Шепелявый сидел в своей квартире, обложившись документами. Он нашёл всё, что хотел знать. Он понял, к чему это всё. Теперь надо успеть передать это всё Брюту и столетним душам. Местные уже донесли, что за ним идут. Морок не собирается оставлять такого ценного свидетеля в живых. Морок знает, что Шепелявый признался, а значит, Шепелявый знает главный секрет. Лишнего свидетеля надо убрать.
Дома оставаться было опасно, и демон, собрав в кучу все наработки, вышел из квартиры.
Солнце клонилось к закату. Длинный день подходил к концу, становилось прохладнее. На площадке играли дети. Шепелявый остановился, дети видели его настоящего, но не боялись. Видимо, чувствовали, что он не причинит им зла.
Безопаснее всего было уйти в людный торговый центр. Морок не пойдёт туда, где люди веселятся, тратят деньги и едят больше, чем в состоянии толком переварить.
Через дворы, мимо детских площадок, наперегонки с автобусом. Шепелявый почти бежал, чувствуя, как дышит ему в затылок смерть, которую он столько лет избегал. Лишь бы Брют успел всё узнать. Лишь бы нашёл тело.
Очередная площадка была совсем пустая, это настораживало. Никаких мамочек с колясками, никаких детей, стирающих подошвы о песок. Шепелявый оглянулся и быстро пересёк игровую зону. Невидимая стена выросла перед самым носом. Со всего маху демон влетел в неё и от неожиданности упал.
– Теряешь остроту зрения? – Скат Иваныч стоял совсем рядом.
Как и у любого морочного создания, у него не было ног, не было возможности держаться за землю и питаться от неё.
– О, это вы. – Шепелявый лихорадочно собирал рассыпанные по всей площадке документы. – Не здал вас сегодня. Сто-то слусилось?
– «Слусилось», – кивнул Скат Иваныч. – Понимаешь ли, меня предали. Нос засунули куда не следует. Да вообще повели себя как последняя гнилая дрянь.
Шепелявый смотрел перед собой, боясь поднять глаза на Ската Иваныча.
– Скажи, дорогой, – Скат Иваныч почесал бровь, – как меня зовут? Скажи правду, навье отродье!
Шепелявый затрясся. Слова призывали к ответу, Скат Иваныч провоцировал.
– Я не смею, – прошептал демон.
– Пожалей своё новое тело. – Скат Иваныч подошёл ближе, призрачные ноги не оставляли следов. – Этот парень не выдержит, если ты начнёшь сопротивляться. Сам знаешь, какие люди хрупкие, нежные, ранимые. Как легко их отправить на тот свет. Или, как ты говоришь, «в больниську»? Этот сразу в могильку полетит.
Шепелявый приложил руку к груди, сердце бешено колотилось. Лишь бы Брют успел, лишь бы почувствовал, что другу нужна помощь. Да поможет ему Великое древо.
– Так как меня зовут?
Со стороны казалось, что на площадке ничего не происходит, но люди всё равно обходили стороной новую горку, качели, карусель. Сами того не понимая, они держались подальше от страшного, от того, что не в состоянии будут переварить в своём сознании.
– Вясеслав Буров. – Шепелявый сжался у самой земли. – Вы убили своего брата. А потом и племянника. А потом стали убирать свидетелей.
Слова полились потоком. Скат Иваныч хотел знать всё, что знал Шепелявый, и демон послушно ему рассказывал.
– Вы убили себя. – От последних слов Скат Иваныч дёрнулся.
– Глубоко же ты копнул, гад. – Воздух вокруг сгустился. – Впервые жалею, что оставил своё тело, задушил бы тебя прямо здесь. Не тебя, твоё тело, а ты смотрел бы, как оно умирает. И пала бы твоя уверенность, что после твоего вмешательства люди не умирают.
Шепелявый сжался ещё сильнее.
– Но, знаешь… – Бес поднял глаза на Ската Иваныча, тот смотрел куда-то в сторону, между домами. – Сейчас я особо даже напрягаться не буду. Одно движение, и ты, нарушивший несколько раз правила, отправляешься в забвение. А тело… Тело не выдерживает, сердце останавливается. Исход всё равно один.
– Посему? – Шепелявый затрясся, глаза наполнились слезами. – За сто? Мы зе договаривались! Я выполнил всё, сто вы хотели. За спиной Стразы сделал то, сто вы приказали. Вы зе обесяли… Я зыть хосю, я просо хосю зыть!
– Ты нечисть и уже давно сдох! – громыхнул Скат Иваныч. – А живёшь за счёт других людей. Живых. Травишь их, пользуешься, пока можешь, а потом выкидываешь. В целом люди занимаются тем же самым. С одной поправкой – они ещё не подыхали. И ты нарушил наш уговор. Растрепал Страже о своей роли. Раскопал то, что тебе не следовало знать, а ведь тебя предупреждали, чтобы ты не лез. Неужели дружба с этим недоразумением, моим бывшим замом, тебе настолько важнее?
Шепелявый пополз от Ската Иваныча, громко хлюпая носом. Он так берёгся, выполнял все правила, подсказывал и советовал ради одного – почувствовать себя хотя бы на секунду человеком.
– Пора освобождать это тело, – сказали сверху.
Было больно, словно тысячи голодных псов рвали душу на части. Душу беса, у которого её никогда не было. Залаяла собака, и Шепелявый почувствовал шанс. Маленький, едва заметный, но шанс выторговать хотя бы память о нём у той, кому он ещё успеет помочь и рассказать, кто же его убил. Кто убил остальных несчастных, а самое главное – ради чего это всё было затеяно. Вячеслав Буров не добьётся того, к чему он стремился через все эти смерти.
