Знобея внутри стражников бесилась и рвала их на части. Зябликов больше не мог стоять и опустился на землю. Лёгкие разрывало кашлем. Волчков сел рядом с другом и следил за манипуляциями Брюта и Яка.
Вода в казане уже кипела, а Як сказал последние слова:
– Будь в моих словах-наговорах всяческие недоговоры.
– На то моя воля, такова её доля, – подхватил Брют.
– Слышишь, вода, – Волчков собрал последние силы, – наши слова. Слышишь, земля, наши слова.
– И пусть знобея-лихорадка их услышит, – продолжил Як. – И пусть знобея-лихорадка их почувствует и сварится в нашей воде.
Зябликов упал на спину и закричал. Знобея рвала душу стражника.
– Смерть твоя, знобея-лихорадка, в нашей воде! – закричал Брют. – Отведай моей баньки!
Волчкова стошнило слизью, Зябликов замолчал и затих. Лихорадка стояла за спиной Брюта и зло свистела.
– Если твоя банька – смерть, то души твоих друзей со мной сварятся!
– Я их не отпускал. – Голос Брюта прозвучал откуда-то из недр его тела, низкий и очень злой. – Лезь в воду.
Як сел рядом с замом, положив руки ему на плечи, и закрыл глаза. Брют чувствовал страшную боль, когда Рой терял своих стражников. И Як облегчал её.
– Волчков и Зябликов ещё послужат, но однажды их надо будет отпустить, – тихо сказал Як на самое ухо Брюту.
Брют нехотя кивнул.
Тел Волчкова и Зябликова рядом не было, они расползлись туманом, чтобы собраться, когда Страже понадобятся их услуги.
Брют хотел наброситься на Яка, крича, что он предупреждал, что не стоит доверять Шуре. Все столетницы – блаженные твари. Но на Яка было страшно смотреть. Начальник Стражи упёрся глазами в то место, где раньше лежали его бойцы, и молчал. Знобея-лихорадка сварилась, но Стража заплатила за эту победу слишком высокую цену.
Брют поднялся и пинком разбил каменный казан. Тот разлетелся на мелкие кусочки, которые сразу ушли в землю.
– Брют. – Як повернулся к заму.
– Да, босс.
– Даю тебе три дня на горевание, а после надо работать.
Брют кивнул.
Глеб чувствовал, как зама колотит от воспоминаний. Заваренный шиповник давно остыл и превратился в неперевариваемую бурду. Глеб помнил день, когда к нему прилетели пчёлы и пригласили на собеседование в Стражу. Он так давно хотел в неё попасть. Буквально грезил, что станет частью самой сильной организации.
На собеседовании Як сидел подавленный, теперь Глеб понял почему. А ещё Глеб отлично помнил, почему его взяли в Стражу. В тот день он сразу заметил Волчкова и Зябликова. Они стояли невидимыми тенями, но вокруг них искажалось пространство, будто хотело их выплюнуть, но никак не могло понять, в какую сторону.
– Знаешь, почему меня Як в Стражу взял? – решил поднять настроение стажёр.
– Почему? – Брют разбавил шиповник кипятком.
– Я хорошо вижу искажения в пространстве. – Стажёр осмотрел квартиру Брюта. – У тебя здесь есть дверь в Явный мир, но ею давно не пользовались.
Брют удивлённо поднял глаза на Глеба.
– Ею последний раз пользовался Як, – сказал зам. – Когда мы ходили знакомиться с информатором. Теперь я другие дорожки знаю.
Глеб радостно кивнул.
– Может, это поможет нам найти убийцу?
Брют пожал плечами, но спорить не стал. Тот, кто убивал знатков со всякими-разными, явно не чурался использовать сильные заклинания, которые оставляли следы. А значит, способность Глеба на самом деле может помочь.
– А у Ската Иваныча ты что-нибудь видел? – предпринял последнюю попытку Брют.
Глеб покачал головой.
– Ладно, пойдём работать.
Глава 12«Святогор»
Нора гипнотизировала телефон, не решаясь позвонить родным. Она не общалась с бабушкой с тех пор, как попала в аварию. И боялась звонить, потому что рисковала угодить в поток беспокойства. Но и не звонить нельзя, так беспокойства станет ещё больше. Ворон сидел рядом и переводил взгляд с телефона на столетницу и обратно.
– Мне набр-рать? – не выдержала наконец большая птица.
– Спасибо, не надо, – ответила Нора.
– Так звони уже! – всплеснул крыльями ворон и чуть снова не снёс чайник. – Как здесь всё неудобно!
Нора проигнорировала это замечание и отодвинула чайник поближе к стене.
На улице моросил дождь. Приятнее всего его было пережидать на даче. Сидишь перед окном на кухне, потягиваешь травяной чай и смотришь, как стекают с крыши серые от пыли струи воды.
Ворон нетерпеливо скрёб лапой по стулу. Последние два дня они только и делали, что препирались, пытаясь понять, как им вдвоём теперь жить. Выяснилось, что Нора не может далеко уйти от птицы, ей сразу становится плохо. Ворону тоже.
– Вот как мне ехать на дачу? Тебя же за домашнего питомца не примут, – думала вслух Нора.
– Пр-редлагаешь меня в клетку засунуть? – уточнил ворон.
– Да такой клетки не существует, – махнула рукой Нора.
– То есть идея такая была?
– У меня уже всякая идея была. Я понятия не имею, как мне выйти из квартиры с огромным довеском за спиной, да ещё через весь город доехать до дачи.
