Руна бегло оглядела присутствующих, надеясь увидеть среди них Гидеона, но его не было.
«Он не придет, – подумала она и с трудом перевела дыхание из-за давящего чувства в груди. – Неужели я из числа тех непримечательных девиц, которых так просто забыть?»
Ужин закончился, впереди выступление оркестра, десерт и танцы. Работники убрали часть столов и установили на их месте нечто похожее на сцену – шла подготовка к развлечениям, которые продлятся до позднего вечера.
На противоположном конце двора Руна увидела Верити. На подруге было платье кремового цвета с открытыми плечами, расшитое золотыми бусинами. В руке – золотой клатч. Она подняла свободную руку и поманила Руну, согнув несколько раз палец, лицо при этом у Верити стало таким, будто она узнала страшную тайну.
– Прошу меня простить, – сказала Руна девушке. – Я скоро вернусь.
Провожаемая взглядами заискивающих патриотов, она прошла мимо сооружаемой сцены и столов, накрытых белоснежными скатертями. Прохладный вечерний ветерок вызвал легкую дрожь.
Традиционно ужин знаменитостей проходил в большом бальном зале, но в этом году его перенесли во внутренний двор. Решение Руне показалось странным, учитывая, что весной вечера еще прохладные.
Стоило ей подойти к Верити, как та решительно взяла подругу под руку и увлекла в дальний уголок двора. Заговорила Верити лишь тогда, когда расстояние до ближайших гостей стало довольно внушительным.
– Ведьм держат в седьмом круге тюрьмы, за вратами стойкости.
Стойкость – одна из семи добродетелей.
«А ворота самые дальние от входа», – подумала Руна, вспоминая план здания и стараясь сохранить прежнее выражение лица, на случай если за ними все же кто-то следит.
– Как ты об этом узнала?
Верити лукаво улыбнулась.
– Испробовала некоторые из твоих уловок на охраннике. Его дежурство как раз заканчивалось.
Блеск в глазах подруги заставил Руну задуматься, о каких уловках она говорит.
– Еще он сказал, что каждый, кто заступает на дежурство в тюрьму, получает жетон, указывающий на зону, к которой у стража есть доступ. Жетоны – это своего рода ключи. Они откроют только ту дверь, куда тебе разрешено заходить, но дальше не пустят.
Весьма, весьма любопытно.
– Итак, для спасения Серафины, – принялась рассуждать вслух Руна, – мне надо найти стража, который может открыть седьмые врата. Или украсть у него жетон, предоставляющий доступ.
– Да, стража, – кивнула Верити. – Или охотника на ведьм.
Руна посмотрела с интересом:
– Говоришь, охотника на ведьм?
– Он сказал, что все высшие офицеры Кровавой гвардии ранга не ниже капитана и их адъютанты имеют жетон, дающий возможность беспрепятственно, при необходимости, проводить ведьм черед врата стойкости.
Если жетон есть у каждого капитана Кровавой гвардии, значит, он есть и у Гидеона. Любопытно, где он его хранит?
В голове закрутился поток мыслей. Сможет ли она пройти во врата, если удастся украсть у Гидеона жетон и добыть форму Кровавой гвардии? Как это сделать, Руна пока не знала.
На мгновение она отвлеклась, перевела взгляд на главные ворота и остановилась на появившейся во внутреннем дворе девушке. Она знала ее. И совсем недавно стала ее мишенью.
Лейла Крид.
На ней была форма охотника на ведьм Кровавой гвардии. Она вела за руку заключенную. На голове той был черный мешок, на руках – кандалы, скрывающие кисти рук. По ним Руна и поняла, что перед ними ведьма.
Лейла шагала вперед через двор, не обращая внимания на гостей, чашки которых официанты наполняли горячим шоколадом, а бокалы – вином, предлагали выпечку, посыпанную сахарной пудрой. Пространство освещали тысячи свечей. Взгляды присутствующих были обращены не на вновь прибывших, а на сцену в центре.
И тут Руна все поняла.
Нет, это не сцена.
На возведенной платформе она увидела вертикальную опору с перекладиной и закрепленной на ней железной цепью. Лейла связала лодыжки ведьмы и принялась закреплять цепь.
Это эшафот. Здесь будет проходить очистка.
Руна, не раздумывая, подалась вперед, но ее остановила Верити, схватив за руку.
– Ты уже ничего не сможешь сделать, – прошептала она, и лицо ее стало белым, как снег, почти бескровным. – Уже ничего.
Руна сжала и разжала кулаки.
– Кто…
Она не успела закончить вопрос, как Лейла скинула капюшон, закрывавший лицо ведьмы.
Руна и Верити одновременно выдохнули.
Лицо было до боли знакомо Руне. Она не раз видела его на одной половинке медальона, который бабушка никогда не снимала. В детстве Руна любила открывать его и рассматривать лица молодых женщин: на одной половинке – Кестрел, которой было около девятнадцати лет, на другой – Серафина, ненамного старше подруги.
Руне было известно, что они выросли вместе и дружили с раннего детства.
Ведьма на платформе была той самой девушкой из медальона: те же сверкающие карие глаза, нос, напоминающий птичий клюв, черные непослушные кудри. Казалось, Серафина Оукс не постарела ни на один день.
