Однако бабушка оглядывала толпу взглядом острым, как у ястреба, будто не замечая плевки в свою сторону и злобные ругательства. Взгляд Кестрел выхватил из толпы лицо внучки, и собравшиеся стали поворачиваться к ней.
Руна и сейчас слышала их голоса: «Знаете, кто это? Это она донесла на старую ведьму. Отважная девочка».
И Руна изменила себя, чтобы стать той, какой хотела ее видеть толпа: юная богатая наследница, преданная республике настолько, что отправила на казнь вырастившую ее женщину. Этого образа надо придерживаться и сейчас, ведь ясно, что их игра с Гидеоном только началась.
Удерживать маску равнодушия очень непросто, когда сердце разрывается от боли.
Взгляды их встретились, и пересохшими губами бабушка прошептала три слова, которые Руна не заслужила: «Я люблю тебя».
Скрежет металла оглушил Руну, когда пришли в движение цепи, на которых бабушку подвесили за лодыжки. Почти до пола свисали руки в кандалах.
Один из стражей Кровавой гвардии вышел вперед и перерезал Кестрел горло. Кровь хлынула фонтаном. Бабушка хрипела и задыхалась. Тело извивалось в конвульсиях, как червь на крючке рыбака. Борьба с неизбежным не оставила и следа от некогда элегантной женщины. Руна изо всех сил закусила нижнюю губу, чтобы не закричать. И не заплакать. Она приказала себе стойко вынести всю процедуру, до последней капли крови. Та лилась потоками, напоминая Руне красные широкие ленты. Но настал момент, когда Кестрел замерла. Навсегда.
После Руна стояла у общей могилы на окраине города, куда стражи бросили безжизненное тело. Она не могла похоронить ее под яблоней в саду, чтобы весной белые цветы накрыли место, словно простыней. Она не могла позволить себе проявить такую нежность, боясь, что тогда кто-то сможет углядеть в ее глазах истину.
Гидеону она рассказала только первую часть. О платье и волосах. О приличиях. Но не о казни.
Он не отрывал взгляда от Руны, пока солнце не скользнуло вниз и не скрылось за горизонтом, окрасив небо в темно-фиолетовый цвет с вкраплениями синего и золотого.
Рядом шумели волны, чайки кричали над головой.
«Не стоило быть настолько откровенной, – ругала она себя, отвернувшись, чтобы он не видел слезы в ее глазах. – Теперь у него еще больше причин тебя подозревать».
Щипали горло и глаза. Без выдуманной маски Руна чувствовала себя потерянной.
Неожиданно Гидеон подплыл к ней, и очень быстро, не дав возможность отреагировать и отойти в сторону. Коснувшись пальцами щеки, он убрал прядь ее волос за ухо.
– Любить ведьму – не преступление, Руна. – Он наклонялся все ниже, пока их дыхание не стало одним целым. – Будь это так, вина лежала бы не на тебе одной.
Нежность Гидеона пробила ее надежную защитную броню и отперла засовы внутри.
И Руна впустила врага в сердце.
Она смотрела на него, и слезы текли по щекам. Море скрыло их тела, но по выражению его лица Руна видела, что он думает об этом. Впрочем, делать следующий шаг Гидеон не готов. Возможно, из боязни быть отвергнутым.
Руна убедила себя в том, что не должна соглашаться. Гидеон наверняка был в толпе собравшихся поглазеть на казнь Кестрел и радовался ее кончине. Ей ни в коем случае нельзя подпускать его так близко.
И все же…
Она вспомнила, как он лежал на ней в шахте, помнила ощущение тяжести и силы его тела. Помнила мускулистые руки, когда он вытаскивал ее из воды. В нем бушевала энергия, и ее она тоже чувствовала.
Были бы ощущения такими же, будь ситуация иной?
Это ненормально – задаваться таким вопросом.
Гидеон вздрогнул, словно по глазам прочитал ее мысли. У него перехватило дыхание, сердцебиение участилось и отдавало в руку, сжимавшую подбородок.
Значит, приводящее ее в ужас желание испытывал и он.
«Это игра, – сказала себе Руна, уткнувшись в его ладонь. – Игра и притворство».
Так она объяснила себе то, что Гидеон коснулся ее волос кончиками пальцев и потянулся губами ко рту.
Глава 32Гидеон
В глубине души Гидеон надеялся, что тогда, в шахте, поймал Руну.
Это должно было его тревожить. Она была жестокой, безжалостной ведьмой, и ее имя следовало внести в список врагов. Но нельзя не признать тот факт, что девушка, сумевшая его перехитрить, вызвала острый интерес.
Ее поцелуй вызывал схожие чувства, будто он впервые вкусил нечто запретное. Пьянящее и сладкое. Это пробудило все чувства сразу.
Руна сжала зубами его нижнюю губу. По телу Гидеона разлилась волна возбуждения, и он положил руки ей на талию. Возникло острое желание погрузиться в нее целиком и забыть обо всем.
Руна обхватила Гидеона за шею и потянулась, словно испытывала нечто похожее.
Это не должно происходить. Ничего подобного не должно происходить. И не должно быть этого удовольствия. Как и ощущения, что все правильно и ему не стоит стыдиться. Что он, возможно, достоин такой девушки, как она.
В голове звучал злобный голос Алекса: «Такие, как Руна, не связывают свои жизни с такими, как ты».
