Я едва успеваю отскочить от Эйса, как Кай мощными руками поднимает его на ноги. — Тебе повезло, что у меня сейчас нет ни времени, ни терпения, чтобы разорвать тебя на части.
Затем глаза Кая переходят на меня, скользят по мне. Будущий Энфорсер сопротивляется желанию отомстить и вместо этого сканирует мое тело на предмет повреждений. От этой мысли я сглатываю комок в горле, когда его взгляд задерживается на ране, все еще зияющей на моей голове, а затем медленно перемещается на шею, на которой, вероятно, уже появились синяки. Затем его взгляд устремляется на что-то далеко позади меня.
Флаг.
Никто еще не добрался до него, слишком занятые борьбой и жаждой мести, чтобы оторваться. Когда я снова смотрю на Кая, его взгляд уже устремлен на меня. — Иди, — бормочет он, кивая в сторону флага, который принесет мне победу. — Выиграй эту чертову штуку, Грей.
Я моргаю ему, но его внимание уже вернулось к задаче, стоящей перед ним. Тогда я поворачиваюсь к флагу. Мои сапоги скребут по камням под ногами, когда я шагаю к этому, казалось бы, незначительному куску ткани.
К крикам и воплям драки присоединяется еще один звук, и мне не нужно оборачиваться, чтобы понять, что Кай начал работу над Эйсом. Я не обращаю на это внимания, сосредоточившись исключительно на флаге.
И вот я уже стою под ним и смотрю на свой приз. Смотрю на свою победу.
И никто не останавливает меня, когда я срываю флаг.
Глава 44
Кай
Забавно, что убийство заставляет меня чувствовать себя живее всех живых. Я ощущаю себя легче, чем в последние дни. Мой разум стал яснее, острее, теперь, когда мысли об Эйсе больше не поглощают его.
Я жалею только о том, что у меня не было больше времени, чтобы поиграть с ним, и если бы я был лучше, эта мысль могла бы оттолкнуть меня.
Пересказ Испытания был утомительным, в основном состоял из молчаливого подъема каждой команды на гору. Но финальная схватка на вершине заставила скучающую толпу ликовать. Хаос был запечатлен Зрениями и воспроизведен для меня заново.
Я видел, как Пэйдин встретилась с моими глазами и сделала мне подарок.
Дар жизни. Дар отнять жизнь.
Она передала мне Эйса, несмотря на то, что сама хотела убить его. Она позволила мне отомстить, даже не подозревая о том, что отчасти это было сделано ради нее. Потому что до того, как я хотел убить Эйса за то, что он чуть не убил Джекса, я хотел убить Эйса за то, что он чуть не убил Пэйдин.
Смерть мне не чужда. Я убил больше, чем могу сосчитать, и кровь, прилипшую к моим рукам и запятнавшую мою душу, никогда не отмыть. И все же она смотрела на меня так, словно я заслуживал Эйса, доброты….
Она. Я хочу быть достойным только ее.
Я наблюдал, как Смерть забирает очередную жертву. Блэр была той, кто жестоко лишил Брэкстона жизни. Что ж, она не может приписать себе всю заслугу. Возможно, я помог. Ее разум направил тупую ветку, которая валялась на земле, ему в грудь. Плоть и кости разорвались, освобождая место для нового дополнения, пронзившего его тело. Оно медленно высасывало жизнь из его удивленных глаз, прежде чем он упал на землю.
Но удивление во взгляде Брэкстона отразилось в глазах Блэр.
Она целилась не в Брэкстона. Нет, эта тупая, жестокая смерть была направлена на серебристоволосую девушку, которая, ничего не подозревая, шла к своей победе. Может быть, я и обманул Смерть, лишив ее намеченной жертвы, но тем не менее я дал ей жизнь. Я позаимствовал силу Блэр и направил судьбу в другое русло. И она нашла Брэкстона.
Но я бы не задумываясь сделал это снова, и снова, и снова, чтобы спасти эту серебристоволосую девушку.
Отличная команда, Смерть и я.
Но у меня было три дня, чтобы прийти в себя после Испытания. Три долгих дня, проведенных на тренировочном дворе, мокрых от пота, или запертых в кабинете с Глушителем моего отца, где я, скорее всего, тоже мокрый от пота. Дамион упорно подталкивает меня, задушив своей способностью, а я пытаюсь использовать ее против него.
Неважно, болит ли мое тело или мозг от тренировок, я приветствую их. Отвлечься — лучший способ скоротать время, а у меня, похоже, есть много вещей, от которых я хотел бы отвлечься в эти дни.
— Кай, ты слушаешь, мальчик?
Я качаю головой, возвращаясь к разговору. — Внимательно, отец.
Король глубоко вздыхает, а Китт бросает на меня взгляд. Мы уже несколько часов сидим в его кабинете, обсуждая все — от смены караула до Сопротивления, о котором у нас нет никакой новой информации, поскольку те немногие пленники, что были убиты во время нападения на первом балу, уже мертвы. Впрочем, отец, похоже, не особенно обеспокоен этим фактом и вместо этого говорит об Испытаниях гораздо дольше, чем я его слушаю.
Он смотрит на нас двоих и медленно спрашивает: — Интересно, что в последнем Испытании победила девушка из трущоб, вы не находите?
Я напрягаюсь, и думаю, что Китт мог бы сделать то же самое.
