Дыхание Руны участилось. Она чувствовала, что становится безвольной и податливой, словно она лед, а он пламя.
Отчего мне так приятно доставлять ей удовольствие?
– Я хочу тебя всю, Руна. – Гидеон поцеловал ее в лоб. – И не только сейчас, но и в будущем.
– Я тоже этого хочу. – Она выдохнула и откинула голову. – Но как это будет выглядеть? Не представляю. Ты можешь мне объяснить?
Гидеон подумал и улыбнулся.
– Каждый день после окончания смены я буду приходить к тебе. Мы вместе приготовим ужин…
– Но для этого есть прислуга.
Он осторожно прихватил зубами кончик ее носа.
– Ты решила сразу же разрушить фантазии.
– Прости, – прошептала она. – Продолжай.
И Гидеон продолжил покрывать поцелуями ее обнаженное тело.
– После ужина мы будем выходить на прогулку по Уинтерси. Я соберу для тебя букет полевых цветов, и мы будем много разговаривать или… просто молчать. Мне все равно, ведь ты будешь рядом.
Гидеон отчетливо ощутил, как Руна расслабилась.
– И ты бы согласился стать гостем на моих вечерах?
Он положил ладонь на ее обнаженную спину.
– Конечно.
Она опешила и отстранилась.
– Но ты ведь ненавидишь балы и званые вечера.
– Их можно научиться любить. – Гидеон обнял ее за талию и привлек к себе. – Я смогу быть даже галантным.
Руна вскинула бровь:
– Сможешь?
Для тебя да.
Она сжала губы и задумалась.
– И потанцуешь со мной?
– Это само собой разумеется.
– А вдруг мы будем постоянно ругаться и спорить?
– С тобой я готов даже ругаться и спорить.
Брови Руны поползли вверх от удивления:
– Правда?
– Да. – Гидеон провел кончиками пальцев по ее щеке и вдохнул полной грудью аромат душистого мыла. – А после того как мы поругаемся, я отнесу тебя в постель, и мы помиримся. Знаешь, может, нам и стоит ссориться каждый день, чтобы потом каждую ночь мириться.
Гидеон чувствовал, как пульс Руны участился, а дыхание стало тяжелым. Предложение ей явно понравилось.
Рядом с ним она буквально таяла.
– И ты не будешь на меня обижаться? – прошептала Руна.
– За что? – Его дыхание переплелось с ее дыханием.
– За то, что я пустая и глупая.
– Ты совсем не такая, Руна.
Она наморщила нос.
– Но иногда я буду такой.
– Иногда и я поступаю глупо. Ты сможешь это принять?
Руна уверенно кивнула:
– Думаю, да. – Улыбка тронула ее губы. – Да. – Она провела руками по его груди и зарылась пальцами в волосы.
– Нужно объяснять дальше?
– М-м-м… пожалуй, да, – пробормотала она и потянулась к его губам. – Пусть только слов будет меньше.
Гидеон рассмеялся, подхватил Руну под ягодицы и понес обратно в кровать.
Наутро Гидеон проснулся и увидел в своих объятиях Руну, что показалось ему вполне естественным. Волосы, отливающие розовым золотом, рассыпались на белой подушке, лицо ее было так близко, что он мог разглядеть каждую веснушку.
Вчера он был почти уверен, что проснется один в постели, а от Руны останется лишь воспоминание. Или того хуже – окажется, что все произошедшее ему лишь приснилось.
Но Руна была здесь, рядом. И это казалось правильным. Будто она всегда спала в его постели, свернувшись калачиком.
Гидеон вдохнул запах ее тела и прижался губами к плечу.
Руна не пользовалась искусственно созданными духами, так популярными среди элиты Новой республики. От нее исходил природный аромат сирени, жасмина и розы, будто стоишь на краю обрыва после грозы и вдыхаешь свежий морской воздух, смешанный с запахами сада.
Гидеон вдохнул еще и еще раз. Ему хотелось постоянно вдыхать аромат ее тела.
Руна зашевелилась и сжала простыню, ставшую преградой между ними. Гидеон замер и принялся наблюдать, как она морщится, будто видит плохой сон. Он с трудом сдержался, чтобы не провести пальцем по складке между бровей, разглаживая ее.
Руна придвинулась ближе. Положила ногу между его ног и согнула, лишая возможности освободиться. И вновь, довольная, замерла.
Боюсь, что ты погубишь меня, Гидеон. Если уже не погубил.
Как бы ему хотелось убедить ее, что она ошибается.
Гидеон подождал, когда Руна крепко заснет, освободил ногу и встал с кровати. Даже одеваясь, он не отрывал от нее взгляда. Отошел только для того, чтобы сварить кофе, а затем направился в мастерскую родителей.
В голове снова и снова слышались слова Руны. Он открыл дверь в чулан, куда не заходил много лет. Щелкнул выключатель на стене – и вспыхнул свет, позволяя увидеть множество пыльных коробок.
Гидеон посмотрел на верхнюю полку, на странное собрание книг – коллекцию мамы. Книги она перечитывала для вдохновения. И он отыскал то, что сейчас было так необходимо, – энциклопедию полевых цветов. Гидеон взял том, сдул с него пыль и вытер рукой обложку.
Он просматривал страницу за страницей и наконец нашел нужное. Несколько минут Гидеон разглядывал разворот, изучая каждый штрих.
