– Поделом мне, – простонал зам, потирая подбородок. – Надо было шире смотреть на ситуацию, а я накидал на себя сверху дел и решил, что само разгребётся.
Глеб хотел что-то спросить, но боялся лишний раз пикнуть.
– Крадника нам в Стражу решил подсунуть, скотина!
– Это ты про кого? – в ужасе спросил Глеб.
Брют не ответил, перестал натирать подбородок и пошёл к двери. Повторил заговор, открыл дверь в свою квартиру и обернулся к стажёру:
– Со мной пойдёшь или тут останешься?
– Пойду!
На бегу Глеб чуть не своротил стул.
Дома Брют первым делом затолкал в чашку лапшу, залил её кипятком и сел в кресло, обложившись документами.
– Три убийства, – рассуждал Брют, дуя в чашку. – Да ты садись сюда, подушку возьми, чашка в шкафу, там же пакетик с лапшой и вода горячая.
Глеб не стал перечить, заварил себе лапшу, взял вилку и сел рядом с замом. Пить лапшу из чашки оказалось на самом деле удобно. Бульон перемешивался с самой лапшой, и получался идеальный перекус.
– Научу тебя лапшуку готовить, – сказал Брют, перебирая документы. – Пятнадцать минут, и полноценный обед готов.
– И посаженный желудок тоже, – кивнул Глеб.
– А ты не используй приправы из пакетика, тогда всё будет как надо.
Брют копался в бумагах, рассуждал вслух, ругался, несколько раз ходил наливать чай, а когда чай закончился, стал пить просто воду из-под крана. Глеб чувствовал себя бесполезным, поэтому перемыл всю посуду, нашёл картошку, поставил её вариться, заварил свежий чай, а потом сделал пюре. В холодильнике нашлись сосиски, и через полчаса перед Брютом появилась тарелка с нормальной едой. Тот посмотрел на неё с удивлением, поднял глаза на Глеба и кивнул.
– Вот смотри. – Он поманил к себе стажёра. – Эти двое в Ладном мире, этот из Явного. Связи между ними никакой. Они не родственники, не друзья, не коллеги. Пчёлы даже проверили: эти люди между собой никогда не пересекались.
– Если нет связи у людей, – предположил Глеб, – так, может, есть связь у всяких-разных?
Лицо у Брюта вытянулось, он чуть не уронил тарелку.
– Что? – Глеб испугался, что опять сморозил глупость.
– Это самая гениальная мысль, которую ты только мог озвучить! – радостно воскликнул Брют, раскидал все документы, забыл про грязную тарелку, чуть не свалился, наступив на неё, и быстро затопал по квартире, одеваясь.
– Ты куда? – Глеб успел вытащить тарелку из-под ног Брюта.
– Сгоняю в Явь, надо проконсультироваться кое с кем.
– С информатором нашим?
– Ага, Стража не может глубоко копаться в судьбах всяких-разных, а Шепелявый прекрасно знает, кто с кем и когда имел отношения.
Брют быстро собрал разбросанные документы в рюкзак и готов был уже убежать.
– Погоди, – остановил его Глеб.
– Да? – Зам обернулся.
– Я хочу на задворки сходить, – несмело сказал стажёр. – Попробовать поговорить с этим дедом, заодно посмотреть, чем занят Гаврила Ратников. Ты его крадником назвал.
– Хорошо, – кивнул Брют. – Только возьми тогда с собой пограничников, если что не так, они помогут. И держись от крадника подальше. Может, он и завязал с этим, но душа у него такая же чёрная. Заодно выясни, что он крал. Деньги и украшения или что-то поважнее.
Глеб кивнул.
– И береги себя. – Брют замешкался. – Я чувствую, что мы близки к разгадке, и, если я найду подтверждение тому, что за всем стоит Скат Иваныч, будет очень сложно.
– Почему ты так уверен, что это босс? Нельзя же опираться только на чутьё. Оно может и ошибаться.
– Слишком много вещей говорят против него. И Гаврила стал для меня последней каплей. Не знаю, что именно скрывает босс и за какие заслуги он стал нашим воеводой, но их явно недостаточно, чтобы Рой внутри меня успокоился и принимал босса таким, какой он есть.
Глеб не стал спорить, он не чувствовал того, что беспокоило Брюта, и не понимал, почему тот так точит зуб на босса. Может, Як был лучшим воеводой, но Скат Иваныч принимал сложные решения, за это нельзя винить и обвешивать убийствами.
Брют похлопал стажёра по плечу и выбежал из квартиры. Глеб остался разбирать беспорядок и прокручивать в голове план действий. Он переживал, что Брют не разрешит взять на себя индивидуальную задачу, и теперь нервничал, что не оправдает доверия.
Посуда расположилась на сушилке, весь беспорядок был убран, и Глеб уже собирался уйти из квартиры, как заметил какое-то странное движение в зеркале. В квартире больше никого не было, а в зеркале в прихожей отражалась странная мутная фигура. Глеб лихорадочно пытался вспомнить хоть один знак, чтобы защититься и позвать ясный взор. А фигура всё приближалась. Глеб обернулся и заорал во все лёгкие.
– Привет, я Зоя Зной. – Точнее, это было то, что осталось от Зои, фантом-блазник. – А ты меня убил.
Глеб вылетел из квартиры, забыв закрыть за собой дверь, и, спотыкаясь, побежал на улицу. Душа Зои должна быть в Поле, а не разгуливать по городу в образе фантома. Получается, она не получила покоя. Глеб душил сам себя ужасом от того, что случилось, от образа изувеченной девушки, который он запомнил. Перед тем как Скат Иваныч кинул в неё разрыв-траву, Зоя посмотрела на Глеба. От Зои там уже ничего не осталось, даже изувеченное лицо едва сохранило прежде красивые черты. А теперь фантом пришёл за Глебом.
