и кто мог поймать меня на людной улице? Там, где вечно толпятся завсегдатаи клубов и ресторанов, где проходит длинная прогулочная аллея. Рядом с гребаными небоскребами и снующей туда-сюда охраной. И все-таки вот она я, сижу хрен знает где и пальцем пошевелить не могу. Я еще раз дергаюсь, но безуспешно – только и удается, что кое-как сесть и прислониться спиной к холодной стене.
Окон в помещении нет, стеллажи полупустые – несколько коробок без опознавательных знаков, и только. Неужели меня сцапал кто-нибудь из мелких банд, чтобы насолить Змею? Брехня, никто в здравом уме не замахнулся бы на его приближенных просто так. Для этого нужно твердо стоять на ногах, иначе уже на следующий день от банды останется одно название. Мелкая рыба не сунулась бы на его территорию.
Или я что-то забыла. Где я была вечера вечером? В клубе, мать его, под носом у Грегора! Кто бы поднял на меня руку на глазах у гребаного Змея? Там, где камеры разве что в туалете не установлены? В гнезде опасных меченых.
Но думать обо всем этом некогда. В дальней части помещения раздается оглушительный скрип, следом за ним – грохот открываемой двери, и я подбираюсь, намереваясь если не броситься вперед и садануть похитителю головой, то хотя бы уклониться и еще раз попробовать воспользоваться меткой. Склад по-настоящему огромный, и чужие шаги в нем отдаются эхом. Раз-два-три, раз-два-три. Кто-то совсем не торопится, словно прогуливается вдоль полупустых рядов.
Раз-два-три. Раз-два-три.
Связанные конечности подрагивают, все тело буквально трясет, но я лишь с силой стискиваю зубы. Прикусываю внутреннюю сторону щеки в попытках успокоиться, но тщетно. Во рту оседает металлический привкус крови, и блевануть хочется еще сильнее.
Раз-два-три. Раз-два-три.
Да каких размеров этот проклятый склад? Отсюда не видно ни дверей, ни чужой тени – только стеллажи и стены. Я отползаю чуть дальше и прячусь между парой полок в надежде, что меня не найдут. А если и найдут, то не сразу, и я успею сделать хоть что-нибудь.
Раз-два-три.
Это Бакстер. Точно он – больше некому. Сколько раз среди боссов ходили слухи, что рано или поздно тот наберется сил и попытается скинуть Змея с его трона. И вот оно. Вот что ублюдок задумал: решил надавить на Грегора через меня. И все это даже раньше, чем я сама успела до него добраться. Залезть в его поганый пентхаус и спалить дотла, а может, и деньги из сейфа прихватить, как собиралась с самого начала.
Но из-за угла показывается вовсе не грузная лысоватая фигура Бакстера, а до боли знакомый человек – слегка сутулые плечи, отливающие рыжиной волосы и грубоватая челюсть с мелкой щетиной. Когда мы виделись в последний раз, на бледной коже тут и там цвели синяки, сейчас же Терри выглядит почти свежо, разве что мрачноват. И оглядывается вокруг воровато, с подозрением.
В душе на мгновение загорается огонек надежды, однако быстро гаснет – Терри не пришел бы меня спасти. Он сам продал меня сначала Бакстеру, а потом Змею, а теперь снова Бакстеру. Для человека, которого я когда-то считала другом, в этой жизни, как оказалось, нет ничего святого.
И я забиваюсь в угол между полкой и стеной еще сильнее, задерживаю дыхание, когда Терри проходит мимо. Проваливай, проваливай, проваливай. Он шагает мимо, заглядывает за угол и качает головой, недовольно вздыхая, а потом оборачивается. Скользит взглядом по стеллажам, по следам на пыльном полу.
Вали отсюда, Терри. Здесь никого нет.
Но он меня все-таки замечает.
– Вот ты где, – говорит он хрипло, прежде чем опуститься передо мной на корточки. К лицу его приклеена противная ухмылка, вокруг витает грязно-серая аура, а в чертах не угадывается простой как два цента парень по имени Терри – только очередной прихвостень Бакстера вроде тех ребят, с которыми я столкнулась на пристани. Шон и его друг, не успевший назвать свое имя.
В тот день все мое естество сковал страх, а сейчас я была бы не против повторить. Заставить все вокруг вспыхнуть голубоватым пламенем и смеяться, пока хватит воздуха в легких. Но ничего не происходит, лишь кожу в районе правого запястья покалывает.
– Выглядишь просто ужасно, – продолжает Терри и грубо хватает меня пальцами за подбородок. Твою мать, убери руки, так может делать только Грегор! Но его здесь нет. – Тебе не идет быть подстилкой Змея.
Плюнуть бы ему в рожу, но я только брыкаюсь и морщусь от боли, когда ничего не выходит. Хватка у него стальная.
