<…> – И моя подпись: Дег-тя-рев, – не своим голосом заявляет поэт»[13].
…Ата Атом – поэтесса (наст. имя не установлено), участница вечеров биокосмистов; в 1922 г. опубликовала «восточную лирическую поэму» Триумф насилия и стих. Звукотвор в № 1 (единственном) журн. Перевал.
…монах Теннисон – Карл Август Тыннисон (1873–1962), также известный как К. М. Теннисон и брат Вахиндра, буддийский монах, писатель, проповедник, популяризатор буддизма, путешественник. Учился на философском факультете С.-Петерб. ун-та. В 1893 г. впервые отправился в Бурятию изучать буддизм. В 19001907 гг. побывал на Камчатке, в Бурятии, Монголии и Китае, читал лекции по буддизму в Оренбурге, Самаре, Саратове и т. д. В 1914 г. был назначен одним из 5 гелонгов Петербургского дацана. В 1914-15 гг. участвовал в Первой мировой войне, был награжден Георгиевским крестом. После открытия дацана в Петрограде (1915) отправился в Бурятию и Ургу. В 1920 г. был назначен главой Петроградского дацана. В 1923 г. эмигрировал, жил в Эстонии и Латвии. В 1931 г. со своим последователем Ф. Лустигом (Ашин Анандой) отправился в Азию, надеясь добраться до Тибета; в 1935-36 гг. оба жили в Китае, позднее в Таиланде, после высылки из Таиланда – в Бирме, где Тыннисон и скончался.
Человек в светло-сером костюме – литератор О. Я. Блотерманц (см. с. 56 и коммент. к ней).
…Шпенглере – Как можно видеть, группа Ярославского широко использовала модные темы для пропаганды биокосмических идей; одной из таких широко обсуждавшихся тем безусловно была концепция развития и умирания культур, изложенная в свежевышедшем Закате западного мира (Закате Европы, 1918-22) немецкого историка и историософа О. Шпенглера (1880–1936).
…прот. Введенский – Протоиерей (в обновленчестве митрополит) А. И. Введенский (1889–1946), один из лидеров обновленческого движения в российской Православной церкви. В мае 1922 г. – один из инициаторов создания группы «Живая церковь» (назв. на время закрепилось за всеми обновленческими организациями). Считался искусным оратором и в 1920-х гг. часто участвовал в диспутах с «безбожниками».
…бестилизма – Так в тексте.
…А. Палей – А. Р. Палей (1893–1995), поэт, писатель-фантаст, литературный критик.
Pro domo sua – В ориг. ошибочно «Pro domo suo» («в личных интересах», лат.).
…перспективой омоложения по способу Штейнах'а – Биокосмисты в целом и Северная группа в частности испытывали крайний интерес к экспериментальным операциям «омоложения» (вазолигатура, пересадка людям половых желез животных и пр.), проводившимся австрийским физиологом Э. Штейнахом (1861–1944), работавшим в Париже выходцем из России С. А. Вороновым (1866–1951) и их последователями. «Биокосмическое творчество победит. Эта победа будет <…> победой омолаживающего Штейнаха и воскресающего Христа» – писал А. Агиенко-Святогор[14]. Разумеется, в этом биокосмисты были не одиноки – тема омоложения широко дебатировалась в обществе и научных кругах СССР и Запада, оказала заметное влияние на литературу и кинематограф Европы и США. В СССР со времен появления первых научных публикаций и докладов об экспериментах Штейнаха в 1920 г. данная тема постепенно достигла масштабов подлинного «бума»: так, в 1923–1925 гг. омоложению были посвящены несколько десятков книг и более сотни статей в центральной и провинциальной прессе; одновременно научные коллективы ставили опыты по омоложению, а хирурги проводили соответствующие операции по всей стране[15]. Как и на Западе, не миновала тема омоложения и русских литераторов: помимо творчества самих биокосмистов и хрестоматийного «Собачьего сердца» (1925) М. А. Булгакова, можно назвать целый ряд написанных в СССР и эмиграции произведений, так или иначе обыгрывающих навеянные Штейнахом и Вороновым мотивы омоложения, гибридизации людей и обезьян и т. п. Вне всякого сомнения, все это позволяет говорить о наличии развитого и разветвленного текста омоложения в литературе 1920-1930-х гг.[16] Для биокосмистов, однако, «омоложение по Штейнаху» приобретало особое значение как практический шаг к достижению бессмертия; в журн. Бессмертие сообщалось об отправке аэрописем Штейнаху и скором прибытии его рукописей из Вены, в сб. Биокосмисты: Десять штук анонсировалось издание кн. Штейнаха Новые материалы по омолаживанию (не осуществилось). В данном контексте любопытно отметить, что Ярославский в самом начале своей московской карьеры (в предисловии к кн. Г. Буторина Пуповина человечества) критически отзывался о «штейнаховском» достижении бессмертия посредством хирургического «ножа», восклицая: «Безсмертие будет добыто иначе! С природой, а не против нея!» (см. с. 8).
…Скитальцу (Яковлеву) – Скиталец-Яковлев – один из псевдонимов литератора и журналиста О. Я. Блотерманца (1873–1943), в 1900-1920-х гг. сотрудника многочисленных газ. и журн. Петербурга-Петрограда-Ленинграда.
