Главгад пройден, дальше – его миньоны. Росчерками Когтей разрубаю пополам вражеского Рыкаря, затем еще одного... Поправка – еще двух. Ментальный доспех режется как пластилин. Шальные пули и мерцающие техники со свистом огибают меня. Скольжу вглубь мясорубки битвы и, под прикрытием гравиволн Софии, вонзаю Когти в морду попавшемуся под руку тавру. Носовой щиток с треском ломается, и я, перепрыгнув через упавшую бычью тушу, захлестываю Цепью голову Гончей. Рывок – петли из звеньев с хрустом раздавливают песью черепушку.
Мои руки густо покрываются узорами татуировок. Светящегося золота чуть ли не больше чем черной кожи. Астральный эмулятор на пределе, и я его жалею, не пускаю в ход Когти в полную мощь. Использую только как резаки по металлу.
- Перун! – окликает София, расшвыривая гравивихрем толпу Гончих. – Отец! Мой отец! Спаси его!
Княжна смаргивает слезы. Я оборачиваюсь, следуя ее взгляду, туда, где провалился пол. Огромные камни рассыпались вокруг места поединка Воеводы и командира «быков».
Выпрямившись, Высший тавр застыл красным танком над поверженным князем. Копыто демона опускается и выбивает искры из княжеского шлема. Прежде чем тварь снова бьет отца моей девушки, я налетаю на бычару.
Ослепительная вспышка, и клубок молний врезается в красные пластины на широкой груди. Бронированную тушу сбрасывает со стонущего Александра.
Громовые Когти мигают, довольные. Кожа под татуировками горит, словно облитая горячим воском.
С такой громадиной не выйдет сдерживаться. Сам Воевода ему проиграл. Лишь бы эмулятор не перегрелся.
Налитые кровью глаза «быка» смотрят на Когти.
- Швар? Генерал Швар?
Выпускаю душный дым ауры. Окутанный черным маревом, тавр испуганно мычит. Судорожно бьет копытом по полу.
- Хуже, – мой рык перекрывает треск камня. - Я из твоего Швара шкварное сало топил.
Когти вспыхивают. Мимолетное видение шквала изгибающихся молний. Вокруг Высшего вырастает трехметровая клетка с прутьями из синих электрических разрядов. Пока тварь не использовала фрактал, я велю клетке сжаться. Молнии оплетают красного гиганта, багровый панцирь исчезает под их плетением. Тавр заваливается на пол и бьется всем телом о камень, пытаясь их сбросить словно змей. Но ток не чувствует боли, он просто сжигает.
Наконец, демон сгорает под пластинами. Остается лишь дымящийся остов из обугленного панциря. Оглядываю бездыханного Александра - из-за доспехов не разобрать, жив ли князь вообще. Снимать же их посреди сечи опасно.
- Унесите князя. В бункер, - велю двум автоматчикам Воинам.
Посмотрев в мои горящие глаза, они не смеют ослушаться. Перебрасывают ремни «калашей» за спины и, подняв светлейшего, скрываются в развороченных коридорах.
Пучина битвы сорвала с меня почти всю одежду. Сейчас на теле золота пополам с чернилами. Руки словно вылили из расплавленных слитков и облили нефтью, торс лишь наполовину черный. Эмулятор почти кипит. Сдерживаться, надо сдерживаться.
Даже сквозь бушующий грохот я слышу вскрик Софии. Тихий, обреченный. Мою душу словно режут ножом, сердце начинает метаться в грудной клетке. Взмахами Когтей разрубаю мешающихся Гончих, огибаю кучу тел и нахожу ее, распластанную на полу без шлема. Рядом возле поверженного княжной чернобородого Рыкаря рассыпаны осколки гранаты.
Поднимаю девушку на руки – осторожно, чтобы не зацепить Когтями. Прекрасное лицо княжны обезображено. Вместо правого глаза запекшаяся кровавая корка. Серебряные пряди волос запачканы кровью.
- Сказал же – держись сзади, - рычу я не в силах совладать с ураганом в груди.
- Тебя хотели ударить в спину, - выдыхает она и слабо кивает на мертвого врага. – Он хотел.
Мой взгляд приковывается к красной ране. Ее лицо можно восстановить, лишь бы пережила день. Уж это я могу обеспечить. Уж защитить своих женщин я могу.
Накрываю княжну слоем «уроногасилки» - изоляцией от электродуги. С Софией на руках двигаюсь в центр зала, в самый эпицентр бурлящих техник. Туда, где мечутся торнадо и вырастают каменные колья. Туда, где оттеснили последний десяток наших Кметов и Рыкарей. Там же вижу и Чернышку, растрепанную и свирепую.
Снаружи тоже доносится грохот сражений, но улица подождет.
Я больше не сдерживаю дым ауры. Псих-шторм окутывает черным клубами весь разрушенный зал. Битва людского мира с адом останавливается. Тавры замирают, мыча. Гончие с истошным воем выцарапывают себе глаза. Люди бледны и напуганы.
Вся дрожа, София сжимает мою черно-золотую шею. Ее зубы звонко стучат.
- Закрой глаза, - тихо говорю, и княжна слушается.
Из Громовых когтей брызжет град ослепительных молний. Гремит гром. Синие нити раскаливаются добела. Изгибаясь зигзагами, они оплетают остатки тварей по рукам и ногам, сжигая их до состояния угля. Взрываются песьи морды, дымятся бычьи панцири. Вражеские Рыкари падают на колени под ворохом синих ветвей. Доспехи далеко не у всех дают трещину, но наши люди наконец сбрасывают оцепенение. Чернышка первой отходит, умница, и разит ледяным копьем ближайшего макаронника. Затем подтягиваются и остальные. На врагов снова сыплются огненные шары, гранитные плиты и айсболы, добивая гадов.
