(похотливая улыбка). Слушаюсь.
Г е р ф о р д (бьет кулаком по столу). Что за идиотская гримаса! (Подходит к вестовому, тот замер.) Если ты при русской скорчишь хоть одну такую гримасу, я тебя повешу.
В е с т о в о й. Слушаюсь.
Г е р ф о р д. Держать себя с ней, как с английской королевой!
В е с т о в о й. Слушаюсь.
Г е р ф о р д. Придешь, поклонишься и скажешь: «Я от графа фон Герфорда. Граф велел вам передать, что он освободился и готов принять вас».
В е с т о в о й. Слушаюсь. (Уходит.)
Г е р ф о р д. Спокойно, граф Герфорд. Все женщины любят лесть, преклонение и богатство и принимают их даже от уродов, а я… (смотрит в зеркало) еще достаточно молод и красив.
Входит Л и д а К а р т а ш о в а. Она стройна, высока, красива, на бледноватом худом лице выделяются большие карие глаза и черные брови. Герфорд приветствует ее поклоном и грациозным жестом приглашает сесть. Лида садится.
Я уже имел честь видеть фрау в местном лагере для гражданских лиц русского происхождения. Вы, надеюсь, не забыли меня, фрау Карташова? Я сделал все, что в моей власти, чтобы облегчить вашу участь, и буду бесконечно счастлив, если мне будет даровано право и в будущем оказывать вам свое покровительство и внимание. (Хочет поцеловать ей руку.) Фрау не любит немцев и потому и со мной не очень любезна.
Л и д а. Мое отношение к фашистам вы могли выяснить и в концлагере, господин Герфорд.
Г е р ф о р д. Фрау, должно быть, приятно будет узнать, кому она обязана своим освобождением из лагеря.
Л и д а. Уже знаю. Вам.
Г е р ф о р д. Нет. Господину Карташову. Германское командование с удовлетворением приняло все его условия. Одно из них касается лично вас, фрау Карташова. Господин Карташов потребовал доказательств, что его жена жива, здорова и что ее честь не запятнана. Надеюсь, фрау не откажется подтвердить это сама?
Л и д а (смотрит на Герфорда, не совсем понимая, к чему он клонит). Что подтвердить?
Г е р ф о р д. Что вы находитесь под защитой германского командования и одобряете благородное намерение господина Карташова прекратить… кровопролитие.
Л и д а (некоторое время молчит, соображая). Что ж, могу… могу подтвердить, только каким образом это сделать?
Г е р ф о р д (кладет перед ней бумагу, ручку). Написать.
Л и д а (отрицательно качает головой). Он не поверит, скажет, подделали почерк.
Г е р ф о р д. Фрау вольна поступить, как велит ей совесть. (Открывает люк.)
Оказалось, это окно, обращенное к морю.
Поверьте, я не хочу вам навязывать то, что противно вашей чести, и не поймите меня превратно. Я всегда дорожил мнением женщины независимо от того, кто она для меня. Я люблю женщину, как святыню, как высшее чудо, сотворенное вседержителем, и молюсь на него. И если мне женщина нравится, я готов сложить у ее ног все сокровища мира за одну ее улыбку, за нежное прикосновение руки, достойной держать скипетр! О, вы мне не верите, и нет таких клятв, которые убедили бы вас в моей искренности! Но дайте срок, и я растоплю лед вашего сердца. Я буду свято исполнять любое ваше желание, любой каприз, повиноваться вам, как королеве. (Становится перед ней на колени.) Повелевайте же мной!
Л и д а (сдерживая ярость). С удовольствием. Убирайтесь с нашей земли, и чтоб духу вашего тут не было.
Г е р ф о р д (порывисто встает). К сожалению, это невозможно. Германская армия не властна над своей судьбой, приведшей ее в Россию. Так угодно богу.
Входит в е с т о в о й.
В е с т о в о й (рапортует). У Каменного Клюва взят в плен русский матрос.
Г е р ф о р д. Где он?
В е с т о в о й. Русский, осмелюсь доложить, здесь!
Г е р ф о р д. Ввести.
В е с т о в о й. Слушаюсь. (Уходит.)
Входит Б е р е ж н о й. Тельняшка на нем изорвана, лицо в ссадинах. Руки туго связаны полевым телефонным проводом.
Б е р е ж н о й (остановился у порога, хмурясь от света, посмотрел на Лиду, потом на Герфорда. Шагнул к столу, споткнувшись о стул. Легким толчком ноги отодвигает стул в сторону. После паузы). Прибыл.
Герфорд нажимает кнопку. Входит в е с т о в о й.
Г е р ф о р д. Развязать.
В е с т о в о й. Слушаюсь! (Бестолково суетится, ищет узел.)
Лида бросается на помощь. Вдвоем развязывают Бережного. Вестовой уходит.
Л и д а. Вы ранены… (Разрывает рукав тельняшки, осматривает, как бы ища, чем перевязать. Стремительным движением нажимает кнопку.)
Входит в е с т о в о й.
(Вежливо.) Принесите, пожалуйста, бинт.
В е с т о в о й. Слушаюсь! (Молодцевато повернулся, щелкнув каблуками, уходит. Возвращается с бинтом. Отдав бинт, снова уходит.)
Лида, волнуясь, перевязывает Бережному левую руку.
Б е р е ж н о й. Мерси.
Л и д а. Пожалуйста. (В ее голосе чувствуется теплота и легкая ирония.) Вы ошиблись — я не француженка, я русская. (С улыбкой.) Зовут меня Лида.
