огах. Глаза столпившихся вокруг мужчин заблестели от удовольствия.
– О, прошу прощения, сударыня, – вежливо извинился Санхар и протянул руку, чтобы помочь ей подняться. Но она с ужасом отодвинулась от него, словно в руке у него находилась змея.
Не понимая, что этим только усугубляет свою вину, Санхар наклонился, взял девушку за локоть, поднял с грязного пола и отряхнул испачканную в муке одежду. Она побледнела и закрыла глаза, не в силах произнести ни слова. Санхар попытался опустить подол её платья, но она вцепилась в него мёртвой хваткой. Мужчина равнодушно пожал плечами и набросил на плечи девушки покрывало. Несчастная стояла, оцепенев от ужаса и стыда.
Вокруг них начала собираться толпа зевак, что-то угрожающе бормоча и тыча в чужака пальцами. Вельх пробыл в Алмосте уже несколько дней, и этого времени ему хватило, чтобы немного понять местный язык и кое-как научиться изъясняться, благодаря своей врождённой способности к быстрому овладению незнакомыми наречиями. Он смог разобрать, что совершил преступление и должен понести наказание. Он улавливал исходившую от толпы агрессию, но не понимал, каким проступком вызвал такой гнев местных.
Положив руку на рукоятку меча, Санхар окинул толпу грозным взглядом, и его угрожающая поза заставила людей в испуге отступить.
Расталкивая зевак, к месту происшествия пробрался какой-то человек, как потом оказалось, смотритель рынка, в сопровождении четырёх стражников.
– Что здесь происходит? Почему собрались? – грозно вопросил он.
Перебивая друг друга, очевидцы рассказали ему о произошедшем инциденте. Смотритель взглянул на понурившуюся, уже закутавшуюся в покрывало девушку, затем взглянул на Санхара, внимательно оглядев его высокую крепкую фигуру, длинный меч в дорогих ножнах, заглянул в зелёные холодные глаза, и тяжко вздохнул.
– Вы говорите по-алмостски? – без надежды на ответ, спросил он.
– Немного, – ответил Санхар. – Но нам лучше общаться по-ассветски, если это возможно.
Смотритель снова вздохнул и продолжил на плохом, но более-менее понятном ассветском языке:
– Господин, вы совершили тяжёлый проступок. Вы опозорили девушку и обесчестили её имя. Вы это понимаете?
– Если я сделал что-то неправильно, то сделал это нечаянно и без злого умысла, – ответил Санхар.
– Каковы бы ни были ваши намерения, но ваш проступок заслуживает наказания. Я обязан препроводить вас в тюрьму, где вы будете дожидаться суда, если отец или иные родственники этой девушки подадут на вас жалобу… Прошу сдать оружие и проследовать со мной.
Санхару совсем не улыбалось провести в алмостской тюрьме неизвестно сколько времени, а уж тем более, он не собирался полагаться на чужое правосудие и отвечать за преступление, которого, по сути, не было. Обдумав сложившуюся ситуацию, он осторожно спросил:
– А нельзя ли этот вопрос решить как-нибудь по-другому? Я лорд-правитель Лайонский и не собираюсь сидеть в грязной камере с местными бродягами… Боюсь, если вы будете настаивать, я буду вынужден сопротивляться, и не думаю, что моим людям понравится, если их господина и правителя убьют или покалечат в этой, как мы считаем, высокоцивилизованной стране… И даже, если все, в конце концов, разрешиться в мою пользу, я не хотел бы увезти домой плохие воспоминания о здешнем гостеприимстве.
Чиновник никогда прежде не слышал ни о Лайонсе, ни о его правителях, но весь вид и уверенный властный голос Санхара говорили, что этот чужеземец не лжёт. Он заколебался. Ему не хотелось доводить дело до международного скандала, но и оставить всё просто так тоже не представлялось возможным.
– Я могу вам только посоветовать… – осторожно начал он.
– Говорите.
– Вы могли бы напрямую поговорить с отцом этой девушки и решить дело полюбовно, без вмешательства закона.
– Думаю, это разумное решение… – согласился Санхар.
