2. Повествование во вселенной Тарантино нелинейно и часто делится на главки либо прерывается теми или иными вставками, будь то анимация, флешбэки или рассказ о других героях картины. Вместе с тем время во вселенной Тарантино не просто нелинейно, но также и атемпорально — даже в тех случаях, когда, казалось бы, мы смотрим его исторические фильмы.
3. Ни для кого не секрет, что в творчестве Тарантино много насилия. Конечно, насилие в «Бешеных псах» и в первом томе «Убить Билла» радикально отличается (к этому мы вернемся в других главах), и тем не менее оно связывает вселенную, созданную режиссером.
4. В тарантиновской вселенной много юмора. Это далеко не всегда ирония, свойственная, скажем, кинематографу братьев Коэнов, и не всегда фирменное нелепое Дэвида Линча. Иногда это просто клевый юмор. Но очень часто это насмешка режиссера над его персонажами. Когда Джулс Уинфилд заявляет, что «случилось чудо» или «божественное вмешательство», то он выглядит смешным; когда Ганс Ланда достает гигантских размеров трубку, он выглядит смешным; когда мистер Розовый просит дать ему другую кличку, он выглядит смешным; и когда каскадер Майк удирает на своей машине от трех рассердившихся на него женщин, он выглядит смешным. Персонажи Тарантино очень часто настолько комичные, что почти все его фильмы можно было бы приписать жанру комедии. Возможно, существует очень мало исключений (мистер Вулф? Черная Мамба? Шошанна Дрейфус? Кто еще?) из всех персонажей, созданных Тарантино, которые бы не выглядели смешными в принципе.
5. Остается большим вопросом, есть ли во вселенной Тарантино место представлениям о добре и зле или, говоря иначе, существует ли в фильмах режиссера моральное измерение? Некоторые, например, считают, что да, и картины Тарантино не про эстетику, а про этику[67]. Однако у режиссера нет нравственно кристально чистых персонажей — непорочных героев, которые, вступив в мир зла, могли бы оттенить его, как, скажем, персонажи Кайла Маклахлена и Лоры Дорн в «Синем бархате» Дэвида Линча. «Хорошие парни» у Тарантино не то чтобы ангелы; они очень сомнительные моральные агенты — наркоманы, убийцы или просто гангстеры. Во вселенной Тарантино почти нет героев с незапятнанной репутацией. Много ли мы сможем насчитать представителей тарантиновской вселенной, похожих на героя Майкла Фасбендера из «Бесславных ублюдков»? Так или иначе, все персонажи в мире Тарантино довольно омерзительные, если воспользоваться его собственной терминологией. Однако и однозначно злых героев у Тарантино найти довольно трудно. Возможно, Гитлер и Геббельс — наиболее удачные примеры, но и их карикатурные образы меркнут перед обаянием, умом и проницательностью полковника Ганса Ланды. А Марселас Уоллес никак не представляет собой чистое зло. Скажем так, мы не можем представить себе, чтобы в ту пикантную ситуацию, в которую попал Марселас, мог бы угодить Фрэнк Бут из «Синего бархата». Скорее Фрэнк Бут будет тем, кто насилует мужчину (что он в каком-то смысле и делает с Джеффри, героем Маклахлена из «Синего бархата»), нежели тем, кого насилуют. Хорошо, у Линча есть персонаж мистера Эдди, которого можно сравнить с Марселасом, но мистер Эдди — игрушка в руках Таинственного человека. В данном случае именно Таинственный человек является поистине линчевским персонажем. И какой бы мистический флер ни нагонял Тарантино на Марселаса (загадочный чемодан с кодом «666», появление лица героя в кадре лишь во второй части фильма), мистер Уоллес все равно останется вполне обычным гангстером, которого без труда смогут изнасиловать два рядовых извращенца.
То есть во вселенной Тарантино уровень порочного существования, в котором живут его персонажи, оказывается не таким уж ужасающим. Зед и его приятель Мэйнард из ломбарда оттеняют в целом не слишком порочный мир Тарантино. Оказывается, в Лос-Анджелесе есть места и куда более страшные, нежели бар, где проводит время Марселас. И это единственное место, где могло случиться что-то в самом деле страшное. И Гансу Ланде, и каскадеру Майку, и Биллу, и мистеру Кэлвину Кенди, и даже психопату Ричарду Гекко очень далеко до того, чтобы приблизиться к злодейству Боба, Фрэнка или Таинственного человека из вселенной Дэвида Линча. Почти все герои Тарантино одинаково порочны и имеют человеческое измерение, то есть далеки от того, чтобы являть собой примеры необъяснимого зла. Вместе с тем, если герои Тарантино действуют в рамках определенного типа морали, то они получают за это вознаграждение или наказание. Например, мистер Розовый, «сохраняя профессионализм», не нарушает запреты и в итоге по крайней мере остается в живых.
6. Несмотря на то что во вселенной Квентина Тарантино много насилия, в ней почти нет секса. Секс не то чтобы не важен для режиссера, но имеет скорее исключительное значение. Так, в «Криминальном чтиве», как только Бутч и Фабиан приступают к взаимным оральным ласкам, наступает затемнение, и мы уже наблюдаем новую сцену. Нам ничего не показывают. Этот трюк — скорее всего, под влиянием Тарантино — повторит Стэнли Кубрик в картине «С широко закрытыми глазами» (1999), не показав зрителю единственный половой акт главных героев, лишь намекнув на него. Когда Кубрик готовился к съемкам картины «С широко закрытыми глазами», то попросил сценариста учесть при написании текста три фильма — «Декалог» Кшиштофа Кислевского, «Мужья и жены» Вуди Аллена и «Криминальное чтиво» Тарантино. Кубрик, по его же признанию, находился под впечатлением от этих фильмов[68]. То, что великие режиссеры с идеями не только смотрели Тарантино, но и кое-что у него брали — очевидный факт.