Сверхъестественная красота молний бушует над руинами. Зигзаги шипящих разрядов окружают меня как вторая аура. А сам я свечусь золотом татуировок, словно полуденное солнце. Только лицо полностью черное как жизнь демоника – вижу в огромном осколке потолка. Волосы превратились в полыхающий зарницами дым. Глаза золотые.
Последний враг умирает, и вдруг на колени падают наши люди.
- Перун с нами! За нас бьется сам Громовержец! Под стягом богов сражаемся!
Меня обуревает бешенство. Это отдается в ауре, и через нее в сердцах княжеских людей. Все вздрагивают.
- С ума сошли?! – кричу я. – Русские преклоняют колени только перед женщиной и Родиной! Быстро встали, вашу мать! Слышите взрывы на улице? Там еще враги! Вперед рубиться!
Дважды повторять не потребовалось. Карабкаясь через руины внешней стены, все бросились наружу. Выхватываю из толпы двух Кметов послабее.
- Доставьте раненую княжну в убежище под домом.
- Есть!
- Перун, постой, - шепчет София.
Ослабевшими руками она притягивает к себе мое свирепое лицо демона и целует в черные губы. Страстно, с языком.
- Я бы и от такого тебя с радостью родила бы сына, - выдыхает княжна и облизывается. – Много сыновей.
- Уносите уже эту нимфоманку, - отмахиваюсь я.
Только когда София скрывается за грудой камней, замечаю, что сам почему-то улыбаюсь как дебил.
***
В банкетный зал через разрушенную стену упал подбитый гарпиусом дрон. Робот застрял высоко среди обломков. В его поле зрение втиснулась почти вся битва в особняке. Благодаря этому Белоснежка видела смерти десятков слуг. Видела, как повергли ее отца. Видела, как ранили ее сестру. Только Артёма она не видела. Лишь шквал беспощадных красивых молний. Лишь смерть ужасного тавра, победившего ее отца. Лишь преклонивших колени вассалов ее рода. Лишь чудо молниеносной победы над адскими тварями и людьми маркиза.
Но среди воинов Бородовых нет столь сильного владельца стиля Перуна. Тогда кто же?
Ответ Белоснежке дает ее собственное сердце.
«Это он, это Бес. Я чувствую»
- Сестренка, что такое ветвится синее и полыхающее? – спрашивает Сина, взяв Белоснежку за руку.
- Это мой парень, - в голосе княжны звенит гордость.
- А почему он убивает этих бычков и песиков?
- Потому что они его разозлили.
Света сжимает кулаки и отворачивается от экранов. Княжна идет мимо кушетки с отцом без сознания.
Каким бы сильным не был ее защитник, Света не может отсиживаться под землей. Их род никогда не прятался за спинами слуг. Бородовы всегда сами защищают свой дом.
***
- Старший адъютант Мальдини, - докладывает раненый итальянец, баюкая покалеченную руку. – Головные отряды разбиты, противник вышел из здания и присоединился к частям на улице. Судя по всему, милорд Тендо мертв.
Фабио Мальдини возносит черные глаза к сияющей луне. На длинных ресницах адъютанта сверкают слезы. Сердце щемит от горечи и ярости. Любимый господин покинул его. За что?!
- Милорд отправился на небеса. Скоро и мы там будем. Сгруппировать атакующий фронт! - командует Фабио, взяв себя в руки. – Гарпиусам прикрывать сверху, Рыкари-Вулканы встать в авангард, следом автоматчики и дальнобьющие Кметы, пулеметчики туда же…
Разрозненные отряды итальянцев собираются на остатках вытоптанного таврами сада. В резерве практически не осталось тварей, только крылатый взвод гарпиусов. Отродья другого мира свое отсражались. Теперь черед детей Божьих.
Напротив, у разрушенной виллы, строятся язычники. Ненавистные сварожичи, язва на Господней земле. Среди них шагает, сверкая яркими золотыми полосами на шкуре, демон с синими когтями. Раздается тихий раскат грома, предвестник грозы. Запах озона бьет в ноздри.
- Сир Фабио, - зовет второй адъютант, не отрывая взгляда от вражеского строя. – Посмотрите на язычников…Над ними парит ангел!
Ропот поднимается среди солдат маркиза. По небу к сварожичам спускается златовласая женщина. Белоснежные крылья мерно машут в воздухе.
- Почему Божья посланница сошла к язычникам?
Фабио скрипит зубами.
- Никакой это не посланник Бога! Сатана принял ангельский облик! Дьявол хочет вселить смуту в ваши сердца. Не поддавайтесь!
Брожение в душах его людей прекращается. Слова Фабио искренни и сильны, в них гремит вера. Милорд Тендо не мог погибнуть за ложь, за пустышку. Значит, язычники прибегли к подлым иллюзиям. Очевидно же. Пускай Сатана машет своими гусиными перьями. За спиной Фабио расправила крылья сама правда.
***
Мы с Чернышкой подходим к командующим со спины.
- У итальянцев еще полно сил, - заявляет седой граф Бежен, зам покойного Глумилева.
- У них ничего нет, - обрезаю я, даже не глядя на вражий строй в полукилометре. – Вся сила в правде, а правда за мной.