Воспоминание о брате вызвало ощущение, будто ему на голову вылили ведро ледяной воды. Он резко выдохнул и отшатнулся.
Черт возьми, что я делаю?
Алекс, конечно, прав.
И еще, что более важно, – Алекс влюблен в Руну.
Гидеон отступил так резко, что Руна потеряла равновесие, погрузилась в воду с головой и вынырнула.
Тело сразу ощутило ее отсутствие – изнутри поднимался протестующий гул. Будто, обняв Руну, Гидеон впервые в жизни сделал нечто очень правильное, а оттолкнув, он вновь вернулся в мир постоянных ошибок.
Гидеон покачал головой, стараясь избавиться от неприятного чувства.
– Гидеон… прости. Я решила… – Мокрые волосы прилипли к лицу Руны, к ее плечам. Она с трудом сглотнула, дрожа всем телом, а глаза широко распахнулись. – Прости, мне показалось, ты этого хочешь.
Что?
Она яростно замотала головой:
– Я такая глупая.
Руна развернулась. Она плыла к берегу, преодолевая волны, стараясь скорее оказаться подальше от Гидеона.
Обида в ее голосе была очевидна.
Мне показалось, ты этого хочешь.
Она все правильно поняла.
– Руна!
Она могла и не слышать, но, скорее всего, попросту не обращала внимания.
Гидеон поплыл следом. Она должна знать, что он очень этого хотел.
Хотел и сейчас.
Руна вышла из воды. В свете оставленного на песке фонаря капли на ее обнаженном теле стали переливаться. Гидеон спешил догнать ее, но невольно отвлекся и залюбовался фигурой.
Возможно, она и не ведьма. У нее гладкая кожа, без единого серебристого шрама от колдовства. А он ведь разглядывал пристально, черт возьми.
Чувства, которые испытывал Гидеон, были неоднозначными. Он не имел права забывать о брате, которого предал, поцеловав Руну. Он не может ухаживать за девушкой, в которую влюблен Алекс.
Но как поступить, если она все же ведьма? Он не догонит ее и не объяснит, не убедит, что хочет поцеловать, и она откажется от его ухаживаний, чем лишит последнего шанса поймать Багрового Мотылька.
Этого нельзя допустить. Он обязан вычислить Мотылька не только ради достижения своей цели.
Если Мотылек – это Руна, в которую влюблен Алекс, то раскрыть ее Гидеон обязан ради его спасения. Он защитит младшего брата от еще одной жестокой и опасной ведьмы.
Наконец Гидеон выбрался на берег. Руна уже надела платье и побежала к деревьям, оставив на песке нижнее белье.
Он потряс головой, разбрасывая брызги, быстро натянул брюки, подхватил рубашку и бросился догонять Руну. Маяком для него стал фонарь в ее руке, но пятно света неожиданно исчезло, лишив его надежды.
Глава 33Руна
С каждым шагом дрожь все усиливалась. Руна достаточно быстро шла по узкой тропинке, временами переходя на бег и надеясь, что ей удастся быстрее подальше уйди и забыть о произошедшем на пляже. Солнце давно скрылось за горизонтом, и теперь можно было разглядеть лишь очертания величественных деревьев. Платье впитало влагу на теле и прилипло к ногам. С мокрых волос по спине стекала струйка воды.
Несмотря на дрожь и холод, внутри полыхал огонь.
Какая же ты глупая, глупая, глупая!
«Ведьмы по своей природе жестокие создания». Гидеон был в этом уверен. Следовательно, если он подозревал, что и она ведьма, значит, считал не лучше Крессиды.
Неудивительно, что он был шокирован, когда она его поцеловала. Девушка, роль которой она играла – глупой и пустой, – раздражала Гидеона. А ту, которой она была на самом деле, желал… уничтожить.
Хорошо, что удалось убежать.
Жаль, что она не знает заклинания, позволявшего исчезнуть хотя бы на неделю и прямо сейчас.
– Руна!
Сердце подпрыгнуло к горлу. Голос Гидеона прозвучал опасно близко. Руна обернулась, но тьма скрыла все, находящееся чуть дальше фонаря.
Она уже недалеко от дома, надо ускорить шаг.
Впрочем, скрыться от него не удалось.
– Не надо пытаться от меня убежать.
Он был буквально у нее за спиной. Руна готовилась перейти на бег, когда запястье неожиданно сжала рука.
– Ты не сделала ничего плохого, Руна.
Она покачала головой и сглотнула обжигающий душу стыд.
– Мне не стоило даже допускать…
Гидеон сделал еще шаг и встал прямо перед ней, преградив дорогу к дому. Руна заметила, что, торопясь догнать ее, он даже не надел рубашку.
– Ты все правильно поняла.
Отчего же тогда он так отреагировал?
Он тебе лжет. Твой поцелуй стал для него полной неожиданностью, вывел из равновесия. Он не хочет и никогда не хотел тебя поцеловать, просто он лучше тебя знает эту игру.
Руна уже собралась обойти его и продолжить путь, как услышала посторонние звуки, эхом разнесшиеся по лесу.
Гидеон повернулся и насторожился. Руна все еще стояла, затаив дыхание, и она первая увидела переговаривающихся людей. Их было около полудюжины, в руках они несли зажженные факелы. Издалека казалось, что по тропинке движется стайка светлячков.