Но результат будет стоить риска…
С точки зрения дела Гидеон Шарп был идеальным кандидатом. Если они станут встречаться, у Руны появится постоянный доступ к информации о каждой ведьме, которую предстоит спасти и в ближайшем, и далеком будущем.
Она откашлялась.
– У тебя безупречное чувство момента. – Явись он на пятнадцать секунд позже, она уже танцевала бы в объятиях Ноя и решение было бы принято. – Я с радостью принимаю твои извинения, – Руна протянула ему ленту, которую только что сняла с запястья, – если ты потанцуешь со мной.
Глава 9Гидеон
Гидеон был редким гостем подобных вечеринок. Он старался не показываться вовсе, поэтому, увидев протянутую ему ленту, не смог понять, что с ней делать.
Кажется, все разговоры смолкли в одно мгновение. Гости смотрели во все глаза на покачивающуюся в воздухе блестящую ленту и неуклюжего кавалера, стоявшего в растерянности перед хозяйкой, напоминая Гидеону, что ему здесь не место. Как получилось, что революция, изменив так много, в некоторых сферах жизни не изменила ничего?
Он все еще чувствовал себя бедным сыном портного и швеи. Это подтверждал и его немодный костюм. Гидеон рос, играя на земляном полу, питаясь жидким супом, чтобы согреться и пережить суровую зиму. Со временем он чувствовал, что одежда становится тесной, потертой, и все потому, что в семье не было денег купить новую. В то же самое время люди, глазевшие сейчас на него, ели с золотой посуды, скармливали остатки толстым собакам, а в конце сезона выбрасывали все из гардеробов, чтобы заполнить новыми нарядами.
Пока Гидеон вел группу товарищей по кишащим крысами подвалам дворца, чтобы уничтожить тиранов в их кроватях, некоторые «революционеры» даже не удосужились взять в руки оружие – не хотели запачкаться. Они не теряли близких и друзей в бою – накануне Новой зари они сдали их на чистку, желая сохранить свое положение в Новой республике. Клялись в верности новой власти так же, как некогда сестрам-королевам. Политические события были для них не делом жизни и смерти, а чем-то незначительным вроде смены платья устаревшего фасона на более модное.
Вечеру в этом обществе Гидеон предпочел бы любое другое занятие, даже согласился бы ехать на коне в сущую непогоду, в гору по грязи.
Вечер у Руны Уинтерс был худшим из всех возможных вариантов.
Прикосновение теплых пальцев к его запястью разрушило чары момента. Гидеон опустил глаза и увидел, что хозяйка сама повязывает ему ленту на запястье.
Там, где кожи касались кончики пальцев, появлялся зуд. Он боялся не сдержаться, поддаться шепоту внутреннего голоса, извиниться и бежать из этой гостиной без оглядки. Усилием воли Гидеон заставил себя остаться на месте, вспомнив сказанное Харроу, в том числе о метке в грузовом отсеке корабля Руны.
Ты здесь ради поимки Мотылька. Чем скорее это случится, тем легче будет очистить мир от ведьм.
Гидеон пристально вгляделся в лицо девушки перед собой. Могла это быть она?
До сих пор подобное предположение казалось абсурдным. Этот борец за свободу взламывает замки тюремных камер, скрывается в ночи, уводя с собой заключенных, наносит увечья и убивает стражей Кровавой гвардии. Вероятно, причина того, что за два года ему не удалось поймать Мотылька, как раз в том, что он прятался на виду. Или она.
Закончив завязывать ленту, Руна вставила розу в свои золотисто-рыжие волосы, уложенные венком на голове.
Он сделал ее сам, на что потратил два часа. Чувствовал себя неловко, сшивая лепестки. Розы всегда вызывали давящие воспоминания, но в голове звучал снова и снова совет Харроу добиться Руны, а мама никогда не могла устоять перед шелковыми розами, которые делал ей отец после ссор.
Все это было до того, как сестры-королевы свели маму с ума.
– Ах, я такая неловкая, вечно все порчу…
Гидеон очнулся, посмотрел вниз на то, как Руна крутит стебель розы, запутавшейся в волосах.
– Секунду, позволь мне…
Руна покорно опустила руки, позволив Гидеону развязать золотые нити, которыми бутон был прикреплен к стеблю. Пряди волос ее были так близко, что он ощутил их аромат. Ненадолго позволил себе вспомнить другую девушку и другой запах. От Руны не пахло магией, он ощущал лишь соленый морской ветерок, влетавший в помещение через открытые окна.
Это ничего не значит.
После долгого лежания в ванне от Крессиды тоже не пахло колдовством.
Крессида.
Имя пронеслось в голове, вызвав раскаты. Бывала ли Крессида в этих стенах? Приезжала ли на ужин? Ему ничего не известно, лишь то, что Крессида и Руна вполне могли быть подругами.
Он сглотнул неприятный вкус и вставил шелковый цветок в прическу. Поправил, чтобы он выглядел красиво. Точно так же мама носила сделанные отцом цветы.
Гидеон хотел отойти на шаг назад, но не успел, заиграла музыка. Он поднял голову и увидел, что со всех сторон их окружили танцующие пары.
Глаза Руны сверкнули, и она вскинула высоко вверх руку в перчатке, а вторую положила ему на плечо.
– Вы готовы, капитан Шарп?
Прикосновения ее были легкими, но он непроизвольно напрягся.
