— А я нет, — подхватив за талию оттягиваю ее за угол, подальше от ненужных глаз. — Пусть мы с твоим отцом враждовали, пусть его самого я не уважаю, но я уважаю твою любовь к нему. Нет ничего более святого семьи. И мне по-прежнему хочется, чтобы ты стала частью моей семьи.
— Я тоже хочу быть твоей, — закусив губу, Алла отворачивается. — Но не могу…Бородова …она убила моего отца.
— Не говори чепухи, — обхватываю ее подбородок ладонью и поворачиваю нежное лицо к себе. — Люби отца, но не ври себе из-за этой любви. Он убил себя сам. Своим же пистолетом.
— Бес, — она качает головой и делает нерешительный шаг назад. — Я, правда, не могу. Прости.
— Не прощу, — притягиваю ее обратно к себе, откидываю с мокрых черных глаз волосы. — И не отпущу.
— Нет! — возражает княжна, обхватывая мою шею обеими руками, но словно не в силах ее оттолкнуть. — Это невозможно!
Накрываю коралловые губы ртом. Почти сразу Алла сдается, повисает в моих объятиях.
— Я скучала, — шепчет, уткнувшись лицом мне в грудь. — Я очень скучала…увези меня пожалуйста.
— Идем.
Держа ее близко-близко, веду на парковку. Придется вызвать такси. Алле пока рано ездить вместе с Софией в одной машине.
__________________
Добрый!
Рубрика «Легендариум демоника Перуна»
Когда Перун ложился спать, он услышал шорох, заглянул под кровать, и монстр умер от инфаркта. Автор: Антон Михалев
Спасибо за награды: Алексей Макарычев, Кошевич Александр, dimaszahar, P0buH30H, Weskermax, Константин Приходько, Андзен, Nazzz, Андрей Кирсов, deus, Кирилл Козлов, Валера Денисов, Эдуард, Дмитрий Травников, Voronina S, Сергей Кравчук, kuku, Пётр
Глава 21 — Кавказский курорт
Алла спит, обняв подушку. Стройная нога высунулась из-под одеяла, и ее обвивают нити света, лучи утреннего солнца, прорвавшегося между шторами. Ручейки слез на щеках княжны иссохли и превратились в дорожки соли.
Я сижу в кресле возле кровати, погруженный в медитацию. Полночи утешал и ласкал княжну, когда же она уснула, вторые полночи, как обычно, потратил на лечение астрального тела. Еще и суперчакру поднакрутил, чтобы шмалять кислотой как заправский Кмет. Нет предела силе. Моей силе, конечно.
Еще в такси княжна отпросилась у своих мам, сказав, что переночует у подруги. Ложь во благо. Я привез девушку в пустой коттедж с уютной мансардой в том же поселке, где живут мои родители. Ранее специально купил себе тайное гнездышко на отшибе, где могу побыть один.
С тихим постаныванием княжна переворачивается, соскользнувшее одеяло оголяет бледную грудь.
Или вдвоем.
Опять мне чудятся шепотки мира. Будто кто-то обвиняет меня в слабовольности. Глупое наваждение, но все же я отвечу вам, мнимые слушатели. Будь вы еще и реальные, я бы сказал, что и безумно смелые.
Женщины, большинство женщин, слабы и податливы внушению мужчин, как масло. Многих как ведьму Шартер уже не исправить, слишком всё запущено, но Алла порядочная и добрая девушка. Даже сволочной отец не испортил ее. Конечно, проще всего махнуть на княжну рукой, обвинить в предательстве и отвернуться. Проще и глупо. Бывает, за поступком человека стоят традиции и обычаи. В случае знати особо актуально. Дворянское воспитание требует от аристократок быть в девичестве преданной отцу, после венчания — мужу. Долг перед родом превыше любви, превыше всего. Алла не могла не ответить на выпад Софии, который довел до смерти ее отца. Виноват, по сути, один я. Не уследил, не углядел. Я упустил вожжи обеих своих женщин, и они устроили обмен ударами. Стоило иметь в виду возможность подобного, когда связал себя с целым гаремом избранниц. Но я прослежу, чтобы это был последний раз, когда мы с княжной выступали по разные стороны баррикады. Когда Алла выйдет за меня, новые узы возобладают над старыми. И цели Настьевых уже не будут определяющими.
Яркие блики на веках заставляют открыть глаза. Поставленный на беззвучный телефон мигает. Названивает Сербина.
— Да, кудрявая.
— Ну Артё-ё-ём, — плаксивый голос. — Опять меня обижаешь.
— Я б тебя еще и отшлепал, но твоей кормы под рукой нет. Чего хотела?
— Умалат связался со мной. Князь нашел поставщиков в своем княжестве. Ими оказались его четвероюродные родственники. Умалат выставил им ультиматум, но они отказались прекращать перевозки наркотика в Москву.
— Тогда пусть их уничтожит, — хмыкаю. — Какая проблема?
— Проблема в безопасности его дочери Амины. Только люди князя начали расследование, родственники пригласили девушку в гости. Вот уже вторую неделю гостит.
— Штурмом вернуть никак?
— Князь боится, что дочь сразу же устранят. Об этом заявили родственники.
— Какая-то чересчур влиятельная у Умалата родня. Безнаказанно хватает княжескую дочь в заложники, а вернуть свое назад князь тушуется. Откуда у них столько сил и смелости?
— Они являются шамхалами, бывшими правителями территории княжества. Дагестанский народ их поддерживает, но официальным валией Дагестана с прошлого столетия является назначенный императором князь Тарковский. Шамхалы хоть и потеряли титул валии, еще имеют порядочно власти.
