– Добьём? – Гаврила едва не подпрыгивал от нетерпения.
Босс убедился, что Глеб вырубился, и сказал:
– Сам подохнет, свою роль даже выполнить не в состоянии.
Скат Иваныч сплюнул на пол.
– В смысле? – не понял Гаврила. – Второй не помер?
– Нет. – Босс смотрел на стажёра и что-то перекатывал в голове. – Кажется, я знаю, кто ему помог. Надо разобраться.
– А мне чё делать?
– Попаси это недоразумение, пока само не откинется, вдруг мы с Брютом разминёмся.
Ратников нахмурился, но спорить не стал.
– Кстати… – Крадник сморщился, словно хотел сказать что-то важное, что вдруг вспомнил сейчас.
– Выкладывай. – Скат Иваныч повернулся к Гавриле.
– Говорят, что авария неудачная была. – Ратников сжался. – Он не погиб.
Скат Иваныч смотрел на крадника не мигая.
– Но я выяснил, что сейчас с ним, – зачастил Гаврила. – Местные всё рассказали, там интересно…
– Адрес, – перебил его Скат Иваныч.
Гаврила трясущейся рукой достал из кармана смятую бумажку.
– Он теперь не один.
– Ему же хуже, – бросил Скат Иваныч и ушёл.
Гаврила выдохнул. Ну и пусть самое главное сказать не успел, босс разберётся.
Глеб снова застонал и попытался сесть.
– Вот интересное наблюдение. – Ратников подошёл к стажёру. – Все идиоты такие живучие.
С этими словами он пнул стражника, немного постоял и пнул ещё раз. Глеб закашлялся, что-то тихо провыл и попытался отползти от Ратникова.
– Что ты там мяучишь? – Ратников присел рядом. – Ни хрена не понятно, тебе что-то мешает. Кажется, это твои зубы!
Ратников снова пнул Глеба, на этот раз по лицу. Стажёр дёрнулся и снова отключился.
– Долго же ждать, пока ты подохнешь. – Ратников протёр руки о штаны. – Надо тебе помочь, а то состариться успею.
Он хлопнул несколько раз в ладоши, сел рядом с Глебом на тротуар и наклонился к его груди. Сердце стучало медленно, стажёр еле дышал, сипло пропуская через себя воздух. Ратников немного поворковал вокруг, поставил ладонь ребром на грудь стражника и стал надавливать. Глеб заорал, задёргался, попытался выбраться из-под Ратникова.
– Что ты так переживаешь? – вполголоса спросил Гаврила, не переставая давить. – Я всего лишь заберу твоё сердце. Оно тебе больше не нужно.
Глеб сорвал горло, а боль всё не уходила, чужая рука уже скользнула под рёбра. Ратников сосредоточенно молчал, не давая Глебу сдвинуться.
– Великое древо, помоги. – Сип вышел настолько тихий, что его спокойно заглушило жужжание пчелы.
Мохнатое насекомое плавно спикировало на руку Ратникова и поползло под рукав.
– Какое гадство! – Ратников махнул рукой, резко выдёргивая её из Глеба, стажёр снова булькнул кровью.
Пчела ужалила где-то в районе локтя, и Ратников взвыл. Хлопком он раздавил насекомое под одеждой, вытряхнул полосатый трупик на пол и растёр ногой.
– И это всё?
– Ах, если бы. – Голос Брюта прозвучал у самого уха.
Гаврила вздрогнул, неловко махнул рукой и промахнулся. Брют поймал его за запястье, резко дёрнул на себя и опрокинул на спину. Ратников упал, словно мешок с костями, шумно выдохнув. Глеб рядом застонал.
– Потерпи немного, – сказал ему Брют.
Гаврила выкрутился из-под ног зама, пнул Брюта под коленку и тоже завалил его на землю. Стражник ещё чувствовал слабость, не прошло даром тёмное колдовство Ската Иваныча. Пчёлы появились из воздуха, словно летающие на солнце частички пыли наконец-то обрели форму. Много-много полосатых насекомых облепили Гаврилу, жалили открытые участки кожи, пытались пролезть в нос, затыкали глаза. Крадник не выдержал, отскочил от Брюта и стал стряхивать с себя насекомых. Он хотел что-то сказать, но пчёлы залепили ему рот.
Брют, покачиваясь, поднялся на ноги, посмотрел, как пчёлы жалят Гаврилу, завис на мгновение, что-то тихо сказал и склонился над Глебом. Стажёр дышал тяжело, вздрагивая всем телом.
– Я сопротивлялся… – еле прошептал он. – Пытался защитить…
Слёзы прочертили влажные дорожки по пыльному, залитому кровью лицу.
– Тихо, – Брют осторожно приподнял Глеба себе на колени. – Ты хорошо поработал.
– Он убил… пограничников. – Глеб говорил с паузами, и с каждым вдохом они становились всё длиннее.
– Их давно пора было отпустить. – Брют сжал челюсти: пора признать неизбежное. Волчков и Зябликов давно пожертвовали собой.
– Я так и не узнал, почему ты Брют, – выдал вдруг стажёр и закашлялся.
– А ещё как готовить лапшуку, – улыбнулся зам.
Глеб поморщился, содрогнулся всем телом и замер. Брют смотрел в потухшие глаза стажёра и не хотел верить в происходящее. Рой за спиной агрессивно загудел, запахло палёным.
Зам обернулся. Ратников перекатывал в руке огненный шар, сжигая на себе ползающих пчёл.
– Я украл много жизней и способностей, – ухмыльнулся крадник. – Никогда не знаешь, какая из них пригодится.
Брют аккуратно положил тело Глеба на землю, закрыл ему глаза и встал.
