Как могло случиться, что он смягчился по отношению к ведьме-убийце или как минимум сочувствующей ведьмам?
Глупец.
Он позволил себе обмануться, счел ее невинной девушкой, ранимой, нуждающейся в защите.
Разумеется, об этом он не рассказал Лейле, которая решительно крошила прикладом остатки стекла.
– Но мы точно знаем, – начал он, отводя взгляд от заколдованной двери, – что Мотылек здесь был, а ложную информацию я сообщил лишь одному человеку – Руне Уинтерс. Если здесь была не она, то с Мотыльком она в сговоре. Этого достаточно для ее ареста.
– Если это Руна, она поймет, что мы придем за ней. – Лейла стряхнула с рукава осколки. – На ее месте я бы покинула остров на первом корабле.
Это был бы шаг, говорящий о многом. Ожидаемо, что любой преступник поступил бы именно так, но Багровый Мотылек был, по определению Гидеона, неординарным преступником.
«Вечером у Кридов бал-маскарад, – сказала ему Руна в ателье. – Можем там встретиться».
Когда оконный проем был свободен, Лейла вылезла и повернулась к Гидеону:
– Надо ехать в порт.
– У меня идея получше. – Он поморщился, ступая на больную ногу. – Ты возвращаешься в штаб, собираешь отряд и отправляешься с ним в доки. Следите, чтобы ни одно судно не вышло сегодня в море.
Лейла посмотрела на него исподлобья. Свет фонаря освещал ее лицо.
– А ты не с нами?
– Я поеду на бал к твоим родителям.
Лейла помрачнела.
– Меня пригласила Руна, – добавил он. – Если ее не было здесь, если Мотылек не она, Руна не знает, что это была ловушка. Она должна быть в Оукхейвен-парке.
Гидеон положил руку на подоконник, подтянулся и посмотрел на мотылька, еще порхавшего у двери.
– Что будет, если она там? – спросила Лейла, отходя от окна.
Гидеон встал на ноги и скривился от боли.
– Я арестую ее за измену.
Глава 25Руна
Территория поместья Оукхейвен-парк примыкала к лесу площадью в сотни акров. Особняк был значительно скромнее Уинтерси-хаус и принадлежал Серафине Оукс еще до того, как королева ее сослала.
Некогда Серафина была близкой подругой Роузбладов, пользовалась благосклонностью предыдущей королевы – матери Эловин, Анали́зы и Крессиды. Бабушка ничего не рассказывала об этом Руне, поскольку воспоминания вызывали печаль. Некоторые люди считали, что по силе Серафина превосходила правящих королев. Из страха ли или зависти, но они отправили ее в ссылку.
До революции Оукхейвен-парк пустовал, потом Добрый командир счел его военным трофеем и отдал своей жене – Октавии Крид.
Алекс однажды пошутил: «У одних пар отдельные спальни, а у других отдельные поместья».
Несмотря на то что одежда была не просто мокрой, а мокрой насквозь, Руна постаралась углубиться, насколько осмелилась, в лес, прилегавший к поместью. Ей было известно, что по распоряжению Октавии здесь дежурит патруль, и попадаться им совсем не хотелось. Оказавшись в густом лесу, где не было ни души, лишь сосны и ели, она расстегнула седельную сумку, в которой лежал вечерний наряд.
С удовольствием стянув мокрую одежду, Руна стояла обнаженная, если не считать ножа, на ветру и принялась заплетать подсохшие волосы в прическу. Этому ее научила бабушка. Руна поступала точно так всякий раз, когда опаздывала на мероприятия. Пряди были немного влажные, но уже не явно мокрые.
Затем она принялась осматривать рану от выстрела Лейлы. Ей повезло: буквально дюйм в сторону, и пуля осталась бы в теле, потребовалось бы ее извлекать.
Сейчас же была просто царапина, кровоточащая, но не глубокая. Руна достала одну из хлопчатобумажных лент, которые хранила на всякий случай в сумке Леди, обмотала руку и заправила конец под повязку. Похвалив себя, что предусмотрительно взяла перчатки, которые скроют рану, натянула их повыше. Затем надела платье и туфли.
Последним штрихом была маска – мордочка белой лисы с заостренными ушками.
После Руна открыла другую седельную сумку и достала четыре листа кальки и ручку. Листы она сложила, плотно обернула ручку и положила за корсаж.
Достав в третий раз за вечер свисток, дважды протяжно дунула, отдавая Леди приказ отправляться домой. Лошадь поскакала прочь, сама же Руна стала пробираться между деревьями прямо к дому, светящиеся окна которого виднелись вдалеке.
Обычно Руна являлась на балы с опозданием, что считалось модным, входила через парадные двери, заявляя о себе, но сегодня она не собиралась привлекать внимание к времени появления. У гостей должно создаться впечатление, что все как всегда и Руна давным-давно на празднике.
Подойдя к дому поближе, она подумала пройти через кухню, объяснив, что заблудилась, но это вызовет разговоры среди слуг. Девушка пробралась к окнам и заглянула. Расположены они были достаточно низко. Можно без труда залезть внутрь, даже не испачкав платья. Руна готова была это сделать, как вдруг услышала голоса.
– Осталось только продать Торнвуд-холл.
Алекс? Она так обрадовалась, что не сразу поняла смысл его слов.
