А. П.] использует ее главным образом как орнамент»[24]. Таким образом, Тарантино оказывается исключенным из «умного американского кинематографа». Но, как мы видели, это «особое мнение» Мейшарка.
В эту же категорию можно включить научные статьи, которые стали частью сборников, посвященных более широким темам, или монографии, в которых фильмам Тарантино отводится значительное место. Наглядным примером монографии может быть книга Сьюзен Фрайман «Клевые мужчины и второй пол»[25]. Монография важна тем, что автор не только рассматривает Тарантино как клевого мужчину, но и помещает его картины в контекст гендерных исследований. Хотя Фрайман обсуждает преимущественно известных писателей и интеллектуалов (например, Эдварда Саида и Эндрю Росса), свое повествование она начинает с Тарантино, потому что последний предлагает яркую анатомию клевого — своеобразное восстание мужчин против рутины и зависимости от отношений. Из фильмов Тарантино Фрайман анализирует «Бешеных псов» и «Криминальное чтиво», акцентируя внимание на темах насилия, интимности, кодирования мужского или женского поведения, но почти не уделяет внимания анализу жанровых и нарративных особенностей творчества режиссера. Любопытно, что интеллектуалов она характеризует как «блестящих» и «прогрессивных», в то время как режиссеры у нее остаются всего лишь «харизматичными». Раз уж речь зашла о сексе и гендере (этой теме исследователи почти не уделяют внимания), нельзя не упомянуть яркую, но бесполезную статью Тодда Ондердонка, включенную в сборник «Новое голливудское насилие». Текст автора носит недвусмысленное название «Смертоносная гомосоциальность Тарантино»[26]. Автор концертрирует свое внимание лишь на «Криминальном чтиве» и отчаянно пытается доказать единственный тезис: фильм Тарантино изображает мужские гомосоциальные отношения, что позволяет исследовать системные гендерные предубеждения и гомофобию американского капитализма. С точки зрения Ондердонка, в «Криминальном чтиве» показана скрытая динамика гендерной системы, под которой режиссер готов подписаться. О насилии в тексте почти не говорится, зато есть подробный анализ мужского поведения и взаимодействия мужчин. Читать это интересно, однако интерпретация более чем спорная. Наконец, статьи о Тарантино можно обнаружить, казалось бы, в неожиданных сборниках, например текст Мимми Войзницы о «Бесславных ублюдках» в книге «Nazisploitation! Образ нацистов в Lowbrow-кинематографе и культуре»[27]. И хотя «Бесславные ублюдки» — это точно не Lowbrow, рассмотрение фильма в контексте Nazisploitation, а не в контексте Холокоста, военных или антивоенных фильмов является едва ли не самой правильной интерпретативной стратегией. Несмотря на то что «Бесславные ублюдки» вынесены в подзаголовок книги Патрика Макджи, исследователь обращается к картине лишь в заключении. Макджи, как и многие кинокритики, заявляет, что это «кино о кино», и отправляется искать аллюзии в «Бесславных ублюдках»[28]. Никакой оригинальной интерпретации автор не предлагает.
Наконец, третья категория книг. Это монографические исследования или сборники статей, посвященные исключительно Квентину Тарантино. И хотя все это научные книги, третью категорию источников я также разделяю на две группы. Дело в том, что некоторые из них написаны с позиции, которую я называю теорией, в то время как другие являются исследованиями.
Под теорией я подразумеваю попытки описать творчество Тарантино в рамках философских категорий или существующих философских концепций. Например, к таким текстам относится одна из самых неудачных, на мой взгляд, книг о режиссере «Квентин Тарантино и философия: как философствовать с помощью плоскогубцев и паяльника»[29]. В сборнике авторы пытаются описать некоторых персонажей Тарантино как «ницшеанцев», спекулируют на темы расы, этики, насилия, справедливости, агрессии, детерминизма и проч. Натужный и неуместный юмор «теоретиков», пытающихся быть такими же клевыми, как фильмы Тарантино, лишь портит (и без того неприятное) впечатление от бессмысленности затеи. Другим примером теоретической книги можно считать монографию Фреда Боттина и Скотта Уилсона «Тарантиновская этика»[30]. Не понаслышке знакомые с философией и теорией культуры, авторы привлекают к анализу фильмов Тарантино идеи Жоржа Батая, Жака Лакана, Эммануэля Левинаса. Конечно, не обошлось и без Жиля Делёза. Исследователь Эдвард Галлафент в своей книге даже замечает относительно «Тарантиновской этики», что сложная культурная теория может хорошо работать в вопросах обсуждения расизма, любви, потребления, личности, сленга и т. д., но в целом такой подход довлеет над контекстом и подавляет его[31]. Более того, Боттин и Уилсон работают с текстами, то есть со сценариями Тарантино, не обращая внимания на то, как они были визуализированы. А поскольку несколько сценариев Тарантино легли в основу фильмов, снятых другими режиссерами, это ставит под вопрос целостность и объективность анализа. Наконец, вопрос, получается ли что-то путное из желания скрестить ужа и ежа (Тарантино и Делёза), для меня остается открытым.