– Задолбал, – пробормотал стражник.
Гаврила смотрел на Брюта, не переставая облизывать себя огнём.
– Поторопись, а то ещё одного друга потеряешь!
С этими словами он бросил шар на землю, и задворки взорвались. Волной воздуха Брюта отшвырнуло в стенку, и стражник отключился.
Когда он пришёл в себя, Гаврилы уже нигде не было, рядом лежало обгоревшее тело Глеба. Голова болела, ломило от удара, тошнило. Пахло палёной плотью, кровью и серой. Брют поднялся на ноги, хватаясь за стену, зацепился ногой за ногу, снова упал, порезал руку об острый край камня.
И его прорвало. Задворки заглушали все звуки, не выпускали ничего наружу. Но этот крик они не в силах были удержать. Брют кричал во все лёгкие, желая выплеснуть из себя всю боль, что пришла к нему за этот день.
– Мне очень нужно поговорить. – Он скорчился над телом Глеба. – Услышь меня, пожалуйста. Я не справляюсь.
Его знобило, пчёлы вились вокруг. Им было всё равно, что рядом был огонь и взрыв, – пока жив Брют, живы и его пчёлы.
– Поговори со мной. – Голос дрогнул.
– Як тебя не услышит, – произнесли рядом. – Он больше не Стража.
Брют поднял голову. Рядом сидел огромный рыжий кот. Всякие-разные жались к стенам, притворяясь кустами и ветошью, – делали всё, чтобы их не заметили. Огромное животное лениво осмотрело задворки.
– Почему ты решил, что не справляешься? – Кот снова повернулся к Брюту.
– Я остался один. – Стражник смотрел на тело стажёра, в горле стоял ком, каждое слово давалось с огромным трудом. – Все погибли, Стражи больше нет, а убийца на свободе. Роя больше нет.
– Теперь ты – Рой, – веско произнёс кот.
– Я ЗНАЮ! – заорал Брют, чем испугал сам себя. – Нашего Роя больше нет. Мне надо поговорить с Яком, надо понять, как победить Ската Иваныча.
– Чтобы справиться с этим человеком, – кот медленно обошёл Брюта и поставил лапы на тело Глеба, – тебе не нужны советы бывшего стражника.
– А если я понятия не имею, что делать? – Брют давил в себе желание спихнуть рыжее чудовище со стажёра.
Кот потоптался по телу, копнул лапой. Из тела вырос колосок, потом другой.
– Мальчик в поле. – Если бы коты улыбались, то Брют увидел бы умиротворённую улыбку на усатой морде.
Тело Глеба покрылось травой и ушло в землю.
– Всё ты знаешь. – Кот сидел на маленькой зелёной полянке, которая посреди серых задворок больше походила на раскатанный рулон газона. – Слушай землю, в Яви земля сильна.
– В Яви? – переспросил Брют.
– Для начала узнай, кто такой Скат Иваныч. – Кот проводил взглядом пчелу. – Найди его тело. И поговори с другом. У него есть секрет, который он боится открыть.
– Ты даёшь мне прямые советы? – Всё, что знала Стража про кота, – это то, что тот никогда не говорит напрямую. Либо не может, либо не хочет двигать судьбы так, как ему надо.
– Ты просил подсказку. – Кот снова улыбнулся. – Я дал тебе несколько.
Кот сошёл с травы и пошёл прочь с задворок.
– А, ещё кое-что. – Он обернулся к Брюту: – Дай столетницам шанс. Шура на самом деле дурой была.
Было уже за полночь, когда в дверь позвонили. Нора выглянула на лестничную клетку и никого не увидела. Пожала плечами, закрыла дверь. Опять раздался звонок.
– Да что такое-то! – Столетница снова открыла дверь и готова была уже наброситься на ночного хулигана. За дверью стояла Таиса. – Ты чего здесь?..
Нора удивлённо смотрела на подругу. Та ничего не говорила, только молча раскачивалась из стороны в сторону.
– Тай, ты температуришь. – Девушка протянула руку, коснулась лба подруги и вздрогнула. Лицо Таи горело, но лоб был ледяным.
– Знала ли ты, что у нас в доме живёт кикимора? – выдала вдруг Таиса. – У соседки. А в подъезде напротив мелкие бесы стравливают одну семью с другой.
Нора взяла Таису за руку и завела в квартиру. В полумраке коридора она пыталась понять, что не так с подругой. Глаза ввалились, волосы торчали во все стороны.
– Я хотела бы лицо как у тебя. – Голос Таисы звучал сипло и глухо.
– Что ты такое говоришь…
На голоса в коридор вышел ворон.
– Кто с ней ещё зашёл? – встревоженно спросила птица.
– Я никого не видела, – обернулась Нора. Все мысли и чувства сконцентрировались на подруге. – Она странные вещи говорит.
– Мечты, мечты… Они сбываются совсем не так, как ты ожидаешь. Я хотела быть как ты. Я хотела быть тобой.
Ворон подошёл ближе.
– С ней зашёл кто-то ещё. – Птица напряглась, всматриваясь в темноту.
Таиса стояла прямо и смотрела на Нору.
– Тай, тебе это не нужно. – Столетница сжала руку подруги. – У тебя своя прекрасная жизнь. А Саша тебя очень любит.
Таиса тяжело вздохнула. Нора почувствовала, как затхлый воздух обвился вокруг неё.
– Больше не любит. – Худенькая ручка провела по плечу Норы, поправила сбившуюся лямку домашней пижамы.
– Что ты сделала с Плотвичкиным? – Нора машинально коснулась рукой плеча, стёрла липкий след.
Таиса повернула голову, и Нора увидела спрятанное под её волосами лицо.