Продать Торнвуд-холл?
Не время для вопросов. Руна собралась, поправила маску и наряд и придала лицу выражение глупенькой девушки, которую интересуют только платья от дизайнеров, званые вечера и светские сплетни. Она вышла из леса и направилась к группе молодых людей, стоявших вокруг красивой кованой ограды.
Несмотря на то что лица были скрыты масками, Алекса Руна вычислила мгновенно: на нем была маска льва и он не отрывал глаза от огня, будто размышлял над мучившей его проблемой.
В отличие от брата, похожего фигурой на бойца, Алекс был худощав. Музыка была его страстью. Увлекшись ею, он часто забывал даже поесть.
Стоило ей приблизиться – и внимание сразу же переключилось на нее.
– Руна?
Алекс был для нее тем же, чем для тонущего буй. Она едва сдержалась, чтобы не оттащить его в сторону, обхватить руками за шею и прижаться всем телом. Разумеется, ничего такого она себе не позволила.
– Как все меняет темнота! – Руна поежилась и шагнула к огню. – Я вышла подышать, решила пройтись и поняла, что заблудилась в этих джунглях, – она махнула в сторону леса.
– Я и не знал, что ты здесь, – произнес молодой мужчина в маске волка. Судя по голосу, это был Ной Крид. – Ты только что приехала?
Прежде чем Руна приступила к рассказу заготовленной истории, Алекс снял пиджак и накинул ей на плечи.
– У тебя зубы стучат от холода. Зайдем внутрь, пока ты окончательно не замерзла.
Ткань еще хранила тепло его тела, и Руна сильнее закуталась в пиджак, чтобы согреться. Но ведь надо и Ною ответить.
– Но…
– Я настаиваю. – Алекс положил ладонь ей на спину и увлек за собой, отстраняя от жара огня.
Он говорил вполне вежливо, но Руна уловила в голосе резкость. Подняв глаза, она увидела, что карие с золотистыми искрами глаза совсем лишены тепла. Судя по тому, как поджаты губы, Алекс не только взволнован, но и зол.
Зол на меня?
Руна была слишком уставшей для сопротивлений, потому позволила увести себя в дом.
Обернувшись, она помахала Ною и стоявшему рядом мужчине в маске лягушки. Это был Барт Вентольт – его красивые волосы невозможно не узнать.
Первую часть плана Руна осуществила – на празднике ее увидели. Сейчас необходимо переговорить с Алексом и Верити, чтобы они подтвердили, что она здесь давно.
Без огня сразу стало холодно, и Руна сильнее запахнула пиджак Алекса. Он молча провел ее по тропинке сада со статуями херувимов, затем вверх по каменной лестнице в дом. В холле сновали слуги. Некоторые несли из бального зала, где царили шум и веселье, подносы с пустой посудой, другие – с заполненной напитками и десертами.
Руна собралась проследовать в зал, но Алекс остановил ее, схватив за руку. Сцепив пальцы, он потянул в противоположном направлении.
– Не надо меня тащить, – возмутилась Руна. Однако даже раздражение не помешало ей удивиться тому, как он сплел их пальцы – впервые.
– Где ты была? – процедил Алекс, игнорируя ее возмущение. Сильнее сжав зубы, он продолжал тащить ее вперед по коридору. Двигался Алекс быстро, и золотистые папоротники на зеленом фоне обоев мелькали перед глазами. – Я уже вообразил самое худшее.
– Не было времени тебя предупредить, – тихо ответила Руна и обернулась. – Отправлять телеграмму рискованно. Предупреди Верити, пусть не волнуется, если я начну вести себя странно – очень странно, – например говорить и делать гадости.
Как поступит Верити, Руна не знала. Известно лишь то, что, попробовав один раз плохую магию, ведьма начинала жаждать ее силы, как наркотика. Трудно было удержаться.
Руна не желала идти этим путем.
– О чем ты говоришь?
Сейчас она не ощущала изменений. Возможно, так и должно быть. А возможно, ведьма не осознавала, какие процессы уже начались и идут, пока не станет слишком поздно.
Алекс открыл дверь комнаты и затащил Руну внутрь. Здесь пахло книгами и горящим деревом. Три стены занимали шкафы с книгами. Руна отпустила руку Алекса и прошла по джутовому ковру мимо массивного стола из дуба к светящемуся камину.
Я была здесь раньше.
Взгляд скользнул по стене. Да, вот он – план дворцовой тюрьмы. Тот, что ей необходим, если не отказываться от цели спасти Серафину.
Алекс помнил обещание и привел Руну в нужное место. Внутренний жар вспыхнул сильнее, чем пламя огня.
– Алекс, ты…
– Ты так и не рассказала, где была?
Алекс встал за ее спиной. От дружелюбия в его голосе не осталось и следа. Он снял пиджак с ее плеч, и первой мыслью было вернуть его обратно – расстаться с теплом она не готова. Руна догадалась, что Алекс хочет разглядеть ее руку.
Сквозь шелковую перчатку просачивалась кровь.
Только не это.
Он поэтому накинул на нее пиджак?
Ной и Барт что-то заметили?
Движения Алекса были не такими резкими, как его тон. Он развернул Руну к себе и потянул вниз край перчатки. Тонкое серебряное кольцо на мизинце Алекса переливалось в свете камина.