Из-за нее он каждое утро поднимался с постели.
Но теперь, когда она поймана, и правосудие вот-вот свершится, все, что он ощущает, – пустоту в душе.
– Гидеон!
Голос брата заставил его резко повернуться и оглядеть толпу. Алекса он заметил в последних рядах, когда тот пробирался вперед. От дождя его светлые волосы намокли и прилипли к голове.
Гидеон спрыгнул с лошади.
– Что ты делаешь, черт возьми? – кричал Алекс, не обращая внимания ни на дождь, ни на людей.
– Что я делаю?
Алекс прошел мимо брата к Руне, сидящей на лошади рядом с Лейлой.
– Отпусти ее.
Гидеон схватил его за лацкан пиджака и отшвырнул в сторону.
– Осторожнее, брат, ты на опасном пути.
Алекс пристально смотрел на него. В глазах брата, обычно добрых, бушевала ярость. Он указал пальцем на Руну, в лицо которой толпа уже бросала оскорбления и плевки.
– Тебя, я понимаю, это радует?
Гидеон оказался между братом и Багровым Мотыльком. Немного поразмыслив, он ответил:
– Кто-то должен делать грязную работу, чтобы защитить вас от опасных ведьм.
– Она не опасная ведьма! – прокричал Алекс ему в лицо. – Она невинная девушка!
– Невинная? – Гидеон с трудом сдержал смех. – Она околдовала тебя, Алекс.
Околдовала их обоих.
– Посмотри на себя хоть раз объективно. – По лицу Алекса струились потоки дождя. – Тебя разрушает это нездоровое желание всех наказать! – Он тряхнул головой, и капли с волос разлетелись в стороны. – Ты готов убить даже девушку, которую я люблю. Ты не понимаешь, как далеко зашел?
Гидеон сдержался, но изо всех сил сжал руки в кулаки.
– Она ведьма, Алекс, – произнес он очень спокойно. Лицо его было серым и ледяным, как грозовое небо. – Сочувствие им расценивается как преступление и карается смертью.
Алекс отпрянул и вскинул подбородок.
– Тогда арестуй и меня.
Хлесткая фраза стала болезненной, будто пощечина. Он столько лет делал все, чтобы уберечь брата, и заслужил вот это?
– Не глупи, Алекс, – процедил Гидеон, подумывая, не схватить ли его за шкирку и утащить подальше от площади. Запереть где-нибудь в чулане, например, чтобы посидел, пока все не закончится.
В глазах Алекса вспыхнуло пламя. Он выкрикнул достаточно громко, чтобы слышали все окружающие:
– Я знал, что она и есть Багровый Мотылек, но скрыл от тебя!
– Алекс, не делай этого, – послышался голос Руны.
Сердце Гидеона сжалось, стоило увидеть, как они смотрят друг на друга.
– Пожалуйста, умоляю тебя, уходи, – добавила она, и голос дрогнул.
– Прислушайся к ее словам, Алекс, – произнес Гидеон.
Алекс смотрел на нее, не отрываясь, будто не видел ничего и никого вокруг.
– Прости, Руна, но ты совсем ничего не понимаешь в жизни, если думаешь, что я буду тихо стоять и смотреть, как ты умираешь. – Бросив последний взгляд на нее, Алекс повернулся к толпе. – Я помогал ей организовывать побег ведьм из камер, куда привозил их мой брат! Я помогал переправлять преступников с этого богом забытого острова туда, где они будут в безопасности. Я признаю вину!
Глаза его сверкнули, когда он вновь посмотрел на Гидеона.
– А теперь арестуй меня.
Гидеон сжал зубы. Алекс только что открыто объявил себя врагом республики, тем, кто поддерживал ведьму.
Разумеется, процедура в таком случае была ему известна.
Но Алекс его брат, он обязан оберегать и защищать его.
– Капитан, – тихо произнесла Лейла, – если этого не сделаешь ты, сделаю я.
Гидеон дал клятву спасать общество от ведьм и им сочувствующих, чтобы не позволить их власти возродиться вновь и вернуться к террору невинных. Такова его цель. И призвание.
Борясь с болью в сердце, он взял из рук Лейлы холодные кандалы и надел на руки младшего брата.
Глава 57Руна
Тяжелые кандалы для ведьм лежали на коленях Руны. железо закрывало не только запястья, но и кисти до самых кончиков пальцев, это давало гарантию, что ведьма не сможет нарисовать знак заклинания.
Над головой слышались раскаты грома. Она повернулась и оглядела толпу. Те же люди, что недавно сидели за столом в ее доме и танцевали в зале, сейчас плевали ей в лицо и выкрикивали оскорбления.
Руна не была удивлена.
Она никогда не считала их друзьями.
В определенной степени происходящее принесло облегчение и избавило от необходимости притворяться дальше. Даже хорошо, что они поняли, какая она на самом деле. По-настоящему ее тревожил лишь Алекс, ведь ему грозила смертная казнь. Родной брат первым сделает все, чтобы она свершилась. За головами стражей Кровавой гвардии она увидела лицо Алекса и произнесла, глядя ему в глаза:
– Тебе следовало отречься от меня, – сказала Руна. Лейла схватила ее за руку и потянула вниз с лошади. – Ты мог бы спастись.
