И сегодня, несмотря на возраст, Николай Емельянович — агитатор, член товарищеского суда, заведующий нештатным бюро жалоб и предложений Алма-Атинского комитета народного контроля.
Многих ветеранов милиции опалило своим дыханием пламя Великой Отечественной войны. Тысячи из них ушли добровольцами на фронт, успешно сражались с врагом в дивизиях НКВД и истребительных батальонах, а после победы вернулись на свои боевые милицейские посты. А полковнику в отставке Георгию Анисимовичу Котышеву, ветерану милиции республики, после окончания войны довелось еще несколько лет помогать немецким товарищам создавать национальную полицию Германской Демократической Республики. Он возглавлял в союзной комендатуре комитет общественной безопасности, а в 1949 году — отдел внутренних дел земли Мекленбург и Западной Померании.
Примером доблести и героизма, проявленных в годы войны, может служить боевой путь Порфирия Максимовича Бельчикова, ушедшего на фронт добровольцем с должности старшего инспектора отдела службы транспортной милиции.
Много лет проработал начальником детских колоний на территории республики Иван Дорофеевич Маркевич. И как благодарность за его душевную чуткость и доброту, талант воспитателя хранятся у него в домашнем архиве десятки писем от бывших воспитанников, ставших настоящими гражданами своей страны.
Сотни ветеранов органов внутренних дел, несмотря на свой пенсионный возраст, продолжают трудиться в различных отраслях народного хозяйства республики, в общественных организациях. Это ветераны партии, участники Великой Отечественной войны. Среди награжденных знаком «50 лет в КПСС» — С. Г. Прохоров, Л. М. Андрейчик, Ш. Куанышев, Д. Кусмангалиев, И. Ф. Огородников, А. К. Суворов, Х. Г. Султангалиев.
И сегодня активно участвуют в воспитании молодых работников ветераны МВД М. П. Васютин, А. В. Гончаров, Ж. Жаманбаев, Л. А. Мокрышева, О. М. Григорьева, А. Е. Фишер, Д. С. Сагантаев, П. П. Витвицкий и многие другие.
Ветераны — люди неиссякаемой энергии, высоких нравственных качеств. Они с честью несут это высокое звание, щедро делятся своим опытом и мастерством, воспитывая на своем примере молодое поколение солдат правопорядка.
П. ВИТВИЦКИЙ,подполковник внутренней службы в отставкеМУЖЕСТВО
По узкой улочке небольшого колхозного села на предельной скорости, виляя из стороны в сторону, мчался грузовик, а следом, стремясь опередить его, — мотоцикл. Кто сидел в грузовике, разглядеть со стороны трудно. На мотоцикле были милиционеры. Неожиданно грузовик резко свернул в сторону и с грохотом врезался в ворота. Мотоцикл налетел на грузовик и перевернулся. Один из милиционеров остался лежать неподвижно. Другой с трудом приподнялся и, прихрамывая на правую ногу, побежал через разбитые ворота в глубь двора.
«Только бы не потерять сознание… Еще немного… совсем немного… Я должен… я должен догнать его…» Спина преследуемого уже перед глазами. Однако силы на исходе, совсем перехватило дыхание. И все же милиционер собирает в кулак всю свою волю, протягивает руку, хватает убегающего. Теперь не отпустит… Бандит ножом ударяет его по руке, по голове. Раненый придет в себя только через несколько часов в районной больнице.
Изрезанный ножом, с серьезным повреждением бедренной кости, могло случиться, он вообще не встал бы на ноги… Врачи сделали невозможное. И вот наступил день, когда Анатолий Толкунов поднялся с больничной койки.
Он прошел отличную школу жизни во внутренних войсках МВД, был вынослив, силен. Не раз приходилось ему вступать в схватки с бандитами. И всегда побеждал. Благодаря мужеству, силе, опыту.
В этот день он находился в составе патрульной группы. Толкунову и его напарнику Кадырбаеву нужно было осмотреть базу коопторга. Она у них на особом счету. Сразу же за поворотом они увидели грузовик, стоявший у обочины.
— Странно, в такой-то час… — подумал Толкунов и осветил грузовик фарами.
Оставив напарника у мотоцикла, Толкунов направился к машине, обошел ее сзади, заглянул в кузов. В нем лежали тюки. Подошел к кабине. В ней сидел человек. Он притворялся спящим. Толкунов решительно потребовал:
— Ваши документы!
Незнакомец как бы спросонья буркнул:
— Нет документов, забыл захватить.
— Тогда поедемте в райотдел…
Но едва грузовик тронулся с места, как на подножки с обеих сторон вскочили двое, до этого прятавшиеся за изгородью. Навалились на Толкунова. Анатолий действовал, как всегда, решительно и хладнокровно, заставил бандитов повиноваться.
Плотник по профессии, Анатолий все в жизни делал основательно, добротно. Глядя на его литые плечи и широченные ладони, в которых топор казался детской игрушкой, друзья, смеясь, говорили: «Ты как скала, за тобой не страшно».
Когда подошел срок солдатской службы, собрал он вещевой мешок, доставшийся ему в наследство от старшего брата, нехитрые свои пожитки и поехал с такими же стрижеными хлопцами навстречу неизведанной армейской жизни.
