– Наверное, полчаса, ещё же до метро надо дойти.
– Я ему ща локу скину.
Нора только кивнула. Иногда Таиса любила сокращать слова до самых непонятных форм. И если в «локе» ещё можно было угадать «локацию», то в недавнем «бусе» с трудом узнавался «автобус».
– Куда на выхах поедешь? Погнали, у меня затусим?
– На работе дали выходные, хочу к своим скататься, – ответила Нора и сразу поморщилась. Таиса терпеть не могла отказов.
Но подруга, на удивление, отреагировала на это ровно:
– Ладно, с Плотвичкиным затусим. Кажется, я ему нравлюсь. Прикинь, всю жизнь думала, что ты, а оказывается – я!
Нора улыбнулась.
Страже выделили помещение под самой крышей. Центр города, вроде всё хорошо, но находиться в этом месте было невозможно. Потолок протекал, в стенах свистело.
– Нашей организации не одна сотня лет, почему мы не в состоянии найти себе нормальное помещение? – возмутился стажёр Глеб.
– У нас было своё здание, его снесли, – ответил Брют.
– Почему снесли?
– Официальная версия – грунт поплыл. Но тогда вопрос: почему там строят что-то новое?
– Может, грунт укрепили? – предположил Глеб.
Брют пожал плечами. С уходом предыдущего начальника всё пошло наперекосяк. Здание отобрали, подсунули нового стажёра, который мало того что элементарных правил общения с нечистью не знал, так ещё и норовил везде свой нос засунуть.
– А как нового воеводу зовут? – спросил Глеб.
– Кого? – не понял Брют.
– Ну, кто пришёл на место старого командующего?
– Скат Иваныч. А почему воевода?
– Ну, я подумал, звучит прикольно, не называть же его «босс».
– А чем тебе «босс» не нравится?
Глеб пожал плечами:
– «Воевода» звучит прикольнее.
Брют улыбнулся:
– На самом деле раньше босса действительно называли воеводой. Давно это было. Потом Крона от Корней стала всё больше отдаляться, и главный в Страже стал боссом.
– А ты?
– А я его зам.
Глеб кивнул и ещё раз осмотрел помещение. В окне возле самой стены не было стёкол.
– На ремонт тут надо не меньше двух лимонов угрохать.
– Мы тут не останемся, – отрезал Брют. – Нам работать надо, а не стены шпаклевать.
Дверь с мерзким скрипом открылась, и в комнату зашёл Скат Иваныч. Потолок почти касался его макушки, поэтому ему пришлось втянуть голову в плечи.
– Несмешная шутка, – выдал новый начальник Стражи и вышел.
Брют и Глеб поспешили следом. Огромный человек тяжело спускался по ступенькам, что-то бормоча себе под нос. Следом семенил щуплый Глеб, время от времени проводя рукой по ёжику волос. В компании босса он очень нервничал. Брют немного замешкался, закрывая дверь на ржавый замок.
– Есть подвижки по последнему делу? – спросил Скат Иваныч на улице.
Брют покачал головой:
– В Яви магия таких следов не оставляет, почти невозможно отследить, где зацепило.
– Попробуйте связаться с их местными знатками, те наверняка в курсе, как у них что работает. – Скат Иваныч посмотрел наверх, на окна, где, по мнению градоначальника, должна была располагаться Стража. – И что им пришло в голову сейчас это всё менять?
– Может, новый воевода, новое место? – предположил Глеб.
Скат Иваныч пожал плечами.
– Воевода, – фыркнул он. – Напридумывают терминов, потом объясняй остальным, что они значат.
Стал накрапывать дождь. Первые капли упали на разгорячённый за день асфальт и тут же высохли. Скат Иваныч закурил, Брют стал копаться в телефоне, а Глеб не знал, куда себя деть.
– Ой, это что, анафид? – выдал вдруг стажёр.
Брют и Скат Иваныч резко подняли головы. Через улицу шёл человек, припадая на руку. Слишком длинную для человека.
– Почти на трёх ногах, – проговорил Глеб. – Даже не стесняется, а ведь ещё не ночь!
– Он, видимо, уже давно в этом теле, всё человеческое выжег и пытается теперь удержать облик, – заметил Брют.
– Выясните, при каких обстоятельствах всякий-разный занял чужое тело. – Скат Иваныч медленно докуривал сигарету. – И вызовите Волчкова и Зябликова, чую, придётся побегать.
– Боюсь, они не успеют, сейчас на другом конце города шушеру гоняют, – сказал Брют, но всё равно потряс ворот рубахи, вызывая из ткани рой пчёл. Те с тихим жужжанием моментально исчезли в воздухе.
– Ого! Что это? – не понял Глеб.
– Рой, – кратко ответил Брют.
Он явно не стремился рассказывать больше.
Глеб с интересом осматривал зама. Никаких рисунков пчёл на одежде не было, татуировки Брют тоже не скрывал. Одну носил открыто – знак Великого дуба. Ещё одна – знак зоркого глаза – была у него за ухом.
– Дырку во мне проглядеть решил? – Взгляд у Брюта был светлый, цепкий.
– Пытаюсь понять, откуда пчёлы полетели.
– Как ты попал в Стражу, если ничего про пчёл не знаешь? – беззлобно подколол стажёра Брют.
Глеб обиделся и снова переключил внимание на анафида. Бес продолжал медленно двигаться вдоль стены, помогая себе длинной рукой. Вторую он прижимал к груди.
– Ощущение, будто его ранили, – задумчиво сказал Глеб, проводя рукой по коротко стриженной макушке.
