Но относительно многих фильмов, как, например, «Два дня в долине», были основания рассуждать как о «тарантиновских». Это связано в том числе с географической широтой «тарантинизации» кинематографа. Далее я перечислю те фильмы, которые так или иначе могут быть названы культовыми, пускай и в значении minor cult, и которые, что самое главное, воспринимались как якобы «тарантиновские», что многое говорит о силе имени и энергии режиссера. И, кстати, это, а не только то, что подразумевает под этим словосочетанием Эммануэль Леви, может быть названо «эффектом Тарантино». Последователи Тарантино были не только в рамках американского независимого кино: по большому счету «эффект Тарантино» начал сказываться тогда, когда, по мнению Леви, он закончился. Например, фильм немецкого режиссера Тома Тыквера «Беги, Лола, беги» (1998)[386], состоящий из трех новелл, в которых проигрывался один и тот же сценарий развития событий, но каждый раз Лола что-то меняла, чтобы добиться того результата, который ей был нужен, — считался в России вполне тарантиновским. Очень важно, что кино заигрывало с молодежной культурой (прежде всего электронная музыка), и потому хорошо вписывалось в контекст восприятия. Однако если «Беги, Лола, беги» хорошо продвигали и потому картина пользовалась спросом, то другой немецкий фильм потерялся среди потока «лицензионных» видеокассет компании «Екатеринбург Арт». Фильм «Верняк» (1999), возможно, был даже более «тарантиновским», чем «Беги, Лола, беги». Например, в кино был эпизод, в котором один из героев, в гневе хлопнув дверцей сейфа, оторвал большой палец своему другу. Поскольку палец остался в сейфе, который друзья хотели обчистить, его пришлось забирать с собой. Черный юмор, неординарный сюжет, интересные герои и ритм, который в 1999 году казался динамичным, — все это делало кино «Тарантиновским». Его и сегодня можно считать молодежным minor cult, но, конечно, с точки зрения исторической перспективы.
Примерно так же, как и «Беги, Лола, беги», был разрекламирован французский «Доберман» (1998) Яна Кунена. И хотя у этого фильма не было практически ничего общего с Тарантино, успешное продвижение его как «тарантиновского» делало свое дело, несмотря на то что Кунен уже был известен на Западе как автор культовых короткометражек типа «Жизель Керозин» (1990), «Вибробой» (1994), «Капитан Х» (1994) и «Последняя из Красных Шапочек» (1996). Принципиально в данном случае то, что как «тарантиновские» могли проходить даже европейские фильмы. В некотором роде «Убивая Зои» постигла печальная судьба. Это был первый фильм соавтора Тарантино Роджера Эйвори, который Тарантино продюсировал. И, с одной стороны, кино было слишком европейским (в нем чувствовалось влияние «Подземки» Люка Бессона), тем более что и действие разворачивалось во Франции, с другой — с содержательной точки зрения оно было неТарантиновским. Но когда Тарантино обвиняют в том, что вся слава от «Убивая Зои» досталась ему, а Роджер Эйвори так и не смог сделать карьеру, эти заявления по меньшей мере ошибочны. Имя Тарантино хотя бы как-то привлекло зрителей к этому фильму. Однако то, что это кино все еще считают сделанным в «тарантиновском» духе, чистая правда. Более того, культовый фильм Люка Бессона «Леон»[387] вышел раньше «Криминального чтива», но с середины 1990-х некоторым образом стал резонировать с «таантинизацией»: его очень часто классифицировали как модное кино в духе Тарантино.
Наконец, Великобритания. В то время, когда сам Тарантино все еще собирался с духом, чтобы провести ревизию вестерна, Эдгар Райт в 1995 году, имея микроскопический бюджет, снял пародию на субжанр спагетти-вестерн «Пригорошня пальцев», явно отсылая к эпическим картинам Серджио Леоне с британским колоритом. Так как денег не хватало, лошадь главного героя (разумеется, «Человека без имени») была вырезана из картона (решение в духе «Монти Пайтон», у которых в фильме «Монти Пайтон и Священный Грааль» вместо лошадей были люди, стучавшие кокосовыми скорлупами, имитирующими стук копыт). Иными словами, в «Пригорошне пальцев» Райта «Монти Пайтон» встречались со спагетти-вестернами Серджио Леоне — не по букве, но по духу этот прием найдет отражение в творчестве Тарантино позже. Сегодня фильм Эдгара Райта считается культовым, но скорее ретроактивно: поклонники его более поздних фильмов, в частности «Зомби по имени Шон» и «Типа крутые легавые», высоко оценили первые режиссерские опыты. В картинах «Зомби по имени Шон» (2004) и «Типа крутые легавые» (2007) Эдгар Райт делает то же, что и Тарантино, но на свой вкус. Метод у них одинаковый. Более того, режиссеры дружны. Неслучайно Райта пригласили поучаствовать в проекте «Грайндхаус», в котором он снял один из рекламных роликов несуществующих фильмов (трейлер «Не!»).
