Таиса осталась сидеть за столом, не понимая, что произошло. Нора даже не дала ей ничего сказать. Пришла и сразу убежала. Тая пыталась вспомнить, как подруга была одета, но образ ускользал из памяти. А приходила ли вообще Нора? Или Таиса сейчас себе всё придумала со злости после разговора с отцом? Придумала, что Нора уволилась, что выглядит она не очень, вся в земле.
– Вам что-нибудь ещё принести? – Рядом услужливо склонился официант.
– Счёт, – кивнула Таиса. – И погодите, а ко мне кто-нибудь приходил?
– Мы никого не видели, – пожал плечами парень.
Нора чуть ли не бежала от ресторана, мечтая, чтобы этот дурацкий, совершенно бессмысленный разговор исчез из памяти. Свернула на безлюдную улочку и прижалась спиной к холодной стене. Она не успела промыть голову, подобрать нормальную одежду, не успела сделать ничего, чтобы быть готовой к встрече с Таисой. И лучше бы этой дурацкой встречи не было.
– Надо всегда выбирать себя, – произнесли рядом.
Чёрная фигура стояла вплотную, источала холод и пахла сырой землёй.
– Да что же тебе от меня надо?! – закричала Нора и попробовала толкнуть чудовище.
Руки провалились, и Нора полетела в черноту.
Вокруг колосилось золотое поле. Оно убегало далеко за горизонт, куда хватало глаз. Лёгкий ветер шелестел колосьями. Среди этого золота Нора увидела алые всполохи любимых сухоцветов – гелихризум, он же бессмертник. Каждое лето она воевала с бабушкой, чтобы этот однолетник поселился у них в саду. Каждое лето бабушка грозилась, что Нора сама будет выращивать цветы. И каждую осень Нора развешивала срезанные цветы головками вниз, чтобы те правильно высохли и радовали до следующего года. Бессмертники садовые смешивались с полевыми и качались вместе с колосьями.
– Из-за тебя все мои проблемы. – Чёрная тень теперь стояла за её спиной.
Капюшон слетел, но Нора не увидела ни лица, ни силуэта головы. Под одеждой вился клубами чёрный дым. Лишь огромные козлиные рога возвышались над этим всем.
– Я вас даже не знаю, – тихо проговорила Нора.
– Зато я прекрасно тебя знаю! И все мои проблемы закончатся, когда я тебя убью!
Он раскинул рукава плаща, словно огромные чёрные крылья, и ринулся в сторону Норы.
Девушка попятилась, оступилась и упала на спину. Между колосьями оказалась вода, в которую Нора сразу ушла с головой. Забилась, запуталась в стеблях и опустилась ещё ниже. Вода здесь была чистая, с лёгким белым отливом, словно она решила открыть глаза в своей ванне.
Нора потянулась, схватилась за керамические бортики и вынырнула. Снова у себя в квартире, в ванне, наполненной до краёв.
Рядом в раковине сидел взъерошенный мокрый кот.
– Вот олух! – ругался он. – Всё понял совсем не так! При жизни был дебилом, дебилом и остался.
Зоя сидела на кухне и нервно стучала ногой. Анафид ворочался где-то в спине и неприятно похрюкивал.
Звякнул звонок, повернулся ключ. Зоя подскочила и побежала в прихожую.
«Удивительно, – прокомментировал анафид, – не прошло и недели. Эх, был бы я пошустрее, могли бы проскочить. Но ты же сопротивляешься, не даёшь мне власти».
Зоя пропустила это замечание мимо ушей. Давать власть бесу означало потерять себя. Даже если он наиграется и отпустит тело, от души ничего не останется. Жалкие обрывки, которые даже для слухов не годятся.
– Привет, я Глеб. – На пороге показался высокий худощавый парень. В руках он держал пакет с газировкой и сладостями. – Решил немного разнообразить твой день. Босс отправил проследить, чтобы всё было хорошо, пока он решает вопросы.
Зоя кивнула.
Глеб оказался очень разговорчивым. Поведал про всю свою рабочую неделю, поделился переживаниями на тему Зоиной ситуации, а ещё рассказал, что на стражника вообще не учат, приходится самому всё выяснять.
– Вот прикинь, напала на автобус стая собак, причём явно не настоящих, а тех.
– Тех?
– Ну, дохлых уже, – пояснил Глеб. – А тебе не объясняют, как с ними бороться, просто выходят и фигачат.
– Кто кого фигачит?
Зоя ничего не понимала из того, что трещало радио «Глеб», и в какой-то момент вообще выпала из разговора.
– А потом наши решили, что изгонять всех этих бесов очень затратно, поэтому мы больше таким не занимаемся, – выдал Глеб, когда Зоя уже задремала.
Анафид дёрнулся, Зоя от неожиданности вздрогнула.
– В смысле? – Ей не верилось, что это правда, может, послышалось?
Не могло же быть на самом деле так, что жертв нечисти не спасали. Глеб понял, что сболтнул лишнего, и поспешил исправиться:
– Я имею в виду, что мы совсем сложные случаи… – Он замялся. – Короче, если от души ничего не осталось, то и спасать там нечего. Вот.
Анафид напрягся, Зоя выжидательно смотрела на Глеба, а тот стал копаться в мешке с гостинцами в поисках неизвестно чего.
– И как вы понимаете, что можно не спасать? – вкрадчиво уточнила Зоя.
Глеб поднял глаза на девушку:
– Не знаю, я же ещё стажёр.
Анафид захохотал. Зоя чувствовала, как запульсировала спина, задёргался позвоночник, отчего отдавало в голову. Она обхватила себя руками и скрючилась на стуле.