Что я делаю?
Музыкальное произведение было ему незнакомо, не говоря уже о стиле танца.
Пары проносились мимо, кружась по залу, Гидеон же стоял, будто статуя, и смотрел во все глаза на Руну, готовую к первому шагу.
Брови ее изогнулись, ясно транслируя немой вопрос: «Чего ты ждешь?»
Шея под воротником вспотела.
– Мисс Уинтерс…
Вероятно, что-то в его голосе натолкнуто Руну на мысль, и она опустила руки, отступив назад.
– О, я поняла, ты не знаешь…
Большинство ее друзей еще следили за ними. Некоторые перешептывались, прикрыв рты руками. Может, они смеялись над ним?
Рассмеется ли сейчас она?
Снова вспомнилась другая девушка. Другой званый вечер, на котором он так гордо расхаживал и был унижен.
Гидеон полагал, что все забыл. Оказалось, стыд вновь вспыхнул, и воспоминания нахлынули, будто кто-то разворошил тлеющие угли.
Харроу ошиблась. У него нет ни малейшего шанса преуспеть в ухаживании за такой девушкой, как Руна. Он только появился в ее доме и уже поставил себя в неловкое положение. Она вскоре поймет, что у него нет ни поместья, ни богатства – все это передано Алексу после революции, – и посмеется над ним, если уже не смеется.
Но сейчас надо спасать положение.
Вспомнив слова Харроу, он сделал шаг к Руне.
– Будь мы в другом обществе, – произнес он, склонившись к самому уху, – я бы ответил иначе.
Еще одно воспоминание – и в голове зазвучала скрипка: перед ним младшая сестра, она в одной длинной рубахе. Еще не спит, хотя давно должна быть в постели. Из-за высокой влажности на кухне ее волосы игриво закурчавились и прилипли к потному лбу, а она кружится в танце с вымытой плошкой, затолкав полотенце за пояс. Повар с розовыми от жара печи щеками играет в углу на скрипке. Дворцовый люд выпил до капли бурдюк эля и тоже пустился в пляс.
Приятные воспоминания были для Гидеона редкими.
А этот момент даже заставил улыбнуться.
Воспоминания быстро померкли, а яркие огни зала заставили вспомнить, что Тессы здесь нет. Ее вообще больше нет. Он похоронил младшую сестру, она лежит глубоко в земле и больше никогда не будет танцевать.
И виновата во всем ведьма.
Он вспомнил, где находится, что перед ним стоит девушка, которая вполне может быть ведьмой, несмотря на стремление оставаться всегда в центре внимания.
– Кажется, я осрамился перед твоими гостями. Может, дать им еще повод для сплетен?
Руна посмотрела на него с интересом, явно заинтригованная:
– Что ты задумал?
Остаться с тобой наедине.
Одна, без поддержки гостей она станет более уязвима.
– Не устроишь мне экскурсию по дому?
Это дало бы возможность не только убедиться в том, связана ли сама Руна с магией, но и осмотреть дом на предмет места, подходящего для колдовства.
Красивые губы растянулись в улыбке:
– Конечно. Мне стоило самой предложить.
Она опустила руку и вложила в его ладонь, чем безмерно удивила. Ее ладонь оказалась очень маленькой, его – почти в два раза шире.
– Пойдем.
Гидеон позволил провести себя сквозь толпу гостей, оставить за спиной шелест зарождающихся сплетен, разлетающихся, словно моль. Для хрупкой девушки у Руны была сильная хватка, что он заметил, когда она увлекла его к лестнице, потянула за собой вверх, подальше от шума бального зала.
Они были примерно на середине, когда за спиной раздался знакомый голос:
– Гидеон!
Он замер, схватившись за перила, обернулся и увидел у нижней ступени лестницы брата. Пиджак Алекс где-то оставил. На нем была белоснежная рубашка с коричневыми подтяжками. Взгляд Алекса метнулся сначала на Руну, затем опять на брата и остановился на его запястье с бледно-голубой лентой.
– Что ты здесь делаешь? – требовательно спросил Алекс. – Ты же ненавидишь подобные сборища.
– Не все, – ответил Гидеон, вспомнив те, на дворцовой кухне, на которых они с сестрой часто бывали после полуночи.
– Значит, это исключение. Значит, ты здесь на задании?
– Меня пригласила Руна. – Гидеон выглядел так, будто оправдывался.
– Разумеется. – Алекс с прищуром посмотрел на хозяйку и произнес: – А я вот хотел потребовать обещанный мне танец.
Гидеон обернулся и увидел, как глаза Руны вспыхнули и из них полетели стрелы.
Боже правый! Во что я невольно вмешался?
Руна явно не имела желания танцевать с Алексом. Если она все же и есть Мотылек, он не допустит, чтобы брат был с ней рядом.
– Руна уже обещала мне экскурсию по дому, – вмешался он.
– Я сам покажу тебе дом, – резко бросил Алекс и стал подниматься по ступенькам. – После того как потанцую с Руной.
Брат даже не удостоил его взглядом – все внимание было приковано к Руне.
Меньше всего на свете Гидеону хотелось становиться свидетелем ссоры, но раз он решил добиваться Руны, значит, придется решительно заявить о своих правах. Подобный шаг вбил бы клин между братьями, а их отношения уже дали трещину много лет назад, и за прошедшее время она лишь увеличивалась.