Б е р е ж н о й (сдержанно). Очень приятно. (Отвернулся.)
Г е р ф о р д (вежливо). Вы можете сесть. (Показывает на опрокинутый стул.)
Б е р е ж н о й. С удовольствием. (Поставив стул, садится.)
Г е р ф о р д. В какой части имеете честь служить?
Б е р е ж н о й. В артиллерийской.
Г е р ф о р д. Номер полка?
Б е р е ж н о й (улыбнулся). Н-ская береговая батарея.
Г е р ф о р д (резко). Как здесь очутился?
Б е р е ж н о й. Заблудился.
Г е р ф о р д (с расстановкой). С какой целью?
Б е р е ж н о й. Променаж, ночь-то погожая.
Г е р ф о р д. Потрудитесь припомнить, зачем вас послали в распоряжение германских войск, кто тот безумец, который решился на этот шаг, и как вы прошли?
Б е р е ж н о й. Очень просто — гуськом. Ведь мы — дома. Нам тут каждый камень знаком, каждый куст родня.
Пауза.
Г е р ф о р д. Вы, вижу, настроились на допрос. Это еще не допрос. Допросы у меня снимает обер-лейтенант Келлер. Личность мрачная, вспыльчивая и без сентиментальностей. Не советую попадаться. (Наливает в бокалы коньяк.) Впрочем, вас я к нему, пожалуй, не пошлю. Вы, русские, слишком упрямые и хитрые, а обер-лейтенант — болван. С вами будет разговаривать человек умный, тонкий и снисходительный. Видит он насквозь и всех понимает, даже русских. Искренне уважает русскую храбрость, русскую верность своему долгу и даже русский фанатизм. (Поднимает бокал.) Предлагаю тост за чудесный город — Москву.
Пауза.
Б е р е ж н о й. Давай. (Пьет.)
Г е р ф о р д. Москва скоро станет германским городом.
Б е р е ж н о й. Насчет Москвы брось трепаться. Этот орешек не по вашим зубам — пробовали.
Г е р ф о р д (поперхнулся коньяком). Вы фанатик, и все русские фанатики. Вы жизнь не цените!..
Б е р е ж н о й. Ну уж это ты врешь. Мой родитель еще в семнадцатом году за жизнь собственную жизнь отдал и мне завещал.
Герфорд поспешно покуривает, руки прыгают, лицо побагровело, вот-вот вспыхнет он бешеным гневом, и тогда конец, но Бережной опередил. Он с силой бьет Герфорда в переносицу. Герфорд рухнул на пол.
Бережной стулом вышибает окно, выпрыгивает. Все произошло в несколько мгновении, как удар грома.
Пауза.
Лида бросается к окну, но тут же отскакивает. За окном глухие удары, придушенный крик и потом тишина.
Лида прислушивается и, оглянувшись на Герфорда, высовывается в окно, стараясь выбраться из блиндажа. В эту минуту Герфорд встает. Выхватив браунинг, он целится в Лиду. За окном грянул выстрел — Герфорд падает. Из темноты показывается Б е р е ж н о й. Помогает Лиде. Исчезают.
Пауза.
В опустевший блиндаж врывается ветер, доносятся шум морского прибоя, запоздалые выстрелы. Вспышка ракет.
Высоко над морем высится скалистый берег. Б е р е ж н о й и Л и д а, приткнувшись, стоят на каменном выступе обрыва. Сверху на берегу, крик, топот, редкие выстрелы и потом тишина.
Б е р е ж н о й. А ты отчаянная. Откуда такая будешь?
Л и д а. Здешняя.
Б е р е ж н о й. Здешняя? Городская? Почему не эвакуировалась?
Л и д а. Не успела.
Б е р е ж н о й. Кто хотел, уехал. (Помолчав.) Все уехали, кто захотел.
Л и д а. У меня здесь муж на передовой. Собиралась пробраться к нему.
Б е р е ж н о й. Потом передумала и подалась к немцам. Видно, не сладко было у хозяина-то, от которого ты сейчас сбежала? Муж воюет, а она тут с фашистами путается.
Лида бьет Бережного по щеке, чуть не свалилась.
(Удерживает ее.) Шибко размахнулась.
Л и д а. Я думала, вы мужчина, оказывается — трепач. Мелете языком, хуже бабы. Как не стыдно?
Б е р е ж н о й. Ничего про тебя не знаю, потому и говорю. (Помолчав.) Спрашиваю.
Л и д а. Разве так спрашивают! (Помолчав.) Что-нибудь слышали о концлагере на бывшем конном заводе?
Б е р е ж н о й. Нет.
Л и д а. Это ведь рядом, километров сорок. Женщины лежат в конюшне вповалку с детьми. Я оттуда. Семь месяцев пробыла там.
Б е р е ж н о й. Потом что, освободили?
Л и д а. Кто освободил? Фашисты из фашистского лагеря освободили! Какой вы наивный! (Помолчав.) Пронюхали, что муж у меня красный командир, даже больше — узнали, что он воюет здесь. Меня тут же посадили в автофургон и привезли сюда, откуда мы с вами бежали.
Б е р е ж н о й. Зачем?
Л и д а. На переговоры.
Б е р е ж н о й. На какие переговоры?
Л и д а. Дипломатические. С вами он тоже начал было дипломатничать. Вином угостил. А мне сулил золотые горы.
Б е р е ж н о й. За что?