Почему она такая молодая?
Бабушке, когда она умерла, было за семьдесят. Серафина же выглядела не старше двадцати трех.
Руна была совершенно сконфужена. Пока она размышляла, на платформу поднялся Добрый командир. Все звуки мгновенно стихли.
Стражи Кровавой гвардии расступились, давая возможность Николасу Криду, одетому, по обыкновению, во все черное, подойти к Серафине. Ее руки, заключенные в тяжелые кандалы с широкими браслетами на запястьях, безвольно висели вдоль туловища.
– Добрый вечер, – произнес Добрый командир. – Сегодня вечером вас ждет сюрприз. Сейчас мы только… – Он окинул пронзительным взглядом гостей и остановился на Руне. – Ах, вот и она. Гражданка Уинтерс, прошу, пройдите к нам.
Что это? Очередная западня?
Руна посмотрела на гостей. Судя по лицам, они были удивлены не меньше ее самой. Рука Верити сильнее сжала ее запястье, но отказать командиру было невозможно, и Верити это знала.
Руна с видимой неохотой прошла к платформе. Вблизи стала видна ссадина на губе Серафины и синяк под глазом, сделавший ее смуглую кожу еще темнее.
– Наша почетная гостья – образцовый патриот. Ее храбрость, преданность и нежелание мириться с магией – отличный пример для подражания.
Едва прозвучало имя Уинтерс, как голова Серафины дернулась, карие глаза превратились в узкие щелочки.
«От ненависти», – поняла Руна.
Она сглотнула и сделала еще несколько шагов, с ужасом осознавая, что сейчас произойдет.
Они казнят Серафину прямо сейчас. Здесь, во дворе дворца.
Это одно из сегодняшних увеселительных мероприятий для знаменитых гостей – прилюдная казнь ведьмы.
Сердце забилось так сильно, что звуки, отдаваясь в голове, оглушали Руну. С трудом уловив негромкий ропот, она оглянулась в надежде увидеть Гидеона. Знал ли он обо всем заранее? Может ли это быть очередной проверкой?
Однако Гидеона она не увидела.
Когда Руна встала рядом с Добрым командиром, тот положил ей на плечо тяжелую руку, а Лейла открыла черную коробку, в которой на красной бархатной подложке лежал нож для чистки. С трепетом и осторожностью Лейла взяла его и протянула Руне.
Губы стража растянулись в улыбке, и она произнесла:
– Руна Уинтерс, тебе выпала честь провести сегодня вечером очистку Серафины Оукс.
Глава 38Руна
В зале повисла тишина. Блеснуло лезвие ножа, унесшего жизнь не только бабушки, но и сотен ведьм.
Лейла вложила его в руку Руны, и та на мгновение испугалась, что рукоятка обожжет ладонь, но она оказалась холодной.
Ей надо справиться с дрожью, чтобы не выдать себя.
Что делать?
Отказавшись убить ведьму, Руна раскроет правду перед лицом врага. Ситуация безвыходная. Здесь не только Лейла, но и множество стражей Кровавой гвардии, не говоря уже о Добром командире и сотнях патриотов, сидящих за столами. Дворец и прилегающая территория наверняка тоже под охраной.
Леденящая кровь паника разнеслась по всему телу.
Руна опять попала в ловушку.
Командир дал знак музыкантам – их игра была самой неприятной составляющей чисток. Будто перерезание горла – не казнь, а увеселительное действо, требующее звукового сопровождения.
Пальцы непроизвольно сжали рукоятку ножа.
Лейла сделала несколько шагов в сторону к рычагам управления механизмом, который поднимал жертву. Еще несколько мгновений, и цепи придут в движение, подвесят Серафину за ноги, как животное, которое зарежут и освежуют.
Неожиданно Руна осталась один на один с ведьмой.
Есть возможность произнести заклинание, но прежде надо достать пузырек с кровью из потайного кармашка и нарисовать знак на руке.
Скорее всего, ничего не выйдет – кто-то непременно заметит, что она делает, и остановит раньше, чем удастся закончить.
Но ведь можно порезать этим ножом палец. Только кончик пальца – и крови будет достаточно. Я успею быстро нарисовать знак на ладони.
Какое же заклинание выбрать? Для него должно хватать малого количества крови. Внимание оно тоже не должно привлечь.
Но не стоит забывать, что серебряный шрам, который останется у Руны, станет ее проклятием.
Возможно, такую цену она должна заплатить за спасение Серафины. За возможность выполнить последнюю волю бабушки.
Действуя, будто под музыку, Лейла взялась за рычаг.
– Как ты мне отвратительна, – выкрикнула Серафина и плюнула в Руну. Слюна попала ей на щеку, испугав и заставив посмотреть на ведьму. – Кестрел было бы за тебя стыдно.
Несмотря на страдания и несколько дней в камере, Серафина выглядела по-прежнему красивой и держалась с достоинством. Руне она напомнила взъерошенного воробья.
– Ты не заслужила носить фамилию Уинтерс. – Глаза ведьмы горели, как два уголька. Казалось, позволь им судьба поменяться местами, Руна уже давно лежала бы с перерезанным горлом.
«Я искала тебя, пыталась спасти», – мысленно произнесла Руна, не имея возможности сказать вслух, когда вокруг так много людей.