Биокосмическая драматургия – Сведений об упомянутых в заметке постановках не имеется. Издание «пьесы в 3-х актах» «Улыбка Лобачевского» анонсировалось Ярославским в сб. Биокосмисты: Десять штук.
…Циолковского – Напечатано: «Циалковского».
Биокосмисты – десять штук*
Публикуется по изд.: Биокосмисты: Десять штук. Пг.: Комитет поэзии Биокосмистов-Имморталистов (Северная группа) [Боровичи: Тип. Трудартели «Печатник»], 1923. – 2000 экз.
Пребывание в Боровичах в январе-начале февраля 1923 г. оказалось весьма плодотворным для А. Ярославского и дела биокосмизма. В этом небольшом городке Новгородской губ. он не только сумел напечатать сб. Биокосмисты: Десять штук, но и обрел последователя в лице местного поэта-«антитаксидермиста» И. Яковлева, чей сб. Брызги бестиализма (см. ниже), вышедший в свет в нач. февраля, снабдил своим предисловием.
Некоторые исследователи уже выражали удивление в связи с тем фактом, что участники сб. Биокосмисты: Десять штук, за исключением А. Ярославского, «в литературе ничем себя не проявили»[17]. Высказывалось также не лишенное обоснованности мнение, что они «изначально представляли собой фантомные инкарнации идеологов; по крайней мере, сведения о физическом существовании И. Линкста, П. Логинова, О. Лор, К. Чекина, С. Кочета, Э. Эрна, Н. Рэма, А. Сергиенко и С. Тихонова противоречивы и незначительны»[18]. Характерно, что фамилии их, кроме Рэма (вероятный псевдоним Ярославского) и Логинова, не значатся в списке авторов, чьи произведения имелись в редакционном портфеле журн. Бессмертие. В создании подобной мистификации Ярославскому могла помочь его жена Е. Маркон – возможно, скрывшаяся под маской «Ольги Лор».
В сб. была анонсирована широкая издательская программа: издание № 2–3 Бессмертия, книг Э. Штейнаха и К. Э. Циолковского, материалов о биофизике и пионере исследований анабиоза П. И. Бахметьеве (1860–1913), 16 книг поэзии и прозы Ярославского и альманаха Автомобиль Прометея. «Планов громадье», увы, реализовано не было. Анонсировалось также издание сб. Биокосмисты: Еще 10 штук; согласно анонсу в кн. И. Яковлева, этот «объединенный сборник с участием антитаксидермистов» планировался к изданию «на днях», но так и не вышел в свет. Возможно, виной тому эпизод, заставивший Ярославского спешно покинуть Боровичи; поэт рассказывал о нем в берлинской лекции осенью 1926 г.:
Я читал лекцию в Боровичах (Новгородская губерния). Какая-то богато разодетая дама, сидевшая в первом ряду, посвятила мне стихотворение. Я должен был его прочесть и в диспуте оно разбиралось с точки зрения литературного достоинства. Его оценили довольно низко. Дама обиделась и ушла. В ту же минуту ко мне подошел агент ГПУ и настойчиво попросил меня незамедлительно покинуть город. Я с удивлением спросил, почему. «Да потому, что эта дама находится в близких отношениях с крупным коммунистическим деятелем. Она пожалуется ему и мне влетит, что я не принял никаких мер. Уезжайте, пожалуйста». Я выехал из города[19].
Последним эхом биокосмической революции в Боровичах – как и Северной группы в целом – была заметка в местной газете, сообщавшая об организации биокосмической «ячейки»: «Организационное бюро ячейки готовится к устройству ряда лекций по научно-философскому обоснованию биокосмической идеологии. Работа ячейки будет, по всей вероятности, протекать при ЦУК'е»[20].
В 1926 г. экзотическое заглавие книги привлекло внимание автора-эмигранта, описывавшего советскую книжную продукцию нач. 1920-х гг.:
Настоящий стихотворный потоп. И каких только имен не встретишь в обширном перечне поэтов и поэтесс! Целый букет изысканнейших названий, неслыханные доселе школы и направления! Вот, напр., сборник «Биокосмисты». Десять штук. А. Ярославский, И. Линкст, П. Логинов и др. «Комитет поэзии Биокосмистов-Имморталистов». Не прикидывайтесь наивными и не думайте, что это от слова «иммортель». Дальше мы находим книги одного из «десяти штук» – А. Ярославского: «Поэма анабиоза» и «Святая Бестиаль». Теперь будто понятнее, тем более, что производная от слова «бестия» встречается и в другом заглавии (И. Яковлев – «Брызги бестиализма»), но уже с исчерпывающим пояснением: «антитаксидермисты».[21]
Тридцать с лишним лет спустя такое же недоумение вызвал сборник у советского критика Т. Трифоновой, хотя и свято хранившей книгу:
Существовали группы и группочки. Выпускались журналы и журнальчики, сборники и сборнички. На моей книжной полке до сих пор хранится тоненькая, на серой бумаге, тусклым шрифтом отпечатанная брошюрка со странными, почти не поддающимися пониманию стихами. Она озаглавлена: «Биокосмисты. Десять штук». Это было издание одной из многочисленных групп. Члены ее без всякой иронии определяли весомость своей группы количеством входивших в нее «штук». Были еще «обэриуты». Были манифесты и декларации. Были шумные споры…