«Она хочет украсть книгу для себя», — сказал внутренний циник Наоми.
Макани бы одобрил. Он верил, что цинизм спасёт жизни им всем.
Но Наоми верила, что миру не помешает немного оптимизма. Если не дать кому-то шанс быть хорошим, этот кто-то и не сможет им воспользоваться.
— Книга у Рейн, — сказала она Файрсторм.
— О.
— О?
— Это усложняет ситуацию, — сказала Файрсторм. — Рейн — внушительный противник. Даже другие демоны её страшатся. Если вы планируете нанести ей визит, вам понадобится подкрепление.
— Подкрепление вроде тебя? — слова Макани полосовали как осколки стекла. — Как удобно.
Он действительно считал, что Файрсторм заманивает их в ловушку.
— Мы не думаем, что во время визита к Рейн нам придётся сражаться, — сказала Наоми.
Файрсторм издала резкое хрюканье. Огненный Монстр только что фыркнула?
— Мы и прежде имели с ней дело, — сказала Наоми. — Рейн… — и не союзник, и не противник. И не друг, и не враг. Рейн попадала в свою, отдельную категорию. — Ну, мы думаем, что сумеем убедить Рейн помочь нам.
Скептицизм Файрсторм не уступал Макани.
— И почему же это?
— Потому что она помогала им ранее.
Скептицизм сменился удивлением.
— Когда?
Наоми покачала головой.
— Это неважно.
Рейн помогла им в Мире Теней. Нет необходимости упоминать это теперь. Всё сложно.
— Ты доверяешь Рейн? — спросила у неё Файрсторм.
— Не особенно.
— Понятно, — что-то в выражении лица Файрсторм выглядело таким растерянным. Таким сломленным. Как будто она едва держалась.
— Я хочу поговорить с Файрсторм, — сказала Наоми, обращаясь к Макани. — Наедине.
— Это не лучшая идея.
Может, так и есть, но это необходимо. В истории Файрсторм было что-то ещё — что-то ещё происходило между ней и Дарксайром. Но что бы там ни было, она не расскажет об этом, пока Макани и его последователи стоят тут и сверлят её гневными взглядами.
— Она в клетке, Макани, — сказала Наоми, когда он упрямо продолжил стоять рядом. — И я могу о себе позаботиться.
Его взгляд на мгновение метнулся к Файрсторм. Затем он поднёс ладонь Наоми к своим губам.
— Если почувствуешь себя в опасности, отправь её в ад, где ей и место.
Принц Тихоокеании явно имел склонность к драматизму.
— Ладно, — согласилась она.
— Поспите немного, — сказал Макани своим бойцам.
Они так устали, что даже спорить не стали. Они вышли из гаража и отправились в свой дом по соседству. Как только гаражная дверь опустилась обратно, Макани напоследок наградил Файрсторм испепеляющим взглядом, затем ушёл в дом.
Наконец оставшись с Файрсторм наедине, Наоми повернулась к ней.
— Почему ты пришла к нам?
— Я уже сказала вам. Я узнала, что Дарксайр заключил сделку с Паладином и Парагоном, чтобы помочь демоническим принцам соединиться с вашими малышами. Это стало для меня последней каплей.
— Нет, — Наоми нахмурилась. — Скажи мне, что случилось на самом деле.
Гримаса Файрсторм была почти болезненной.
— Узнав о настоящих замыслах, я спросила у Дарксайра о том, чего ещё он мне не говорил.
Наоми ждала, когда она продолжит. Ей не пришлось ждать долго.
— Семьсот лет назад Дамарион сказал Дарксайру манипулировать мной. Он поручил Дарксайру сделать так, чтобы я влюбилась в него. Они сговорились изменить мою магию, сделать меня уже не полностью Драконорожденной. Они дали мне такую могущественную магию, что я забыла саму себя, забыла, кем я была.
— Но зачем они… — осознание ударило Наоми как кирпичом по лицу. — Они хотели вогнать клин между тобой и Макани. И между тобой и другими Драконорожденными.
— Да, — голос Файрсторм звучал сухо, как угли ада. — Дамарион страшился силы объединённых Драконорожденных близнецов. Наша сила — в нашем единстве, гармонии разума и магии, которые существуют между нами.
То есть, Дамарион и Дарксайр ослепили её властью, чтобы разлучить с Макани, а потом использовали её, чтобы истребить остальных Драконорожденных, натравить на них весь мир.
— Я получила могущественную магию, — сказала Файрсторм. — Ужасную, восхитительную, тёмную могущественную магию. Но я и потеряла кое-что. Я потеряла способность связываться с Макани, чтобы наша магия работала вместе.
Падение Файрсторм во тьму началось не с её жажды силы. Оно началось, когда она подарила своё сердце и доверие не тому мужчине.
— Всё это было ложью, — голос Файрсторм шипел как вода, попавшая на раскалённые камни.
Сердце Наоми сжалось от сочувствия.
— Дарксайр поступил с тобой очень плохо.
Тёмный взгляд Файрсторм метнулся к ней как кнут.
— Я не хороший человек, Духовный Воин. Я не заслуживаю и не желаю твоей жалости. Если ты сочувствуешь мне, ты идиотка. За свой век я сделала много плохих вещей. Магия Дамариона извратила меня, но я могла бы сопротивляться. Мне необязательно было поддаваться. Это было испытание воли и морали, и я потерпела сокрушительное поражение.