– Брось, Алекс, а? Мы столько лет знакомы. Я знаю все твои слабые места и гораздо лучше, чем он. Если бы не я, тебя прикончили бы сразу же, как Змей сюда явится – вместе с ним, конечно же, – а так все с тобой будет в порядке. Да, придется немного поработать над характером, но рано или поздно ты станешь прежней, Алекс. – Он улыбается и грубо вытягивает меня за волосы на пол между двумя стеллажами. Я неловко валюсь на бок, не успев подобраться, и сдираю кожу на щеке о пол, будто покрытый наждачкой. – Моей. Я столько раз видел тебя с этим уродом – как ты могла под него лечь? Я следил за тобой всюду, куда бы ты ни сунулась. Звонил тебе, а ты только и знала, что крыть меня матом. Неужели не додумалась, что это я? А потом ты отдала Змею свой телефон, притворялась его шлюхой в клубе. Ты никогда не была такой, Алекс.
На складе словно становится еще тише, если тише вообще возможно. Не слышно ни дыхания Терри, ни его грубоватого голоса, и даже мое сердце будто замерло и забыло, что нужно качать кровь дальше.
Его слова не имеют никакого смысла. Бред сумасшедшего. С чего это Грегору тащиться за мной на богом забытый склад хрен знает где? Потому что мы трахались? Да таких коллег с привилегиями, как я, у него может быть десять, двадцать или даже пятьдесят. Или потому что когда-то он вытащил меня из пожара? Так это тоже, мать его, ничего не значит. Змей ни к кому не привязывается, и сам мне об этом говорил.
Но Терри не шутит. Его глаза фанатично блестят, а руки подрагивают – то ли от возбуждения, то ли от восторга. Он нависает надо мной и едва не смеется во весь голос, поглаживает меня по взъерошенным волосам и обдает противным запахом кислого пива и дешевых сигарет. Совсем не тот запах, к которому я привыкла в последнее время.
И уж я сказала бы ему пару ласковых, если бы не гребаный скотч!
Вместо этого я подаюсь вперед и пинаю его связанными ногами со всей силы. Терри пошатывается и ударяется спиной о стену, и всякий восторженный блеск в глазах мгновенно сменяется неприкрытым гневом. Ярким, как-то пламя, что должно срываться с моих немеющих пальцев.
– Ах ты маленькая сучка, – шипит он озлобленно, с силой хватает меня за волосы и прикладывает лицом об стену, с легкостью оторвав от пола. Больно, мать твою. – Думаешь, тебе все позволено, раз я решил оставить тебя себе? Если босс решит тебя прикончить, я могу и передумать. Как думаешь, Алекс, он решит сжечь тебя так же, как твой Змей сжег его людей? Пойдешь по стопам родителей. Ты же не думала, что Бакстер не расскажет мне твою душещипательную историю? Как знаменитый Змей рискнул и чуть не попался, спасая глупую девчонку из огня.
– Закрой рот! – хочу крикнуть я, но лишь отчаянно мычу и вырываюсь, лягнув Терри ногой по коленям.
С трудом отскакиваю в сторону и пинаю ножку стеллажа, но тот лишь покачивается. Прямо как я. Удивительно, что мне удалось удержаться на ногах и не свалиться на пол, как мешок с песком.
Даже кровь не могу сплюнуть. Вот же дерьмо!
И становится только хуже, когда со стороны раздаются шаги – куда более тяжелые, чем у Терри, и медленные. Кто-то плетется по складу, как гребаный царь, и курит какую-то дрянь, судя по запаху. И эти грузную фигуру и блестящую в свете потолочных ламп лысину я узнаю из тысячи.
Бакстер, мать его, Моралес.
– Не перестарайся, – бросает он снисходительно, глядя то на меня, то на Терри. – Она должна выглядеть прилично, когда за ней явится Змей. Иначе сделки не случится, и уж ты-то своего точно не получишь, уяснил? Не забывай, кто позволил тебе добиться хоть чего-то, пацан.
Беги, Алекс, беги, пока еще можешь. Но ноги будто приросли к пыльному полу, а перед глазами лежит мутная пелена: вот он, Бакстер, в двух шагах от меня, а я даже вонзить ногти ему в рожу не могу. Только дрожу, как малолетка перед первым делом, и буравлю его взглядом.
Жаль, убивать взглядом не позволяет даже метка.
– Не забуду, босс. Она в полном порядке, видишь? Ты спокойно сможешь показать Змею, кто здесь хозяин, сможешь даже сделать вид, что убиваешь ее. Прикинь, как его подкосит?
И Терри паскудно смеется, будто они с Бакстером давно лучшие друзья. Чтоб тебя, сколько времени ты на него работаешь? Как давно продал меня и весь Овертаун заодно?
Кровь стучит в висках, а сердце грозится выскочить из груди через горло, но нельзя медлить больше ни мгновения. Плюнув на связанные ноги, я бросаюсь прочь от стеллажей что есть мочи. Передвигаюсь неуклюжими прыжками, бьюсь плечами на поворотах и не оборачиваюсь. Тащатся за мной Терри с Бакстером или нет – плевать, нужно просто от них оторваться. Засесть где-нибудь между коробками и попробовать ослабить веревки, а потом можно будет устроить настоящий фейерверк.
Ублюдки, в конце концов, не знают, что людей Бакстера в прошлый раз сжег вовсе не Грегор. Куда ему таскаться по полузаброшенной пристани в поисках мелких сошек? Нет, это моих дело рук. И пусть меня до сих пор мучает совесть при одном только воспоминании о запахе паленой плоти и криках Отбросов, сейчас я готова повторить. Хочешь выжить в Майами – не играй по правилам.