– Я сказала бы, что Ингемар – единственный, кто способен проводить политику партии в правильном направлении, – добавила она.
Анника немного покачалась на стуле.
– То есть ты симпатизируешь ему, чисто из политических соображений? – спросила она.
Женщина энергично закивала:
– Абсолютно. Я вхожу в состав компактной и крепко спаянной группы, которая очень высоко ценит его взгляды.
– Значит, по-твоему, гомосексуальность – страшный грех?
Марианна Берг-Хольмлунд остолбенела.
– Не я так считаю, это написано в Библии.
Анника отложила блокнот и ручку в сторону и потянулась к своему компьютеру, запустила поиск в Интернете.
– Другой большой грех состоит в том, чтобы есть ракообразных. Так написано в Третьей книге Моисея, 10: 11. Что, по-твоему, хуже – гомосексуальность или раки?
Она подняла глаза на Марианну Берг-Хольмлунд. Женщина громко вздохнула.
– Извини, если задерживаюсь на этом, – сказала Анника, – но, на мой взгляд, ссылки на Библию по политическим моментам весьма интересны. В Третьей книге Моисея, 25: 44 написано, что можно владеть рабами и рабынями из земель вокруг нас… Скажи мне, что, по-твоему, имеется в виду? Норвегия, Финляндия или, пожалуй, ЕС?
– Легко смеяться над Священным Писанием, – парировала Марианна Берг-Хольмлунд. – Ты не первая делаешь это.
Анника едва заметно улыбнулась и отодвинула в сторону компьютер.
– Значит, ты считаешь, что ваши товарищи по партии несправедливо обошлись с Ингемаром? – поинтересовалась она.
Вопрос не застал ее гостью врасплох.
– Вы писали под огромными заголовками на тему обвинений против него, но ничего о том, что его оправдали целиком и полностью, – ответила она.
Анника приподняла брови.
– Неужели? – удивилась она. – Я ничего не читала об этом.
– Уж поверь мне.
– Но если он был абсолютно невиновен, почему подал в отставку?
Марианна Берг-Хольмлунд презрительно дернула головой:
– Не так легко противостоять, когда толпа давит на тебя и кричит «уходи».
– Итак, чего ты от меня хочешь? – спросила Анника. – Чтобы я написала, будто мы ошибались? И Ингемар стал жертвой заговора товарищей по партии?
Женщина обожгла Аннику взглядом:
– Сначала вы разрушили его политические амбиции. Теперь кто-то покалечил его тело. Я хочу, чтобы кто-нибудь из вас ответил за содеянное.
Марианна Берг-Хольмлунд поднялась со стула и направилась к выходу. Вальтер смотрел на нее большими глазами, когда она проходила мимо.
– И о чем шла речь? – спросил он Аннику немного испуганно.
Она посмотрела вслед уходившей женщине.
– Внутриполитические интриги в Христианско-демократической партии, – сказала она. – Мадам продала своих партийных друзей, поскольку они продали ее партийного друга. И злится по поводу того, что мы писали о его мошенничестве с налогами.
Вальтер сел на место Берит.
– Но как же тогда Библия? Ты христианка?
Анника повернула компьютер так, чтобы он мог видеть экран.
– Это классические аргументы. Есть множество вариантов в Сети. Аарон Соркин использовал их в одной из частей сериала «Западное крыло», хватает примеров и в социальных медиа. – Анника снова подтянула к себе компьютер. – Согласно Второй книге Моисея, 35: 2, мы должны убивать всех, кто работает по воскресеньям. А в Пятой книге Моисея, 21: 18–21 сказано: когда дети высказываются против своих родителей, их надо забить камнями у городских ворот. – Анника подняла глаза на Вальтера. – По-твоему, подобное должно происходить именно там? Разве нельзя с таким же успехом делать это дома в саду?
Вальтер хихикнул.
– На эту тему можно говорить бесконечно, – улыбнулась в ответ Анника. – Если человек идет в парикмахерскую, подстригается и подравнивает бороду, то он совершает грех согласно Третьей книге Моисея, 19: 27. Если кто-то сквернословит, вся община должна забить его камнями до смерти, Третья книга Моисея, 24: 15–16. А вот мое любимое, послушай: «Если кто-то продаст дочь свою в рабыни, то она не может выйти, как выходят рабы». Вторая книга Моисея, 21: 7. – Анника задумчиво посмотрела на практиканта. – Хотя она упомянула несколько фактов, которые стоит проверить… Вас учили, как добраться до информации о шведских фирмах?
В то время как Вальтер искал данные о бизнес-деятельности Ингемара Лерберга, Анника усердно занималась историей с отставкой партийного лидера.
А вдруг дамочка действительно была права?
Она просмотрела результаты поиска по теме «ингемар лерберг налоги».
Первые публикации о налоговом мошенничестве Ингемара Лерберга появились в ноябре семь с половиной лет назад. Несколько средств массовой информации, похоже, получили доступ к этим данным одновременно: оба крупных таблоида, «Моргонтиднинген» и «Телевидение Швеции». От «Квельспрессен» в роли обличителя выступил Хеландер. И его материал пошел под большим и жирным заголовком:
«Топовый политик в сетях налоговой облавы»
Секретарь партии: «Мы очень серьезно относимся к любым формам преступной деятельности».