Службу рядовой Толкунов нес во внутренних войсках так же основательно и степенно, как работал. Уверенно, шаг за шагом, шел он к воинскому умению. Никогда не произносил вслух слово «долг», но чувство долга жило в нем, двигало всеми его поступками. Не случайно Толкунову доверили отделение. До чего же разные эти солдаты! Вот Владимир Аксюченко, первогодок. Обычно новички ко всему приглядываются с жадным любопытством, а этот скрытен, молчалив, всегда в стороне. Или взять Николая Кораяниди. Служит последний год, парень развитой, остер на язык, а дисциплина хромает. Чудов попроще, весь как на ладони. А Рахимкул Ахметов — сгусток энергии… И вот таких разных людей, составляющих отделение, ему, командиру, нужно было слить в коллектив.
Бежали неторопливо солдатские будни. Пришел день, когда младшего сержанта Толкунова, отличника Советской Армии, и его товарищей связало слово «подвиг».
…Развод подходил к концу. Осужденные рассаживались по машинам. Угрюмые лица, взгляды исподлобья. На совести у некоторых не одна судимость, не одно преступление, даже в колонии они продолжали жить по своим законам и за это переведены на строгий режим.
Анатолий перевел глаза на бойцов охраны, и теплая волна поднялась в груди. «Замечательные хлопцы! — такие и в беде помогут, и в бою не подведут».
А «замечательные хлопцы» в ожидании, когда осужденные рассядутся в машины, весело перешучивались.
Был десятый час утра, но солнце припекало не на шутку. Машины гуськом шли по узкой дороге, то круто взбиравшейся на холм, то нырявшей в лощину.
До мраморного карьера, куда вывозили осужденных на работу, было пятнадцать километров среди сопок. Они горбились насколько хватал глаз. Среди них, испещренных темными выходами гранита и зарослями карагачника, человек мог затеряться, как иголка в стоге сена.
Колонна машин подъехала к карьеру. Развернувшись, первая машина задом сдала к подножью сопки и остановилась, вторая стала рядом.
— Разгружаться! — скомандовал Толкунов.
Кораяниди передал сержанту свой автомат, спрыгнул на землю. Толкунов, свесившись через борт, тоже протянул ему оружие.
— Ну-ка, держи и мой автомат.
Но не успел Николай сделать и трех шагов в сторону от машины, как на него обрушилось что-то тяжелое. Он почувствовал, что его руки, занятые оружием, стиснуты кольцом чужих рук. Он резко присел, освободившись от захвата, обернулся и прямо над собой увидел лицо озверевшего бандита. «Оружие, — мелькнула мысль, — оно ему нужно. Только бы не отдать оружие!» Кто-то навалился сзади, заламывая руки, жарко дыша в затылок. Кораяниди упал, крепко прижимая к себе автоматы.
События разворачивались так стремительно, что Толкунов на миг растерялся, когда высокий рыжий осужденный Ярунов перемахнул через борт и подмял Николая. Толкунов был безоружен. Судьба его и его товарищей решалась в эти мгновения внизу, на земле, где шла борьба за оружие. Командир рванулся к борту машины. Кто-то сзади дернул его за плащ: «стой, начальник!»
Держали крепко. Толкунов обернулся: налитые ненавистью бандитские глаза, но в глубине их прячется страх. Сержант вывернулся, оставив плащ в руках бандита, спрыгнул с машины.
Навстречу метнулась невысокая фигура. Толкунов ударил нападавшего в подбородок, вложив в удар всю силу. Бандит упал. Но с машины один за другим посыпались его дружки. Их было около двадцати. Они сжимали и сжимали кольцо вокруг конвоя.
В сумятице схватки Толкунов ни на секунду не забывал о Николае, но пробиться к нему было невозможно. Однако ярость удесятеряет силу. Сержант схватил поперек туловища одного из бандитов, поднял его над головой и, действуя им как тараном, расшвырял нападавших. Он подоспел вовремя. Кораяниди, прижатый к земле, увидел, как в руке осужденного блеснул нож. «Все…» — мелькнуло в сознании, но в ту же секунду Толкунов заслонил товарища и принял удар на себя…
Похожее произошло и во второй машине. Передав оружие Чудову, Аксюченко перелез через борт и сразу же ему на плечи спрыгнул осужденный. Владимир пригнулся, и бандит перелетел через него, но тут же поднялся и, набычившись, медленно пошел на солдата, настороженно ощупывая его маленькими глазками. Прыжок — челюсть бандита натолкнулась на удар кулака.
Сбив противника с ног, Аксюченко перевел дыхание и услышал за спиной в машине возню.
Чудова оглушил сильный удар камнем в лицо. От резкой боли потемнело в глазах, ноги стали точно ватными. Чудов прислонился к кабине, медленно теряя сознание, но еще успел ощутить, как один из бандитов швырнул ему в глаза песок. Чудов упал на землю, закрыв телом оружие.
На него сразу же навалилось человек семь, вырвали автомат, ломая руки, добирались до второго. Но боль вернула солдата к жизни. Он рывком поднялся — откуда только взялись силы — нападающие от неожиданности попятились. Однако быстро спохватились, кольцо снова сомкнулось. Чудов вертелся вьюном, уклоняясь от ударов.
— Сейчас я его успокою, — злобно выдавил сквозь зубы тот, что отнял автомат. Передернув затвор, бандит пустил очередь. Чудова сильно толкнуло в бок, и он медленно опустился на ставшую вдруг мягкой и желанной землю…