— Бардак, короче, — делаю вывод. — Князь никакой не князь, а матное слово. Готовь свой самолет, пернатая. Вылетаем сейчас же в Махачкалу. Раз Умалат зассал перед кузенами, сами всё решим.
— А почему в Махачкалу? — удивляется Сербина. — Столица княжества — Темир-Хан-Шура.
Ох, перепутал геополитику своего мира с местной бояровской.
— Да? Значит, летим в эту Шкуру. Встретимся в Шереметьево.
— Зачем? — опять недоумевает пернатая. — Аэропорт же на Ходынке.
Да что же такое! Опять промахнулся.
— Да, там.
Кладу трубку и вижу, что Алла уже проснулась. Лицо грустненькое, в глазах понимание. Всё слышала княжна, догадалась, что сейчас помчусь на разборки на юг страны.
— Будь осторожен, — просит.
Я встаю и оглаживаю пальцами соленую дорожку на ее щеке. Она берет мою руку и опускает ниже — к нежному полушарию своей груди. Пробует удержать в сладком плену своего тела. Но любовь женщин — для меня лишь краткий отдых, а не цель.
— «Осторожен» — глупое, никчемное слово, — произношу, укрывая ее наготу. — Хорошая жена должна давать мужу совсем другое напутствие. Сама догадаешься?
Пока она хмурит брови в задумчивости, глажу ее живот. Наконец лицо княжны охватывает свет озарения.
— Победи!
— Умница, — целую в щеку.
— Княжна? — удивленно хлопает глазами София, спустившись в гостиную. — Не ожидала так скоро вас увидеть.
Алле уже подали чай, но к чашке девушка не притронулась. Сидела тревожная, как на иголках.
— Я пошла против любимого, и он простил меня, — легкая дрожь слышится в голосе княжны. — Я не до конца понимаю, в каких отношениях состоите вы с Бесом, спросить его не было возможности, но вижу, что вы важны ему. Он ходит вместе с вами на официальные мероприятия, прилюдно обнимает вас… — щеки княжны розовеют. — Он живет в вашем доме.
— Позвольте вопрос, — с дежурной улыбкой княгиня располагается в кресле напротив. — Ваш голос дрожит ведь вовсе не от неловкости? Вы все еще ненавидите меня?
Алла встречает ее взгляд и, подумав, кивает.
— Врать не буду. Но это пройдет. У нас нет другого выхода, кроме как объединиться, чтобы уберечь Беса.
— Уберечь? От чего? — впервые теряется княгиня. Мысль, что полубога способны уберечь две женщины, едва не смешит Софию.
— Мой отец застрелился перед цесаревичем, — поясняет Алла. — Владимир выражал скорбь, что не смог ему помешать. Но я прекрасно знаю — пистолет отца лежал в нижней полке стола под папками с документами. У него бы не вышло мгновенно достать оружие, снять предохранитель и приставить к виску. Наследник десять раз мог метнуть воздушную стрелу, сбив оружие из рук. Тем более — не глупо ли доставать оружие в присутствии сына императора? Любой посчитает это за признак покушения. А Владимир вот не посчитал, не побеспокоился за свою жизнь, не контратаковал воздушной техникой. И это не все мои доводы! Новой главой рода Настьевых и нашего Дома стал мой дядя. И он уже объявил о многомиллионном контракте с Росимуществом. Государственно-частное партнерство. Наш телевизионный канал признается имперским и получит субсидии. Якобы контракт давно готовился, даже на договоре стоит прошлогодняя дата, но от отца я о нем не слышала. В то же время расследование почти завершено, документы по делу готовы. Безопасников Дома даже не подпустили к цесаревичу, якобы представители полиции уже допросили его. Предварительный вердикт — суицид.
Княжна замолкает и жадно пригубливает из чашки — смочить горло.
— Не знала, что цесаревич находился в кабинете Стефана в момент его смерти, — задумчиво говорит София. — Вся информация по делу закрыта. И как же ты хочешь уберечь Артёма? — и вдруг до княгини доходит. — Вот почему ты выступила в Сенате против него! Хотела, чтобы Артём провалился на чтении законопроекта и угроза его жизни от цесаревича исчезла бы сама собой.
Переход на «ты» Алла принимает без возражения.
— Владимир не пожалел моего отца. Князя! А Бес не имеет ни титула, ни влияния. Но он не отступится, — княжна подается вперед. — Отговори его продвигать ваш закон. Ты же можешь!
— Глупенькая, — вздыхает София снисходительно, по-матерински. — Пока не наломала дров, послушай внимательно. Не бери на себя лишнего. Отговорить Беса от его решений невозможно. А будешь пытаться — он отвергнет тебя, и больше ты его не увидишь. Твою своенравную акцию в Сенате он простил по одной причине. Для Беса нет ничего важнее семьи. Будь у тебя любая другая причина, а не смерть отца, твое милое личико уже послали бы далеко и надолго.
— Что же нам делать? — в глазах Аллы паника.
София беззаботно улыбается:
— Довериться своему мужчине.
Через три часа прилетаем в Темир. Всю дорогу Сербина, конечно, липла, пришлось снова шлепнуть ее по заднице, чтобы она, взвыв, перенесла свои лапанья на ушибленное место. И чего ей постоянно неймется? Уверен — сексуальной неудовлетворенностью не страдает. Даже на лысенькую мужики засматриваются сто процентов. Скорее, всё еще пытается захомутать меня своей ангельской изврат-магией. Ну, успехов.