В первый раз Тарантино показал нам почти нормальный половой акт между мужчиной и женщиной в картине «Джеки Браун». В фильме Мелани спрашивает Луиса: «Трахнуться хочешь?» И тот, понятное дело, отвечает: «Конечно». Далее на черном экране возникает надпись «Три минуты спустя», и нам показывают самый конец действия, буквально две секунды. Вот и весь секс мужчины и женщины, который готов изобразить Тарантино. Все максимально технично, никакой романтики: «хочешь?» — «да» — три минуты спустя. Три минуты, которые мы даже не увидим. В другой раз Тарантино покажет нам половой акт между мужчиной и женщиной лишь в «Бесславных ублюдках», и сцена будет длиться секунду. Это лишь флешбэк, который должен осветить природу отношений Геббельса и его французской переводчицы. В обоих случаях это позиция «мужчина сзади». Иными словами, Тарантино не очень любит изображать на экране ординарный половой акт и показывает нам его лишь как что-то нелепое и максимально неестественное.
Зато секс, который нам показывает режиссер более подробно, происходит между двумя мужчинами, когда в «Криминальном чтиве» Зед насилует Марселаса Уоллеса. Вероятно, любой другой половый акт на фоне этой сцены выглядел бы блекло, поэтому в фильме есть только это, но не ласки Бутча и Фабиан. Между прочим, забавная деталь: когда в гневе Джулс вопрошает у молодого человека, которого собирается убить: «Похож ли Марселас Уоллес на суку?» — и в итоге получает ответ: «Не похож», то Джулс справедливо возмущается, почему же партнеры Марселаса по бизнесу «пытаются трахнуть его как суку?». Ирония в том, что в итоге Марселаса Уоллеса не метафорически, а буквально «трахнули как суку». И, таким образом, правильный ответ в викторине Джулса насчет Марселаса Уоллеса должен был быть таким: «Да, похож!» И все это, кстати, не означает, что в кино Тарантино нет эротизма: сексуальное напряжение между Винсентом Вегой и женой Марселаса Уоллеса режиссер передает превосходно.
Несмотря на то что в «Бешеных псах» нет женщин, даже в этой картине присутствуют намеки на нетрадиционный секс. Когда в кабинете Джо Кэбота Вик Вега и сын Джо, Эдди, дурачатся как дети, устраивая борьбу на полу, Эдди кричит отцу: «Папа, ты видишь? Он пытается трахнуть меня. Прямо на полу в твоем кабинете, у тебя на глазах!» Иными словами, чаще всего секс у Тарантино возникает в диалогах. И почти всегда диалог для него и есть секс. Впрочем, очень часто это нетрадиционный секс. И да, необходимо упомянуть знаменитую сцену насильственного полового акта с участием двух мужчин из «Омерзительной восьмерки», но о ней речь пойдет в основном тексте. Одним словом, во вселенной Тарантино есть секс. Но он почти всегда специфический.
7. Обычно критики обвиняют Тарантино в инфантилизме. И тому есть основания. Многие герои в его вселенной ведут себя как дети, о чем речь пойдет в главе о «Криминальном чтиве». Возможно, по этой причине в мире режиссера почти нет детей — разве что маленький Бутч в «Криминальном чтиве» и Би Би во втором томе «Убить Билла». Скорее всего, Тарантино не то что не любит детей, но они ему неинтересны. Точно так же безразличен режиссер и к животным. Помимо лошадей, которые неизбежно должны были появиться в двух вестернах Тарантино, в его мире существует только одно животное. Это кот Цезарь. А вот где он вдруг возникает, можно узнать в основном содержании. К слову, есть прекрасная фраза, которую приписывают знаменитому американскому комику У.К. Филдсу: «Человек, который не любит детей и собак, не может быть плохим». И если это так, Тарантино — хороший человек.
8. Вселенная Тарантино — это вселенная, прежде всего, Квентина Тарантино. Из его восьми / девяти полноценных картин лишь одна является экранизацией («Джеки Браун») произведения Элмора Леонарда «Ромовый пунш». Все остальное — это то, как Тарантино видит реальность из своего окна, или же то, что он когда-то увидел на экране телевизора. В целом все это существует в его голове. В то время как Стэнли Кубрик был настолько амбициозным, что позволял себе изменять сюжеты и характеры, созданные другими авторами разной степени величия (от Джима Томпсона и Стивена Кинга до Владимира Набокова и Артура Шницлера), и фактически делать их исключительно кубриковскими, Тарантино все свое знание берет сам у себя. Конечно, основой его вселенной становятся сотни разных картин, содержание которых он впитывал в себя с малых лет, но все-таки, насколько бы велики ни были его «заимствования», мир Тарантино остается одним из самых оригинальных, созданных за всю историю кинематографа. Впрочем, и вселенная Дэвида Кроненберга во многом основана на экранизациях — от Стивена Кинга и Уильяма Берроуза до Джеймса Балларда и Дона Делилло. Экранизации есть даже у Дэвида Линча.