Тело надо было отпускать, оно не выдерживало, и Шепелявый перебрался в собаку. Скат Иваныч почувствовал, как исчезает нечистая суть из человеческого тела, но не остановился. Два крика. Резких, на высоких нотах. Всей своей яростью подтверждающие, что внутри что-то рвётся. Два крика, а потом тишина. Тело обмякло, из расслабленного рта потекла слюна, смешалась с кровью. Молодое сильное тело лежало посреди площадки. Позже его найдут случайные прохожие, медики констатируют остановку сердца. Смерть не брезглива, ей всё равно, в каком ты состоянии и что у тебя внутри. А люди… Людям предстоит ещё воспитывать в себе это ощущение внутреннего камня внутри, чтобы не реагировать, не плакать, не дёргаться в ужасе при виде мёртвого тела.
Скат Иваныч выругался и двинулся вслед за удирающей со всех ног собакой. Шепелявый гнал что было мочи, чувствовал, что не хватает сил, как сжигается изнутри тело дворняги. Надо немного потерпеть, найти Брюта, найти Нору. Нора – столетница, Нора поможет оставить память. Рваная душа Шепелявого болела. Наверное, это и значит быть человеком.
Собака споткнулась, полетела вниз по лестнице, взвизгнула и тут же сдохла. Демон успел перескочить в тело голубя. Его суть стала такой маленькой, что птичьего тела как раз хватило, чтобы вместить в себя всякого-разного и упорхнуть из-под носа подоспевшего Ската Иваныча.
– Ты не жилец. – Вячеслав Буров сплюнул на землю.
Шепелявый это знал и изо всех сил пытался найти Брюта, пока не стало поздно.
Глава 20Суть беды
– Мне снился сон про смерть, и он стал правдой.
– Кого убили?
– Меня.
Вячеслав засмеялся:
– Брат, а ты умеешь удивлять. Кто же тебя убил?
– Ты.
– Дурная шутка.
– Я всегда дурно шучу.
Святослав сидел возле окна и смотрел в окно. С деревьев медленно опадали листья, дворник сгребал их метлой из веток, только сильнее разбрасывая.
– Слушай. – Вячеслав сел рядом. – Даже если твои сны сбываются, не факт, что этот тоже вещий. Помнишь, тебе снилась гибель целого города, но уже давно нет ничего, что могло бы к этому привести. Может, ты просто перетрудился?
– Возможно, ты прав. Вот только суть сна не меняется. Мне снилась смерть. Был пруд, небольшой, в том пруду лежала собака с перебитым хребтом. Вокруг бегали другие, говорили мне, что я должен помочь ей. Отпустить с миром. А я не знал, как это сделать. В итоге зашёл к ней в воду и просто погладил по морде. Собака умерла. Страшный живой сон.
Вячеслав покачал головой:
– Не вовремя тебе этот сон пришёл, сегодня мы хотели дверь поставить.
Святослав кивнул. Дверь между мирами, как тогда, когда можно было ходить через избушку.
– Не верится, что он на это согласился.
– Думаю, ему самому эта дверь нужна.
– С чего вдруг? Он-то ходит между мирами, не разбирая дороги, и только мы правила соблюдаем.
В дверь позвонили. Вячеслав сидел ближе к коридору, потому встал, дошёл до прихожей. Щёлкнул замок, послышались голоса, и в кухню зашли трое. Вячеслав хлопнул сзади дверью.
– Замок надо починить. – Як пожал руку Святославу. – А то окна защитим, а они через двери все вылезут.
– Мы дверь заменим целиком, – кивнул Святослав. – Уже заказали, сегодня должны привезти.
– Быстро у вас всё. – Пожилая женщина внимательно осмотрела квартиру. – Одних знаков не хватит. Надо серьёзнее защиту ставить.
– Это какую? – Вячеслав вернулся в кухню и чуть не наступил на кота.
– Наличники набить. – Женщина указала на окна.
– Изнутри? – удивился Святослав.
– Всяко защита, – был ответ.
– Столетняя душа дело говорит, – согласился Як. – Знаки могут ослабнуть, если их перестанет питать вера. А кто знает, что там в будущем случится. Наличники надёжнее. Валерия Михайловна, пройдёмте ещё и другие комнаты посмотрим, я покажу стену.
Столетница кивнула и ушла из комнаты.
– Одно дело знаки, – зло зашептал Вячеслав, – другое – наличники. Нам это на кой ляд вообще?
– Вроде бы твоя идея была – сделать проход в Лад через нашу квартиру, – напомнил Святослав. – А ты думал, что это так просто?
Вячеслав что-то буркнул и пошёл слушать, о чём говорят Як и Валерия Михайловна, опять споткнулся о кота, ругнулся.
– Такой хам. – Огромный рыжий кот запрыгнул на стол и сел поближе к Святославу.
– Не нравится он мне в последнее время, – признался тот. – Что-то скрывает. Ещё и огрызается постоянно. Поругался с моими.
– Сказал бы, что это переходный возраст, но ведь уже взрослый мужик, – покачал головой кот.
– У него всегда переходный возраст, – проворчал Святослав.
– Как думаешь, что с ним будет, когда он узнает?
– Надеюсь, до этого момента я не доживу.
– Всё на своих потомков оставишь?
Святослав посмотрел на кота.