Возможно, есть способ доказать Руне искренность его намерений.
Он встал и направился к полке с тканями, как вдруг послышался стук в дверь. Удивляясь, кто бы это мог быть в такой час, Гидеон отложил энциклопедию и пошел открывать.
На пороге стояла Харроу. Огромный синяк красовался на половине лица, на щеке виднелся бугристый шов, а на руке была наложена шина.
– Разве ты не должна быть в больнице? – спросил Гидеон, опустив приветствия. Рядом стояла Лейла, на этот раз без формы. Ее темные волосы были собраны в пучок на затылке.
– Он заговорил, – послышалось вместо ответа.
Девушки прошли мимо Гидеона в комнату.
– Кто заговорил? – переспросил Гидеон, закрывая за ними дверь.
– Владелец типографии, – сказала Лейла. – Мы арестовали его сегодня рано утром.
Харроу доплелась до рабочего стола, выдвинула стул и тяжело опустилась на него.
– Некая студентка университета заплатила ему за временную аренду складского помещения. Сказала, это необходимо для учебы. Владелец клянется, что понятия не имел о том, что там происходило.
Гидеон сложил руки на груди.
– И ему не показалось странным, что студентке понадобился склад?
Лейла дернула плечом.
– Должно быть, денег было достаточно, чтобы подавить любопытство.
– Имя ее известно?
Лейла покачала головой.
– Есть только словесное описание. По нему художник нарисовал портрет. – Она достала из кармана брюк листок бумаги и протянула Гидеону.
Расцепив руки, он взял его и вгляделся в изображение. На него смотрела девушка с темными кудрями и темными, глубоко посаженными глазами за линзами очков.
– Тебе не кажется, что она похожа на подругу Руны? – спросила Харроу.
Она говорила о Верити де Уайлд.
Пожалуй, небольшое сходство виднелось, но это вполне мог быть и любой другой человек такого же типажа.
– Нам надо нечто более серьезное для обвинений, чем словесный портрет, – произнес Гидеон, возвращая его Лейле.
– Можешь для начала расспросить свою возлюбленную о подруге, выяснить, где та была в ночь нападения на нас. – Харроу сложила руки на спинку стула и говорила резко и с вызовом.
Гидеон взъерошил волосы. Ее тон ему не нравился.
– Я не согласна. – Лейла прошла к столу для раскройки. – Если Верити де Уайлд подозреваемая, Руна может быть также причастна. После разговора она точно предупредит подругу.
– Постой, – вмешался Гидеон, – но ведь нельзя пока утверждать, что на рисунке именно Верити де Уайлд. Лицо, действительно, похоже, но все же… Владелец типографии мог ошибиться, к тому же Верити всего лишь отчасти похожа на девушку с портрета. – Харроу собралась что-то сказать, но Гидеон остановил ее, подняв руку. – И еще: Руна точно в этом не замешана.
– Откуда такая уверенность? – Харроу прищурилась.
Гидеон вспомнил Руну, рыдающую у его входной двери. Она решила, что он погиб. Потом вспомнил все, что было между ними прошлой ночью.
– Она не ведьма.
– И у тебя есть доказательства? – В голосе Харроу слышались нотки сомнения.
Гидеону стало неловко под пристальными взглядами обеих девушек. Если они решили таким образом выразить ему недоверие, то сбить с толку его не удастся. Он должен очистить от подозрений имя Руны, она это заслужила.
– Доказательство в том, что сейчас она спит в моей постели.
Лейла распахнула глаза и отпрянула.
– Ты провел ночь с Руной Уинтерс? Ты с ума сошел!
Гидеон перевел взгляд на нее. Ему очень хотелось бы сказать что-то в защиту Руны, однако это могло быть неуместно. Харроу уже подозревает, что он влюблен. Убедившись в своей правоте, она обвинит его в предвзятости. Скомпрометировав себя, он даст повод доложить о себе. И Лейла, не колеблясь, это сделает.
– Я использовал единственный способ узнать это точно, – ответил Гидеон.
– Он имеет в виду, – вмешалась Харроу, – что это лучший способ убедиться, есть ли на ее теле шрамы от колдовства.
Глаза Лейлы цвета темного меда были обращены к Гидеону. Она походила на кошку, ожидающую, в какую сторону двинется мышка.
– И? Как все прошло, товарищ капи тан? Она такая, как ты предполагал?
Гидеон с трудом справился с дрожью. Ему не нравился ни сам вопрос, ни тон. Надо быть предельно осторожным ради Руны и самого себя. Харроу и Лейла должны поверить, что он не испытывает чувств. Ночь с мисс Уинтерс для него просто работа.
Он заставит себя произнести эти слова.
– Бывали в моей жизни ночи более приятные. – Гидеон посмотрел на Харроу в упор. – Ты была права, в ней нет ничего особенного, и повторения в ближайшее время я не планирую. – Ложь разъедала изнутри, словно яд. – Красивая внешность, и ничего более.
Харроу опять решила что-то сказать, но сдержалась, услышав скрип половицы. Возможно ли, чтобы их разговор подслушивали?
Все повернулись к закрытой двери.
Гидеон в три прыжка преодолел расстояние и распахнул ее.
Перед ним стояла Руна с бледным лицом и спутанными волосами. В глазах застыл шок и ужас, будто ей нанесли неожиданный смертельный удар.