ще вдыхать и выдыхать.
Я кашлянула.
– Может, не следует за ними подсматривать?
Тина, похоже, удивилась.
– Они не могут нас услышать, это стекло имеет три дюйма в толщину. К тому же Синклер не против. В этой комнате, как правило, всегда находится наблюдатель.
– Какое извращение!
– Нет, просто здравомыслие.
– Хм… Я несколько иначе представляла себе здравомыслие.
– А ты знаешь, сколько влиятельных личностей было убито в собственных постелях?
– Могу с уверенностью сказать, что не имею об этом ни малейшего представления.
– Так вот… очень много. Я уже говорила, что Синклер крайне осторожен. Он никогда не утрачивает бдительность, даже в подобные моменты.
Я молчала, слегка ошеломленная. Да уж, новость не из приятных. Если тебе нельзя расслабиться даже во время секса, тем более такого феерического, в духе журнала «Пентхаус», то разве это жизнь? Одно дело – быть осторожным, и совсем другое – быть похороненным заживо.
– Неужели он не может прерваться? – проворчала я, скрестив руки на груди. Нет, я не испытывала какой-либо ревности… Ничего подобного. – Я согласна потерпеть, когда кого-то задерживают серьезные дела… те, которыми занимаются в одетом виде. Но почему мы должны томиться в ожидании, пока он предается наслаждениям? Я думала, мы приехали по важному делу.
– Так и есть, – с серьезным видом сказала Тина. – Бетси, мы ведь не такие, как ты, нам необходимо питаться, мы не можем сделать перерыв даже на пару дней. А иногда и на пару часов. Для Синклера это очень насущно. В какой-то степени это жизнеутверждающий процесс… насколько такое возможно в нашем случае. Питание для нас – на первом месте.
Одна из женщин пронзительно вскрикнула.
– Жизнеутверждающий процесс?.. – с сарказмом повторила я и отвела глаза, чтобы не видеть того, на что не следует смотреть доброй христианке. Но затем, подобно жене библейского Лота, все же скосила взгляд обратно – как раз вовремя, чтобы увидеть, как Синклер пристраивается к своей подружке сзади. Как ни мучительно это признавать, но у него были просто превосходные ягодицы – лучшие из всех тех, на которые мне когда-либо доводилось любоваться. Упругие, мускулистые, изящно округленные именно там, где полагается… Блин!.. – А почему мы их слышим? – буркнула я, внезапно ощутив, как пересохло у меня во рту.
Тина молча указала влево от стекла. Взглянув туда, я обнаружила на стене динамик.
– Какое извращение! – повторила я и перевела взгляд обратно. Чтобы удостовериться в том, что разврат продолжается полным ходом. То есть мне нужно было проследить за происходящим лишь затем, чтобы окончательно убедиться, какое свиноподобное отродье этот Синклер.
– Они прекрасны, – тихо произнесла Тина, приложив ладони к стеклу. – Такие живые, юные, свежие.
Юные?.. Нет, в чем-то Тина, конечно, права – ни одна из подружек Синклера не раздражала взгляд своей наружностью. Однако всем трем было уже явно под тридцать. А может, и за… Да, они обладали привлекательностью, тем не менее выглядели как вполне обычные женщины – мягкие животы, тяжеловатые бедра, носогубные складки. Иными словами, отнюдь не восемнадцатилетние прелестницы.
И должна признаться, подобный выбор Синклера мне импонировал.
Через пару минут он отвалился от подружки и, склонившись, что-то ей сказал – слишком тихо, чтобы расслышать. Она наградила его удовлетворенной улыбкой и прикрыла глаза. А он переключил внимание на другую.
Да, тут было на что поглядеть…
Впрочем, какая-то часть моего существа продолжала настаивать, чтобы я немедленно покинула комнату. Ведь при жизни я даже ночные выпуски «Синемакса» смотрела не часто и уж тем более не имела склонности подглядывать за тем, как люди предаются радостям секса в реальности.
Отвести взгляд было чертовски трудно – происходящее отличалось таким накалом, такой страстью!.. Во многом, конечно, благодаря неисчерпаемой энергии Синклера, однако и его партнерши играли не последнюю роль. Причем я не замечала какой-либо ревности и соперничества – женщины были счастливы уже тем, что получают свое по очереди. Все это отличалось от моих прежних представлений. Я полагала, что в тех случаях, когда практикуется menage а[9]… Блин, как же будет по-французски «четыре»?.. В общем, я считала, что в интимном союзе на несколько человек чьи-то чувства всегда страдают, однако здесь такого не наблюдалось.
– У тебя самая лучшая попка из всех, что я видел за последние полвека, – донеслись до меня слова Синклера, адресованные партнерше. Я отметила, что он даже не запыхался. В его голосе звучала ирония, что вызвало у меня некоторое возмущение. Похоже, что происходящее было для него не более чем забавой. И вряд ли он был объективен в своей оценке: этих трех женщин вполне могли бы заменить любые другие. В количестве трех штук. – За полвека – это самое меньшее, – уточнил Синклер.
– Бери выше – за тысячелетие! – возразила обладательница впечатлившей его задницы, и все три девицы засмеялись.