– Машина нужна, – заметил ворон.
– Нет у меня её, – помрачнела Нора.
Мечта детства никак не исполнялась, права получила, а за рулём не учебной машины ни разу не сидела. Уже небось и не вспомнит, каково это.
– У меня идея. – Птица спрыгнула на пол, доковыляла до посудомойки, достала оттуда чашку и вернулась к столу. – Наливай.
– Что? – не поняла Нора.
– Воду наливай, – раздражённо щёлкнул клювом ворон.
Нора пожала плечами, взяла чайник и налила половину чашки.
Ворон не стал пить, как решила сперва столетница, а пощёлкал клювом вокруг чашки и сказал:
– Вода – это связь.
Пространство дрогнуло, вода в чашке пошла кругами, чашка завибрировала. Норе показалось, что она видит в отражении не своё удивлённое лицо, а усы кота.
– Машина нам нужна, – прокаркал в чашку ворон. – Р-реши хоть этот вопр-рос! Или нам вечно в квар-ртир-ре сидеть?
Чашка заходила ходуном и лопнула. Вода разлилась по столу, заливая чистую скатерть.
– Это что сейчас было? – Нора смотрела на осколки и на то, как медленно вода впитывается в ткань.
– Набр-рал нашему общему знакомому. Как ты бабушке набр-рать можешь по своему телефону. Так и я, ток чер-рез чашку. Вр-роде столетница, а таких вещей не знаешь.
Нора фыркнула, собрала со стола осколки, а скатерть унесла в стиральную машинку. Это был не первый случай, когда рогатый ворон пенял Норе, что она чего-то не знает. Вчера девушка на лестничной клетке обнаружила груду тряпья и хотела его выкинуть, а ворон еле удержал её.
– Кикимор-ру в дом пр-ринесёшь! – захлопал он крыльями. – Ты же столетница, знать должна такие вещи!
Нора ворчала, запихивая скатерть в машинку, и не услышала, как в дверь позвонили. Ворон тяжёлыми прыжками поскакал в прихожую, помогая себе крыльями.
– Откр-рыть не хочешь? Я не дотягиваюсь! – услышала столетница.
На пороге стоял курьер и протягивал коробочку и какую-то папку.
– Вам доставка, – сказал он и быстро удалился.
Первым делом Нора засунула нос в папку, а ворон полез в коробочку.
– Чтобы все желания так выполнялись! – радостно воскликнула птица, вытаскивая лапой потёртые ключи от машины.
Нора принялась изучать документы.
– Какое-то ведро с болтами. – Она тихо радовалась, что не забыла всё, чему учили в автошколе. – «Москвич- Святогор», аж девяносто седьмого года выпуска. Какова вероятность, что он сейчас заведётся? Да и я никогда не сидела за рулём настолько старой машины.
– Тебе шашечки или ехать? – Ворон перестал играть с ключами. – Погнали, пока народу на улице немного. Судя по адресу, он недалеко стоит.
Адрес был приклеен к ключам – улица и номер гаража, где стояла машина. Нора кивнула, быстро оделась, сунула документы и ключи в рюкзак и вышла на улицу.
Груда тряпок медленно переползала со ступеньки на ступеньку.
– Фор-рму ищет, – прокомментировал ворон.
Прогулка до гаража выдалась не из приятных. Лететь оказалось тяжело, поэтому ворон шагал по земле, важно перешагивая лужи. Нора нацепила на себя дождевик и шла почти такой же походкой.
– Отводи от нас глаза, – посоветовала птица, как только они вышли на улицу. – А то мало ли кому в голову взбр-редёт в окошко посмотр-реть.
Нора не стала уточнять, как именно это делается. Опять высмеет ещё. Поэтому шла по улице, тревожно озираясь по сторонам. То, что она превратила чужую душу в птицу, совершенно не значило, что она так же спокойно может отводить глаза, снимать порчу или общаться через чашки.
Дождь усиливался и спустя несколько минут уже шёл такой густой стеной, что невозможно было увидеть ничего дальше пяти метров. Нора не была уверена, её это работа или природа сама помогает, но лишь порадовалась, что оделась по погоде.
До гаражей они дошли без проблем. Зашли на территорию, а потом долго блуждали в лабиринте безликих коробок в поисках нужной.
– Кстати, а от гаража-то у нас ключи есть? – спросила вдруг Нора.
– В кор-робке не было, – ответил ворон. – Может, они там не нужны?
Нора нахмурилась. Дождь уже начинал досаждать, от барабанящих по капюшону капель заболела голова.
Нужный гараж нашёлся в самом конце. Совсем без дверей, с подтекающей крышей. Машина оказалась закутана в брезент, даже колёс не видно.
Нора протиснулась в помещение и потащила на себя ткань.
«Москвич-Святогор» был почти новым, блестящим, на хорошей резине. Лишь на самом носу ворон нашёл небольшую вмятину.
– Идеальная, – радостно прокаркала птица.
А Нора смотрела на машину во все глаза и не могла поверить.
– Я в неё не сяду, – сипло сказала столетница.
– Это ещё почему? – Ворон посмотрел на неё как на дуру.
– Я видела эту машину во сне. – Нора провела рукой по вмятине. – На ней сбили человека.
Вокруг стояли свечи. В банках и без, парафиновые и восковые. Свечи стояли так часто, что ступать надо было очень осторожно – лишнее движение, и штанины вспыхнут.