– Невозможно отказаться от того, что навеки в твоем сердце, – произнес в ответ Алекс. Его глаза по-прежнему горели. Он склонился и прижался щекой к виску Руны.
Больше он ничего не успел сказать и сделать. Гидеон увлек его в сторону.
– Довольно.
Руна скользнула взглядом по куртке капитана Кровавой гвардии. Алая ткань промокла насквозь и казалась почти черной.
Гидеон казался ей высеченным из камня. Холодный и непоколебимый, как скала.
– Пора, – сказал он и повернулся к платформе для очистки.
Чтобы подняться наверх, были предусмотрены две лестницы. Руна увидела, что с другой стороны ведут еще кого-то. Женщину, похожую на птицу, с буйными кудрями.
Серафина. На ней были такие же железные кандалы.
Руна сказала себе, что обязана справиться со страхом.
Я всегда знала, что закончу жизнь именно так. Я отправила на чистку бабушку и должна принять такую же участь.
Ошибочно было думать, что ей удастся сбежать с Алексом. Только глупцы верят в счастливый конец.
Гидеон вел ее на эшафот, а она думала, не странно ли, что это делает именно он. Она два года жила с ненавистью к этому человеку – пожалуй, логично было испытывать те же чувства и сейчас.
Но ничего подобного она не испытывала.
Ей известно, что ведьмы сделали с его семьей, что ему самому пришлось вынести из-за королевы-ведьмы. Она, как и ведьма до нее, использовала Гидеона. А потом обманула и предала. У него есть все основания верить, что ведьмы одинаковые: ужасно жестокие и невероятно злые.
Можно ли его за это ненавидеть?
Его рука лежала на ее спине. Даже в гневе он обращался с ней нежно. Стойкому Гидеону, усердно исполняющему долг и решительно следующему своим принципам, оказались не чужды сомнения и колебания. Она ощутила это в одном прикосновении.
Руна вспомнила последние слова бабушки, сказанные перед тем, как ей перерезали горло. «Я люблю тебя», – прошептала она тогда, найдя взглядом Руну в толпе.
Руна сглотнула ком, посмотрела на стоявшего рядом Гидеона и подумала:
«Я прощаю тебя». Возможно, это глупо и совсем не важно, раз конец так близок.
Внезапно она ощутила, что в душе происходит нечто странное. Прощение облегчило и ее боль, появившуюся после того, как она предала бабушку.
То, что было ей так необходимо, все время находилось внутри.
Гидеон даже не взглянул на Руну, когда передавал ее четырем солдатам Кровавой гвардии. Им предстояло заковать ее ноги в кандалы с цепями. Эти цепи вздернут ее, а потом наступит конец. Убрав ладонь с ее спины, он развернулся, собираясь уходить.
– Гидеон!
Он вздрогнул, но остановился, хотя и не оглянулся.
– Мне жаль, – тихо произнесла Руна. – Жаль, что все так получилось.
Он все же повернулся и посмотрел на нее. Выражение безграничной боли на лице заставило ее вздрогнуть. Оно ранило сильнее острого ножа.
Сквозь сильный шум дождя она услышала тихое:
– Мне тоже.
Он ушел, когда ледяное железо сжало ее лодыжки и щелкнули замки.
Глава 58Руна
Серафина и Руна стояли рядом. Механизм пришел в движение, укорачивая цепи. Их скоро подвесят вверх ногами, и нож для чистки полоснет по горлу.
Серафина прищурилась, темные глаза были обращены теперь к Руне:
– Зачем ты донесла на Кестрел?
Слеза от осознания происходящего стекла на щеку.
– На нас все равно бы донесли, и Кровавая гвардия казнила бы обеих. Бабушку – за то, что она ведьма, меня – за то, что я ее покрывала. Она сказала, если я люблю ее, то должна пойти на это предательство. Сказала, что не сможет видеть, как я умираю.
На лбу Серафины появились морщины.
Сверкнула молния, и от электрического разряда волоски на коже Руны зашевелились.
– Бабушка велела мне найти тебя. Я добралась до твоего дома в ночь ареста, но чуть позже стражей.
Как бы все сложилось, появись она там на час раньше?
Стояли бы они здесь в ожидании казни?
– Я подвела вас обеих, – вздохнула Руна.
Взгляд Серафины стал острым, будто лезвие.
– Нет, – произнесла ведьма, и глаза ее странным образом засветились. Она смотрела вдаль, что-то, видимо, привлекло ее внимание. – Не думаю.
Перед глазами Руны вспыхнул свет. Она подняла голову и увидела, что к платформе летят четыре пылающих огненных шара, как кометы, нацеленные на стражей по обе стороны от Руны и Серафины.
Затем послышался звук падающих на деревянный пол тел.
Потом вспыхнула платформа. Несмотря на дождь, воздух нагрелся и стал невероятно горячим. Новые снаряды врезались в балки над их головами. Руна пригнулась и попыталась накрыть голову руками, хотя понимала, что это бесполезно. И она, и Серафина стояли на открытом пространстве у всех на виду.
Сверху послышался треск. Руна подняла голову и увидела, что балка треснула, а ее часть вот-вот рухнет.
Серафина бросилась на Руну и сбила с ног. Реакция у нее явно была лучше: кусок бруса пробил пол платформы именно в том месте, где они стояли всего секунду назад.
– Ты в порядке? – спросила Серафина, поднимаясь.
Руна кивнула.