– Долго ещё будем кино смотреть? – одёрнул их Скат Иваныч.
Брют двинулся вдоль улицы, стараясь держаться параллельно чудовищу. Глеб шёл следом. Скат Иваныч остался стоять на месте, хмуро глядя на анафида. Людей с улицы убрали тем же незримым роем пчёл, чтобы не мешались и не стали случайно жертвой беса.
Всякий-разный обратил наконец внимание на Стражу и остановился. Обернулся, посмотрел назад, поскрёб лапой асфальт, а потом дико заорал и бросился на Глеба. Тот не ожидал такой прыти, споткнулся и полетел прямо в лапы чудовища. Брют тут же оказался рядом, начертив в воздухе охранный знак, который с силой толкнул анафида в сторону Ската Иваныча. Босс был готов. Из-за спины он достал огромный серп, одним отточенным движением махнул лезвием, и Глеб услышал глухой стук на другом конце улицы. Голова всякого-разного катилась далеко от тела, распадаясь на грязные ошмётки.
– С нечистью, нарушившей договор, разговор короткий, – отрезал Скат Иваныч.
Глеб смотрел, как развалилось тело анафида, а лёгкий порыв ветра лишил возможности разглядеть, что раньше тут что-то было.
– А говорил, придётся побегать, – проворчал Брют. – Зря парней только отвлекли.
– Не зря. – Скат Иваныч смотрел в сторону, куда улетела голова чудовища.
Рядом стояла фигура, наклонив голову набок, и смотрела на Стражу.
– Что, ещё один? – простонал Глеб.
– Видимо, тот, что первого ранил, – согласился Брют.
Фигура не стала ждать, пока Стража начнёт действовать, она шустро наклонилась, подхватила с земли прах головы и метнула его в Ската Иваныча и его подчинённых.
– Ложись! – рявкнул Скат Иваныч. – Глаза закрыть!
Глеб опять замешкался и почувствовал, как чёрный туман заволакивает улицу и начинает разъедать глаза.
– Дурень, что тебе сказано! – Скат Иваныч пнул стажёра по ногам, и тот грохнулся на спину.
– Это что за колдовство? – просипел Глеб, жмуря глаза, которые неистово жгло.
– Развеется, будешь выяснять, – ответил босс.
– Два нападения рядом, ещё и в центре, – проговорил Брют где-то рядом.
– Расслабились, – бросил Скат Иваныч.
Брют хотел возразить, но передумал. Толку в этом не было никакого. Пустая перепалка на загаженной улице.
Чёрный туман держался недолго. Не стал дожидаться, когда появятся Волчков и Зябликов, поднялся вверх и растворился среди домов.
– Бардак, бардак, – ворчал Скат Иваныч, поднимаясь и отряхивая одежду от пыли.
– Босс, людей пускаем? – спросил Брют.
Скат Иваныч кивнул.
Пустая улица тут же стала многолюдной.
Три стражника смотрели, как заполняются кафе и лавочки в самом центре города. Никто и не заметил, что буквально пять минут назад ходу на эту улицу не было.
– Знаете, – подал голос Глеб, – а в целом-то всё неплохо.
– В плане? – уточнил Брют.
– Теперь у нас есть первый подозреваемый.
Поезда и вокзалы всегда вызывали ощущение грядущего приключения. И неважно, едешь ты в соседний город или просто на дачу. Суета, объявления, которые озвучивают настолько невнятно, что о смысле остаётся только догадываться, – всё это дарило чувство, что грядут изменения в привычной рутине. С этого всегда начиналось путешествие Норы к родным.
Толкотня на станции пригородных электричек напоминала рынок выходного дня – тут тоже что-то продавали, народ носил огромные рюкзаки со странным содержимым, дети носились по чужим ногам, а усталые мамочки делали вид, что их это не касается.
Сами поезда выглядели так, будто застряли в прошлом веке: ржавые, разрисованные всеми красками мира, прокуренные в тамбурах. Почему-то именно на этом направлении составы не стремились заменить на более новые. Этим фактом всегда возмущалась бабушка Норы:
– Когда уже вспомнят про наше направление? Везде уже сто раз обновили поезда, а тут ржавые телеги спорят меж собой, какая более ржавая.
Нора села в электричку и сразу отзвонилась маме, чтобы та не забыла открыть калитку. Заглянула в общий чат, Таиса опять накидала кучу фотографий с Плотвичкиным. Эти же фотографии она потом закинет в блог, рассуёт по всем альбомам и у каждого будет спрашивать, видел ли он их. Не увидеть шансов ноль.
Быстрый смайлик, чтобы показать, что Нора всё прочитала, наушники в уши, и ближайший час смотреть, как пролетают за окном чужие дачи, редкие леса и лысые поля – неотъемлемая часть любой поездки.
Рядом сел опрятный молодой человек. Нора скосила глаза, чтобы оценить, насколько приятно с ним сидеть. Оказалось, вполне. Аккуратный, он пах какой-то луговой травой и немного землёй. Даже ботинки были светлыми и чистыми. Нора засмотрелась на незнакомца, тот закинул ногу на ногу. На мгновение девушке показалось, что нога легла два раза. Будто задублировалась дорожка на видео. Нора поморгала, отвернулась к окну. Минуту погодя снова посмотрела на парня, тот скрестил на груди руки. И опять движение получилось какое-то задвоенное. Нора нахмурилась. В этот момент молодой человек посмотрел на неё и удивлённо поднял брови. Нора сразу отвернулась.