— Файрсторм…
— Я злобная сука Тихоокеании, — объявила она. Её глаза пылали, в голосе звенела убеждённость. — Тёмный Ангел. Чума. Предательница. Я признаю, кто я, и что я натворила. Но я хочу исправить это, насколько вообще возможно.
Безумие заключалось в том, что Наоми действительно ей верила. Она верила, что Файрсторм раскаялась, и её сердце действительно разбито. На мгновение она представила, каково это — узнать, что тот, кому она доверяла и любила больше всего на свете, всё это время играл с ней. Больно даже воображать такое, а Файрсторм это пережила на самом деле. Должно быть, её боль невыносима, но вместо того чтобы замыкаться в себе, она пришла исправить свои грехи. Она сильнее, чем считала Наоми или Макани.
Оставив Файрсторм одну в её клетке, Наоми зашла в дом.
Макани ждал её, и в его глазах пылал невысказанный вопрос: «Почему ты захотела поговорить с Файрсторм наедине?»
— Она раскаивается, — объявила Наоми.
— Невозможно, — Макани поднял её слова на смех. — Она монстр.
— Может, она и совершала ужасные вещи, но для неё ещё не всё потеряно, — возразила Наоми. — Нашлась определяющая моральная дилемма, поворотный момент на дороге деградации, который заставил её остановиться и поставить под сомнение всё, что она когда-либо совершила. Этим поворотным моментом стало открытие истинных масштабов сделки Дарксайра с демоническими принцами. Это доказывает, что в ней ещё что-то осталось: любовь, ярость, тот моральный компас, которым так славятся Драконорожденные.
Макани поцеловал её в лоб.
— Твой оптимизм, твоя способность видеть во всех лучшее — одна из причин, по которым я люблю тебя, Наоми. Но твоё сострадание к Файрсторм направлено не по адресу. Любой намёк на раскаяние, который она тебе продемонстрировала — это искусно продуманная игра. Не трать на неё своё сочувствие.
— Она предупредила меня о том же, знаешь ли. Она назвала себя монстром. Она сказала, что всегда будет плохой, и мне не стоит о ней заботиться. Она сказала, что на моём месте она сама не стала бы себе доверять.
Он фыркнул.
— Самые искренние слова, которые Файрсторм произнесла за много столетий.
— Но эта прямота заставляет меня больше доверять ей, — сказала ему Наоми. — Дарксайр перехитрил её. Дамарион сказал ему сделать так, чтобы Файрсторм в него влюбилась. Он и Дарксайр сговорились изменить её магию, дать ей силы, заставить её отдалиться от других Драконорожденных. И особенно от тебя.
Макани оставался непреклонным. Сказывались семьсот лет недоверия.
— Она могла бы бороться с этим. Может, они и проложили для неё дорожку, но она сама решила по ней пойти.
— Любовь заставляет совершать безумные поступки, — она выразительно показала на свой живот. — Безумные поступки, например, не убивать демонов, пока у тебя ещё есть шанс.
Макани накрыл руками её щёки, и его глаза заблестели.
— Мы это исправим. Обещаю тебе.
Наоми прочистила горло.
— Конечно, исправим.
Она взглянула на телефон и проверила время. Их путешествие к Баэлу заняло как будто час, но с тех пор, как они ушли в ад, прошёл целый день. Неудивительно, что бойцы Макани едва не падали с ног. Они двадцать четыре часа наблюдали за Файрсторм.
— Нам пора отправляться к Рейн, — сказала Наоми Макани. Она готова покончить с этим. Тревога поедала её изнутри. — И нам лучше взять с собой Файрсторм.
— Этого лучше не делать.
— Рейн поймёт, говорит ли она правду, действительно ли она изменилась.
Демоница обладала особенной способностью видеть сквозь всю ложь и различать истину. У неё имелись заклинания, которые использовали тело и магию личности, чтобы управлять воспоминаниями и просеивать ложь от правды.
— Ладно, — неожиданно согласился Макани. — Самое время узнать, что происходит на самом деле.
Глава 20Меняющая реальность
Обитель Рейн существовала между мирами, вне нормальных лимитов времени, пространства и магии. Когда мстительный маг теней изменил ткань реальности, заклинание пронеслось по аду и Земле, но не затронуло святилище Рейн.
Дом Рейн был хамелеоном и изменялся, подстраиваясь под настроение демоницы. В данный момент тут шёл снег. Нет, подождите, это не снег, осознала Наоми, когда сладкая белая частичка растаяла на её языке. С неба, как маленькие снежинки, падала сахарная пудра.
И это не единственная странность. Резиденция Рейн сегодня приняла облик имбирного пряничного домика. Нет, даже имбирного пряничного замка, аж с двадцатью башнями, каждая из которых украшалась разной конфеткой. Мармеладные мишки и сахарные сердечки, палочки лакрицы и жвачка. Шоколадная крошка и плитка шоколада, белый шоколад и тёмный шоколад, молочный шоколад и карамельный. Палочки карамели выстроились вдоль тропинки, которая вела к дому; на крышках сверкала радужная присыпка.
Вокруг замка имелся даже ров, заполненный струящимся горячим шоколадом. Спелая клубника, ломтики банана и кружочки ананаса свешивались с деревьев по обе стороны рва. Деревья были сделаны из разноцветного сахара, который растопили и придали ему форму прозрачных стволов и веток.