Я практически отдал победу ей, предпочтя месть. Пытки вместо триумфа. Интересно, знает ли об этом отец? Знает, что я позволил ей без раздумий подойти к флагу. Знает, что я улыбался, глядя на нее, сильную и уверенную, когда она поднимала флаг в воздух.
— Она победила честно. Я не нахожу это интересным. — Слова вылетают изо рта прежде, чем я успеваю о них подумать.
Беззлобное хихиканье наполняет комнату. — В том-то и дело, — говорит отец, зеленые глаза пронзают меня насквозь так, как никогда не могли пронзить глаза Китта. — Трущобники не выигрывают.
Я напрягаюсь при этом слове, но не решаюсь перебить его взгляд. — И все же она победила.
Китт бросает на меня взгляд, но мои глаза прикованы к королю, когда он говорит: — И тебе лучше не позволять этому повториться. Не забывай, что именно ты должен победить в этих Испытаниях, и если тебе нужно, чтобы я напомнил тебе, что произойдет, если ты этого не сделаешь, я сделаю это. — Он наклоняется вперед, его голос становится смертоносным. — Я готовил тебя к этому, так что ты меня не разочаруешь. Понял, Энфорсер?
Угроза в его тоне очевидна, и я слышу, как она звенит у меня в ушах.
Проиграешь — и ты ничто.
— Понял, Ваше Величество.
И с этими словами я встаю на ноги и выхожу за дверь. Я шагаю по коридорам, чувствуя, что мне нужно ударить по чему-нибудь, нужно в сотый раз вогнать меч в столбик кровати. За все годы тренировок и освоения масок только отец всегда был единственным, кто мог заставить меня потерять контроль над собой. Проводя рукой по волосам, я возвращаюсь в свою комнату, с каждым шагом собираясь с силами.
— Кай.
Я провожу рукой по лицу и вздыхаю, когда поворачиваюсь лицом к очень недовольному Китту. — Что это, черт возьми, было? — резко спрашивает он.
Я почти смеюсь. — Это был один из самых вежливых наших разговоров, и ты это знаешь.
Китт устало вздыхает. — Слушай, я знаю, что твои отношения с отцом… сложные. Я понимаю. После всего того обучения, через которое он тебя провел, и тех ожиданий, которые он возлагает на тебя сейчас, поверь мне, я понимаю, почему вам двоим трудно ужиться вместе. Но все, что он делает, — к лучшему.
Я насмехаюсь и качаю головой, глядя в потолок, гадая, перестанет ли Китт когда-нибудь пытаться проявить себя перед королем. — Знаешь, ты мог бы думать по-другому, если бы он разрезал тебя в детстве и смотрел, как ты пытаешься зашить рану. — Я делаю шаг к нему. — Или, может быть, после того, как тебя заставили бы снова и снова сталкиваться с твоими худшими страхами, ты бы понял, что не все, что он делает, к лучшему.
Я горько смеюсь, и Китт чуть не вздрагивает от этого звука. — Он сделал из меня убийцу, вылепил из меня монстра. Но ведь это было к лучшему? — Я тыкаю пальцем ему в грудь: — Это было для твоего блага, чтобы ты мог использовать меня, когда станешь королем. Так же, как и он.
Неправильно сказал.
Эти слова ударили его, как физический удар. Я вижу, как шок и обида отражаются на его лице, и заставляю себя сделать шаг назад, чтобы успокоиться. Я выхожу из себя по непонятным причинам, и это только сильнее злит меня. Как будто все сдерживаемые частички моего прошлого пытаются вырваться на свободу, стремятся вырваться на поверхность.
— Кай…
— Я думаю, ты станешь великим королем, Китт, — тихо говорю я, обрывая его слова. — И я с гордостью буду служить тебе. Но тебе нужно научиться думать самостоятельно, потому что однажды отца не будет рядом, чтобы сделать это за тебя. Поэтому я предлагаю тебе начать думать о том, что ты считаешь лучшим.
И с этими словами я поворачиваюсь и направляюсь по коридору.
Глава 45
Пэйдин
Ночью в садах тихо. Только хор стрекочущих сверчков и тихое завывание ветра сопровождают меня, когда я иду к знакомой иве, окаймляющей открытую лужайку, где проходил последний бал.
С той ночи я часто приходила сюда, находя успокоение в тени ивы, когда не могла уснуть. Я привыкла сидеть под ней часами, просто давая себе время подумать.
Раздвигая низко свисающие ветви, я вступаю под навес из листьев. Я вздыхаю, внезапно чувствуя себя спокойнее, вдыхая теплый ночной воздух.
Но покой, который я ощущаю, недолговечен, когда рядом со стволом мелькает тень.
Я поворачиваюсь, мои пальцы тянутся к кинжалу на бедре, но их ловит грубая рука. — Спокойно, Грей, это всего лишь я.
Я моргаю в темноте, пока мои глаза привыкают к тусклому свету, и вижу перед собой забавляющиеся серые глаза. — Что ты здесь делаешь? — бормочу я.
— Я мог бы задать тебе тот же вопрос.
— А я могла бы тебя зарезать!
Кай поднимает брови. — Значит, ты не собираешься пытаться? Я бы сказал, что это уже прогресс.
— О, но я должна это сделать за то, что ты меня так напугал.
Он медленно отпускает мою руку, изучая меня все это время. — Я напугал тебя? Это же ты подкралась ко мне.
— Ну, я не знала, что ты будешь здесь, — резко шепчу я.