Анника пробежала глазами текст, прочитала заключавшееся между строчек, попыталась понять, что пряталось за странной формулировкой. Смысл «налоговой облавы» заключался в том, что соответствующий департамент затребовал бухгалтерию Лерберга для аудита, а подобное время от времени случалось с большинством фирм.
Партийного секретаря наверняка процитировали слово в слово, но он говорил не об Ингемаре Лерберге, а просто высказался о том, как партия относится к преступной деятельности, то есть «серьезно». А как он иначе ответил бы? «Мы сквозь пальцы смотрим на любые формы преступной деятельности»?
Никто из партийного руководства, судя по всему, специально не выражался по поводу Лерберга – ни за, ни против.
На второй день средства массмедиа подавали ту же тему также вполне предсказуемым образом:
«На топового политика завели дело – прокурор изучает налоговую аферу».
Для читателя судьба Ингемара Лерберга была предрешена, ему явно предстояло отправиться в тюрьму на долгий срок. Почему он еще не покинул свое место в риксдаге, оставалось непонятным.
Однако, призадумавшись, Анника пришла к выводу, что ни о чем таком речь не шла. Судя по тексту, на Лерберга заявил некий возмущенный гражданин, сам толком не будучи в курсе событий, Честный Налогоплательщик, считавший пределом наглости, что всякие шишки постоянно жульничают, наживаясь за счет простых людей. Прокурору просто требовалось разобраться, надо ли вообще начинать расследование.
Анника снова обратилась к своему компьютеру.
Третий день принес с собой абсолютно правильное в драматургическом смысле продолжение истории Лерберга.
«Топовый политик сам пишет о своем налоговом мошенничестве».
Ингемар Лерберг ответил на предъявленные ему обвинения собственноручно написанным текстом, который опубликовала «Квельспрессен». Как и у большинства других подвергнутых гонениям людей, его отповедь получилась слишком длинной и обстоятельной, больше напоминавшей обычное брюзжание обиженного человека, в результате чего автора скорее восприняли как виновного. Он вдавался в малейшие детали столь тщательно, что ситуация выглядела непонятной и неинтересной, а все аргументы представлялись обычными отговорками.
На четвертый день вся история о налоговой афере Ингемара Лерберга закончилась вполне ожидаемо: политик ушел в отставку и сразу же покинул свое место в риксдаге.
Анника вздохнула: неужели власти предержащие так никогда и не научатся правильно вести себя со средствами массовой информации? Она откинулась на спинку стула и увидела, что Вальтер сосредоточил внимание на экране собственного компьютера.
К завтрашнему дню ей требовалось больше узнать об исчезнувшей жене политика Норе. Статьи о том, что Нору разыскивает полиция, и с последней информацией о состоянии супруга уже были готовы и выложены в Интернет. Ингемар Лерберг по-прежнему не пришел в сознание, а местонахождение Норы оставалось неизвестным. Анника собиралась по возможности дополнить статьи новыми данными перед уходом домой, также следовало найти что-то более аппетитное для завтрашней бумажной версии. Заботу о детях Лерберга взяла на себя его сестра Кристина, но она отказывалась разговаривать. Анника уже дважды звонила ей и во втором случае нарвалась на откровенную грубость. Неужели до журналистки не доходит, не стесняясь в выражениях, выговорила ей сестра Лерберга, что она ждет новостей об Ингемаре и Норе и только поэтому не может отключить телефон, и ей приходится отвечать на звонки безответственных людей. Анника отнимает время и силы, которых требовалось немало при столь тяжелых обстоятельствах. И вообще блокирует линию, и поэтому даже по-настоящему важные известия никто не сможет ей сообщить…
Анника набросала короткий текст о мучительных ожиданиях родственников, где процитировала Кристину Лерберг, но на том все и застопорилось. Проблема состояла в том, что о Норе было очень мало данных в открытом доступе. Она несколько раз упоминалась в средствах массовой информации в связи с личной избирательной кампанией Ингемара Лерберга восемь лет назад, но потом явно не принимала никакого участия в политической жизни мужа. Она, похоже, нигде не работала, не числилась ни в каких общественных организациях или клубах по интересам и не имела странички на «Фейсбуке». Не вела никакого блога под собственным именем и не отметилась участием ни в каких интернет-дебатах.
Чем люди занимаются целыми днями?
Нора Лерберг имела троих детей – годовалого, трехлетнего и пятилетнего, – и, принимая в расчет религиозные и политические предпочтения ее мужа, по мнению Анники, речь вряд ли могла идти о каком-то муниципальном детском учреждении. Номер ее мобильника в любом случае имелся в регистре. Анника набирала его три раза. Но телефон был отключен.
Анника посмотрела на экран компьютера. Силвервеген, 63. Красивый адрес. Нора, пожалуй, общалась с соседями. Прогуливалась с тремя детьми и теперь мертвой собакой, разговаривала о погоде и ценах на недвижимость через деревянные ограды и кусты сирени, сплетничала о других женщинах, обменивалась мнениями о последних книгах и фильмах?