– В тебе же анафид? – Олух явно не понял, какой эффект произвели его слова. – Говорят, что на очередной поворот Колеса он может раздвоиться и захватить сразу два тела.
Нечисть заинтересовалась, покрепче вцепилась в Зою и спросила её голосом:
– А уже бывали такие случаи?
– Босс говорил, что да.
Анафид удовлетворённо заворчал.
В момент, когда чёрт влетел в спину и свет померк, Зоя подумала, что это конец. Когда Скат Иваныч нарисовал на позвоночнике какой-то знак, сказав, что это затормозит анафида, пока они ищут способ вытащить его из тела, надежда вернулась. Но после всего, что наговорил Глеб, у Зои не возникло и сомнения в том, что тогда вечером, когда она вышла выносить мусор, слушая новый альбом любимой группы, она уже погибла.
Бес вызывал двоякие эмоции, он пробирался в сознание и подменял понятия, стало казаться, что этот незваный гость нуждается в новом теле. Он же тоже хочет жить. Ему одиноко. Всякие-разные оттого и тянутся к людям, что те живые. Пока живые.
Зоя пропустила момент, когда пришли босс и ещё два мутных стражника. Скат Иваныч выглядел озабоченным. Он тяжело опустился на стул и смотрел на девушку до тех пор, пока она не посмотрела в ответ.
– Тебе надо бороться, – строго сказал он.
– Зачем? – уточнила Зоя. – Вы же всё равно с такими, как я, ничего не делаете. Как раз повод дождаться и добить.
Босс ничего не ответил, медленно всем телом повернулся к Глебу и посмотрел. Точнее, он именно что ПОСМОТРЕЛ. В его взгляде было что-то очень древнее и злое. Глеб быстро заморгал, потом схватился за нос, из которого хлынула кровь.
– Не дал Великий дуб тебе мозгов. – Голос звучал тихо, отчего становилось ещё страшнее.
Анафид забился в уголок сознания, и Зоя почувствовала, что ей стало легче. Вот бы Скат Иваныч никогда не уходил. Этот странный большой человек вызывал уважение и трепет.
– Босс, – Глеб скулил, размазывая по лицу кровь, сопли и слёзы, – я не хотел. Это всё бес, эта тварь меня испытывала.
– А мы не даём себя испытывать, мы сопротивляемся, – так же тихо проговорил Скат Иваныч.
Остальные стояли как тени. Зоя не знала их имён, да они и сами не вызывали желания знакомиться. Бес внутри Зои очень интересовался ими, но и он не мог пробиться сквозь охранный морок.
Глеба отпустили, тот уполз в угол кухни, где просидел остаток вечера, заваривая чай.
Скат Иваныч молча сидел рядом с Зоей и смотрел то на стажёра, то на девушку.
– Скрываются за сознанием. – Анафид осмелел и снова забрал голос Зои. – Не вижу их. Коллективный разум!
Скат Иваныч повернулся к анафиду. Зое стало жутко. Нарывается чёрт, а прилетит ей.
– И имён не слышу, – продолжал анафид. – Глеб ваш сразу раскрылся. Глупый стажёр…
– Ты не говоришь, и я тебя не слышу. – Слова босса отразились от стен, содрогнулся стол, и Зоя почувствовала, как внутри свернулся кусочек металла. Стало очень больно.
Она упала со стула и заверещала. Тело казалось раскалённой кочергой. Заткнувшийся внутри анафид был в ярости.
Скат Иваныч поднял девушку на руки и перенёс в комнату на кровать.
– Наблюдай, – обратился Скат Иваныч к стажёру. – То, что делает тварь, подскажет, как её вытравить, давай подтверди мои догадки!
Глеб молчал и во все глаза смотрел на босса. Лучше бы пошёл Брют, лучше бы он наблюдал, а потом отвечал на сотню вопросов. Но Скат Иваныч отправил зама разбираться с убийствами. Пограничников взял для подстраховки, кто знает, что выдаст загнанный в угол анафид.
А бес внутри Зои метался и выл. Рвал на части душу и тело, выжирал из Зои Зной остатки жизни.
– Разрыв-трава, – вдруг выдал Глеб. – Она оружие, она же и лекарство. Если правильно подобрать дозу, то разрыв-трава может уничтожить тварь внутри человека.
Скат Иваныч улыбнулся, анафид затих.
– Но если ошибиться и дать на крупинку больше, то тогда ничего не останется ни от человека, ни от демона, – договорил стажёр.
– Верно, – кивнул босс. – Не зря тебя Стража выбрала.
– Единственное, – Глеб замялся, – я слышал, что запасов разрыв-травы давно нет. А чтобы собрать новую, требуется полгода.
– Есть запасы. – Скат Иваныч сел на стуле поудобнее. – Для сохранности небольшую часть этого оружия спрятали в Явном мире, я дам контакты. Вам всё равно идти в Явь по нашему делу.
Глеб кивнул.
– Ты говоришь, и я тебя слышу, – сказал босс Зое Зной.
Анафид завыл, Зоя чувствовала, как дёргаются нервы в самом позвоночнике. Как раскалился невидимый знак-закреп.
– Вы твари больше, чем мы, – рычал анафид. – Хуже вас только Лихо. Оно и до вас доберётся! Сожрёт изнутри, поиграет и сожрёт!
– Так оно и тебя сожрёт, – философски заметил Скат Иваныч, – если окажешься у него на пути. Беда никого не щадит.
Босс ещё немного понаблюдал за нечистью, чему-то кивнул и ушёл. Анафид вздохнул свободнее, будто расправил крылья. Возможно, у него когда-то были крылья, но он так часто вселялся в людей, что уже и забыл, что значит летать.