– Блазник, она теперь блазник. – Глеба мутило.
Как не вовремя ушёл Брют, он мог подсказать, что делать.
От бывшей решимости идти на задворки и выяснять, что кроется за Ратниковым, не осталось и следа.
– Катастрофа. – Глеб не заметил, как влетел в куст, растущий прямо посреди дороги, застрял среди веток и чуть не провалился в дыру возле самого ствола. – Это что ещё?
Стажёр отошёл подальше и осмотрел растение.
– Дубы так не растут.
– Привет, я Зоя Зной, – сказали за спиной.
Глеб взвыл и побежал не оглядываясь. Он не хотел проверять, что от него надо фантому.
– Ты сдохнешь! – орала ему в спину Зоя Зной. – И весь этот город будет уничтожен! Начало положено! Да пребудет Лихо!
Глеб бежал так быстро, как только мог. В груди уже кололо, ноги спотыкались, но он продолжал гнать себя как можно дальше от дома Брюта.
– Блазник, она блазник. – Слова обдирали горло. – Призрак, фантом, душа мутировала, душа не ушла в Поле.
Глеб забежал под низкий мост и забился между мешками с мусором. Мелкая кикимора удивлённо посмотрела на странного соседа.
– Душа мутирует, – повторил ещё раз Глеб и замер, прислушиваясь.
Под мостом текла река, вода в ней была мутная, грязная. Она несла в себе какой-то мусор. Кикимора потянулась за проплывающим мимо мусором, шипя на вылезающих из воды навок, и пыталась добраться до своего.
– Привет. – Рядом лопнул большой пузырь. – Я Зоя Зной.
Фантом выбирался из воды и приближался к Глебу. Ноги у стажёра отнялись от страха, и он мог только ждать, когда фантом подползёт. Лицо у Зои расплывалось, глаз сполз на щёку, губы не могли вернуться в исходное положение, волосы покрылись чёрной слизью.
– Ты меня убил, – прошептала Зоя Зной.
– Я хотел спасти, – всхлипнул Глеб.
Фантом приблизился вплотную, почти лёг на вжавшегося в свод моста стажёра.
– Убил меня, – выдохнула Зоя и поцеловала Глеба.
Что было дальше, он не помнил. Паника заполонила всё вокруг, и стажёр отключился.
Глава 15Будь в моих словах и наговорах
– Мы расстались. – Таиса позвонила снова.
– Погоди, а они встр-речались? – услышал ворон.
Нора шикнула на птицу.
– Что случилось? – Подруга всхлипывала, и Норе очень хотелось поскорее закончить этот разговор.
– Если бы ты не свалила на дачу или хотя бы предупредила меня, всё было бы иначе! – Таиса включила свою любимую манипуляцию.
– Да что могло измениться, я не понимаю! – Нора только сейчас заметила, как легко, оказывается, выбить её из спокойного состояния.
Одна фраза, и она опять ест саму себя, что не может помочь подруге.
– Ты только о себе и думаешь, – зло бросила Таиса и отключилась.
– Ну, офигеть теперь. – Нора посмотрела на телефон. – Опять я виновата, хотя вообще не понимаю, о чём речь.
– Надеюсь, мы не сор-рвёмся сейчас в гор-род? – Ворон почистил клюв о перья.
– Надо ехать, надо с Сашей поговорить, а потом с Таисой встретиться. – Нора машинально куснула телефон, удивилась этому и спрятала аппарат в карман.
– М-да, тяжёлый случай…
Ворон стоял возле самой воды и смотрел на озеро.
– Это ты про кого? – не поняла Нора.
– Про Плотвичкина твоего. – Рогатая птица щёлкнула клювом, поймав мошку. – Обр-ращала внимание, что он прям с этой кур-рицы вообще взгляд не сводит. Он каждое её слово впитывает. Как они умудр-рились пор-ругаться? Я, когда за тобой наблюдал, всё понять не мог, что вы вокр-руг этой кур-ры кр-рутитесь.
– Какой куры?
– Ну этой твоей Таисы обр-рыганной. – Ворон ещё несколько раз щёлкнул клювом.
– Почему обрыганной? – заморгала Нора. – Ты, конечно, сама вежливость.
– А с чего мне быть вежливым с хр-рен пойми кем? – парировал ворон. – Они тебе даже не др-рузья.
– Почему не друзья? – Норе очень не нравился этот разговор. В глубине души она понимала, что огромная птица права, но принять это была ещё не готова. – Мы дружим уже много лет, с Таисой так вообще лет с пяти.
– Сочувствую. – Ворон перестал щёлкать клювом и на глазах удивлённых отдыхающих полез в воду. – Наведи мор-рок, это ты сделать в состоянии?
– Почему ты так со мной обращаешься? – Нора подавила в себе желание пустить слезу от обиды.
– Но ты же позволяешь Таисе так с собой обр-ращаться, – не оборачиваясь, прохрипел ворон.
Нора не нашлась, что ответить. Ворон был прав, и от этой правды на душе стало гадко. Хотелось сменить тему, уйти от разговора про друзей. Про тех, кого Нора считала друзьями.
– Говоришь, ты наблюдал за мной. – Нора вспомнила, что на телефоне ещё хранился скрин из новостей. – А видел ли ты убийство? Очень странное убийство.