К этой же категории относятся два очень важных сборника научных статей, посвященных отдельным фильмам Тарантино. Первый вышел под редакцией германиста Роберта фон Дассановски — «„Бесславные ублюдки“ Квентина Тарантино: Манипуляция метакинематографом»[32]. В нем много интересных статей, в которых авторы обычно с позиции теории подходят к анализу «Бесславных ублюдков» (если хотите поместить фильмы Тарантино в философский контекст, то Теодор Адорно, Макс Хоркхаймер, Ханна Арендт и Джорджо Агамбен к вашим услугам). Однако в книге есть и исследовательские тексты. Это, например, статья Тодда Херцога, в которой он анализирует реакцию американских и немецких критиков на картину Тарантино, а также исследует сообщества фан-фиков «Бесславных ублюдков»[33].
Второй сборник — «„Джанго освобожденный“ Квентина Тарантино: Продолжение метакинематографа» — вышел под редакцией исследователя Оливера С. Спека[34]. В этой книге авторы либо усматривают в фильме Тарантино критику капитализма, расизма, рабства и т. д., либо критикуют Тарантино за то же самое — расизм, стереотипное изображение героев и т. д. Любопытно то, что в книге «„Бесславные ублюдки“ Квентина Тарантино: Манипуляция метакинематографом» есть эссе Спека, в котором он интерпретирует «Бесславных ублюдков» с позиции социально-политической философии Джорджо Агамбена[35]. В своей вступительной статье к сборнику «„Джанго освобожденный“ Квентина Тарантино: Продолжение метакинематографа» Спек интерпретирует «Джанго освобожденного» в той же логике Джорджо Агамбена[36]. И теперь меня беспокоит вопрос: читал ли Оливер С. Спек что-то кроме Агамбена? В целом его тексты любопытны, хотя с изложенной в них позицией не всегда можно согласиться. То же самое можно сказать по отношению к обоим томам серии. Но книги определенно выходят на новый уровень анализа творчества Тарантино. Возможно, это самое интересное из того, что можно прочесть о Тарантино в научном плане. Так что, несмотря на мою критику, я считаю книги состоявшимися и если не во всем полезными, то очень интересными.
Ко второму разделу третьей категории источников я отношу исследовательские работы, которые не прибегают к высокой теории. Это монография Даны Полана о «Криминальном чтиве», вышедшая в рамках серии «Современная классика» Британского института кинематографа, монографии Д.К. Холма «Карманный путеводитель по Квентину Тарантино»[37], Эдвина Пейджа «Главное у Тарантино»[38], упомянутого Эдварда Галлафента «Квентин Тарантино», а также новейшую монографию чернокожего исследователя Адилифу Намы «Раса у QT: черные и кинематограф Квентина Тарантино»[39].
В книге Д.К. Холма «Карманный путеводитель по Квентину Тарантино» довольно много пересказа и изложения известных фактов, однако последняя глава книги более аналитическая и может представлять исследовательский интерес, в ней обсуждается насилие, статус режиссера как автора и понятие «тарантиновского». Кроме того, автор рассказывает о «маргинальных» темах творчества Тарантино: работа в сериалах, появление в качестве актера в других фильмах и т. д. Тем, кто хочет узнать об участии Тарантино в самых разных ток-шоу на американском телевидении, текст может представлять интерес, тем более что там совсем нет Делёза. Монографию Эдвина Пейджа нельзя назвать аналитической, но у автора можно найти рассказ о режиссерском участии Тарантино в сериалах типа «Скорая помощь» и «C.S.I. Место преступления». Эдвард Галлафент ограничивает свой подход темами пространства (географии и помещений), насилия, традиции и современности. Он работает с кинематографом Тарантино методом традиционного анализа и не прибегает к помощи теории, то есть не излагает никаких философских концепций. Его анализ не всегда глубок, но весьма интересен. Кроме того, Галлафент сравнивает сценарии Тарантино с получившимися экранизациями. При этом он оправдывается, что по причине объема не стал анализировать сценарий картины «От заката до рассвета», но при этом нашел возможность подробно описать фильм Пола Шредера «Касание» (1997). Галлафент сравнивает стратегии визуализации произведений Тарантино («Джеки Браун») и Шредера, которые вышли примерно в одно и то же время. В целом это одна из наиболее полезных книг о Тарантино.