Синклер лишь хмыкнул, затем вышел из партнерши, и я… едва не ахнула. Хотя чему тут удивляться?.. Ведь он имел довольно крупное телосложение. Ростом больше метра восьмидесяти, весом не менее девяноста килограммов, широкие плечи, сильные руки и ноги… И при этом ни капли лишних отложений. Поэтому вполне следовало ожидать, что и другие части тела также… э-э-э… превышают средние размеры. Тем не менее я не могла не поразиться.
– Вот это да!.. – протянула я. – Теперь понятно, почему он не посягает на юных девушек…
В самом деле… Если бы какая-нибудь восемнадцатилетняя кошечка увидела, как в нее входит такое… Да она скорее предпочла бы что-нибудь из арсенала садо-мазо!
Тина кивнула и подобно дикторше, читающей закадровый текст, пояснила:
– Да, Синклер предпочитает партнерш постарше. Если женщина не имеет определенного опыта, он может причинить ей некоторые повреждения. Без всякого умысла, конечно, он и сам бы сожалел об этом, но… так или иначе…
Между тем Синклер все еще оставался голодным посреди этого содома и гоморры.
Дальнейшие его действия были достаточно мягкими, но мстительными. Он приподнял одну из подружек, сразу же погрузившуюся в состояние, подобное сомнамбулическому, и вонзил клыки ей в шею. Вздрогнув, она прижалась к нему всем телом, запрокинула голову и через некоторое время тихо простонала:
– Еще, еще!.. Продолжай! Но вскоре Синклер оторвался от ее горла. По его подбородку побежала тоненькая струйка крови, которую он тут же поймал языком. Его могучий «ствол», оставшись без дела, покачивался из стороны в сторону.
– Теперь ты, – сказал Синклер. Однако, увидев, что партнерша пребывает в предобморочном состоянии, спросил: – Кто заменит?
Другая женщина быстро пристроилась у него спереди, но он, видимо, передумал и потянул ее вверх. После чего опрокинул на спину и, раздвинув ей ноги, прильнул к артерии на внутренней стороне бедра.
– Да, эта команда в отличной форме, – заметила я, стараясь, чтобы мой голос прозвучал спокойно и бесстрастно. Потому что в действительности никогда еще не испытывала такого возбуждения, как сейчас. Я могла бы наблюдать за ними хоть целый день и теперь хорошо понимала Тину, не пожелавшую прерывать их известием о прибытии гостьи.
Пока Синклер обрабатывал бедро партнерши, она постанывала и мяла свои груди, порою сжимая их так сильно, что на коже оставались белые пятна. И время от времени выкрикивала в потолок:
– Еще! Еще! Еще!
Блин, да что же я делаю?!
Пускай я мертвая, пускай вампирша – мне все равно не следует задерживаться в этом странном доме и пялиться на то, как какой-то козел трахается со своими наложницами. Я словно перестала быть сама собой! Настоящая Бетси Тейлор даже мягкое порно не смотрела, не говоря уж о том, чтобы уподобляться гнусным вуайеристам.
– Мне… мне нужно идти, – не слишком уверенно проговорила я. – То есть я хочу сказать… Они скоро закончат?
– Да, ваше величество.
– И тогда мы расскажем Синклеру о том, что сегодня произошло.
– Конечно.
– И решим, что делать.
– Разумеется.
Тина отвечала мне с живостью магазинного манекена.
– Слушай, ты в порядке?
– Да, только… – Тина повернулась и быстро притянула меня к себе, – …я должна тебя поцеловать.
Зрачки у нее были огромными. Уставившись сверху вниз на ее миловидное личико, я пыталась хотя бы в незначительной степени возбудить в себе негодование. Я в жизни не целовалась с женщинами и даже не испытывала желания попробовать. К гомосексуализму у меня такое же отношение, как и к гетеросексуальным связям – то есть в тех случаях, когда совершеннолетние люди занимаются подобным сексом по обоюдному согласию, мне нет до этого никакого дела. Но только пусть держатся от меня подальше.
– Прошу вас, ваше величество, окажите мне такую милость, – продолжила Тина, приподнимаясь на цыпочках. Ее ротик был намазан темно-красной помадой, при этом подводка линии губ вполне соответствовала основному тону, что я, конечно же, не могла не одобрить, поскольку резко выделяющаяся линия – это уже прошлый век. Верхняя губка по форме напоминала этакий маленький лук для стрельбы… Иными словами, у нее был ротик шаловливой феи… хотелось бы надеяться, что доброй. – Всего лишь один поцелуй, ваше величество.
– Даже и не думай! – воскликнула я, разрушая чары. Похоже, Тина и впрямь пыталась меня околдовать – несколько секунд я находилась словно под гипнозом. Вот так и бывает – сначала становишься вуайеристкой, а затем и лесбиянкой. Ну уж нет! – Блин, да вы просто больные!.. Он что, занимается этим каждый день?.. Не надо, не отвечай! Теперь еще и ты… Убери руки!
Я оттолкнула Тину. Она, правда, отпустила меня сразу же, как только я начала возмущаться, и мой толчок отшвырнул ее к противоположной стене.
– Ты же сказала, что покончила с этим сто лет назад! – Хоть я и чувствовала себя абсолютно правой, мне было неловко за проявленную грубость.