Однако главным «тарантиновским» режиссером Великобритании долгое время считался Гай Ричи. После картины «Карты, деньги, два ствола» (1998) Ричи называли не иначе как «британский Тарантино». Например, критик Сергей Кузнецов свою рецензию на фильм начинал так: «Казалось, что после нескольких лет прозябания Москва наконец-то получила новый фильм, который мог стать модным в том смысле, в каком было модным «Криминальное чтиво»: по идее, его должны смотреть все: от студентов и киноманов до бандитов и бизнесменов. Все отсмотрели его — и продолжают жить как ни в чем не бывало. И это означает, что эпоха «культового кино», выдвигающая только фаворитов на час, продолжается»[388]. Взяв за основу британский криминальный фильм и сделав так, что шуток в нем оказалось не меньше, чем крови, Ричи действительно подал заявку на то, чтобы стать «филиалом Тарантино» в Великобритании. Наряду с этим, уже начиная с «Карты, деньги, два ствола», Ричи признали культовым режиссером. И пока он делал вариацию одного и то же криминального фильма, его продолжали считать «последователем Тарантино», но с каждым годом авторов сравнивали все реже. Британским колоритом и серо-коричневой картинкой дебютной ленты Гая Ричи массовому зрителю в США насладиться было непросто, поэтому «Большой куш» (2000) фактически стал адаптированным вариантом картины «Карты, деньги, два ствола» для заокеанской аудитории. Нельзя сказать, что фильм вышел таким уж «американским», зато участие звезд уровня Брэда Питта привлекло к кинематографу Ричи новую аудиторию. Ричи, желая показать, что может снять что-то посложнее, чем криминальная комедия, сделал «Револьвер» (2005) слишком сложным, хотя почти весь фильм состоит из все тех же переплетенных гангстерских разборок. И если продолжать аналогию с Тарантино, то «Револьвер» Ричи — это «Джеки Браун» Тарантино, при вполне узнаваемом стиле самый необычный фильм мастера. Учтя опыт «Револьвера», Ричи вернулся к корням. «Рок-н-рольщик» (2008) — другая криминальная история, в которую так или иначе оказываются впутанными все представители лондонского криминального мира — от самых мелких наркоманов, наживающихся на ворованном, до крупнейших воротил теневого бизнеса. Описание сюжета напоминает все предыдущие, но это и есть типичный Ричи. Правда, однако, в том, что его каждый новый фильм — попытка прыгнуть выше головы. Устав снимать вариации одного фильма, Ричи окончательно избавился от «тарантиновского» ярлыка, обратившись к съемкам картин типа «Шерлок Холмс» (2009). Кроме того, в Великобритании появились такие фильмы, как «Слоеный торт» (2004) Мэттью Вона, а впоследствии и картины Мартина Макдонаха. Если в случае Вона это было разовое обращение к теме криминального мира, то Макдонах совершенно точно все еще строит свою карьеру, используя «тарантиновский» диалог. Так, сначала короткометражка «Шестизарядник» (2004), а затем и «Залечь на дно в Брюгге» (2007) стали восприниматься как «тарантиновский театр»[389]. Оба фильма признали культовыми. Впоследствии Макдонах предпримет попытку смешать диалог и историю про психов и снимет фильм «Семь психопатов» (2012), в котором будет больше экшена и больше сумасшествия. Но даже в нем все еще чувствуется тень Тарантино.
Кроме того, в Соединенных Штатах, как, впрочем, и в России, как «тарантиновские» воспринимались фильмы со сложной нелинейной структурой, эксцентричными героями и неоправданным насилием. Это «Короли самоубийств» (1998) Питера О’Фаллона, «Дикость» (1998) Джона Макнотана, «Кровавый четверг» (1998) Скипа Вудса и даже «Помни» (2000) Кристофера Нолана. Все они стали культовыми. Что касается Нолана, то в его фильме чередуются цветная и черно-белая пленки. Несмотря на то что у Тарантино этот прием появляется только в двухтомнике «Убить Билла», в первоначальном варианте сценария «Прирожденные убийцы» режиссер подробно описывал сцены, которые должны быть сняты как черно-белые или цветные, что, кстати, Оливер Стоун сохранил в своей экранизации. «Кровавый четверг» и «Короли самоубийств» получили в России не самую большую популярность, равно как и в США, но зрители, искавшие «тарантиновское» кино, конечно, их видели и пересматривают до сих пор. Влияние Тарантино в обоих фильмах нельзя не заметить. Чего не скажешь о «Дикости». Но так уж сложилось, что и этому фильму приписывали «тарантиновский» дух. Это же относится к Трою Даффи и его картине «Святые из Бундока» (1999). Она не шла ни под каким иным маркером, кроме как «тарантиновская». И даже такой не похожий на творчество Тарантино фильм, как «Достучаться до небес» (1997), попадал у нас все в ту же категорию.
Казалось бы, «эффект Тарантино» должен был распространяться только на 1990-е, но и в 2000-е критики и зрители продолжали называть криминальные фильмы с нелинейной структурой «Тарантиновскими». Например, «11:14» (2003), упоминаемый в главе о «Настоящей любви» «Поцелуй на вылет» (2005) Шейна Блэка и даже «Счастливое число Слевина» (2006) Пола Макгигана. Были и такие режиссеры, которые если и не повторили успех Тарантино, то двигались по его карьерной траектории. Так, после фильма «Кровь, наглость, пули и бензин» (1998), снятого на минимальные средства, режиссера Джо Карнахана пригласили ставить серьезное кино. Его «Козырные тузы» (2006) считаются образцом «вульгарного авторского кинематографа» и объединяют в себе все лучшее, что можно найти у Квентина Тарантино и Гая Ричи. Даже в новом десятилетии, хотя уже и с меньшим масштабом, критики продолжают сравнивать неординарное кино с творчеством Тарантино. Несмотря на то что «Ограбление казино» (2012) Эндрю Доминика — дань уважения Питеру Йетсу и криминальному детективу, это кино все равно часто маркируется как «тарантиновское». С Тарантино фильм роднит выдающиеся диалоги, которые, что важно, совсем