– Но сделать это нужно сегодня и сейчас. Если родственники девушки не согласятся на мировую, я вынужден буду препроводить вас в тюрьму, вне зависимости от моего желания, уважаемый господин.
– Хорошо.
– Я обязан сопроводить вас к дому этой несчастной… – он повернулся к девушке. – Ведите нас к себе, уважаемая.
Санхар не видел повода отказываться. Подозвав Эльма, приказал вернуться в гостиницу и ждать его возвращения, а сам последовал за девицей, в сопровождении чиновника и стражников.
Глава 8
Отец незнакомки оказался торговцем средней руки. Его дом находился в трёх кварталах от рынка. Увидев чужака и королевского чиновника, купец всполошился, а узнав, в чём дело, вознегодовал. Он побагровел и набросился на Санхара с угрозами и проклятиями, но чиновник, взяв его за рукав домашней сорочки, отвёл в сторонку и тихонько заговорил что-то на ухо. Однако, Санхар, даже не напрягаясь, расслышал каждое слово. Понимая пятое через десятое, он всё же сумел разобрать, что чиновник рассказал мужчине, что чужеземец важная шишка, и, по-видимому, не беден; что тому лучше уладить дело полюбовно, так как, с одной стороны, он может получить в этом деле выгоду, а с другой – без скандала разрешить международный конфликт, о чём чиновник непременно упомянет в своём докладе королю. Купец сразу остыл, успокоился, и даже стал любезен. Усадив гостей, он угостил их вином и сладостями, и вежливо обратился к Санхару по-ассветски:
– Что вы намерены делать, уважаемый, в данной ситуации?
– Я мало знаком с вашими законами и обычаями, поэтому с удовольствием выслушаю ваши предложения, – так же вежливо ответил Санхар.
– По нашим обычаям, мужчина, видевший лицо девушки или касавшийся её, если он не близкий её родственник или жених, обязан взять эту девушку в жёны. Если он не может или не желает этого, то должен смыть нанесённое семье девушки оскорбление своей кровью, – ответил купец.
– Мне не жалко своей крови и я охотно бы поделился ею с вами, господа, но вряд ли она вам нужна… – усмехнулся Санхар. – Мне также нетрудно жениться на бедняжке, коль таковы ваши требования, ведь в данный момент я холост… Если вы настаиваете, я возьму эту девицу в жёны. Но согласна ли девушка стать моей супругой?
– К сожалению, у неё нет выбора, – сокрушённо покачал головой чиновник. – Её лицо видели десятки мужчин, она навеки опозорена, и вряд ли теперь хоть один приличный жених постучит в ворота моего дома… А у девушки есть младшие сёстры, которые не могут выйти замуж раньше старшей сестры. Или вы хотите, чтобы бедняжка вышла замуж за нищего водоноса, у которого нет даже медного гроша на выкуп, только чтобы открыть сёстрам дорогу? Ведь, по сути, это по вашей вине она оказалась в таком положении.
Санхар пожал плечами и ответил:
– Я ведь не отказываюсь жениться. Что для этого нужно?
Отец девушки оживился.
– Небольшой пустяк: вы должны заплатить выкуп за невесту и подписать брачный договор. Мы можем обойтись без свадебной церемонии и торжеств, если пожелаете.
Санхар мысленно усмехнулся жадности купца. Он согласен был отдать свою дочь первому встречному, и даже не играть свадьбы, лишь бы сэкономить лишний грош.
– Я согласен на все условия, – кивнул он. – А как насчёт приданого? Оно полагается в вашей стране? Или я просто покупаю девушку, как рабыню?
Чиновник и купец переглянулись, и последний немного смутился.
– Конечно, уважаемый, у Сафелии есть приданое, ведь она не какая-нибудь нищенка… Но только мы не ожидали такого скорого замужества и оно не совсем готово.
– Ничего, я подожду. Я пробуду в Алмосте ещё около декады, думаю, этого времени достаточно, чтобы собрать его?
Чиновник строго взглянул на купца и тот поспешно закивал.
– Тогда вернёмся к выкупу… Сколько я должен за невесту?
Глаза купца довольно заблестели. Теперь он почувствовал себя в своей стихии.
– Думаю, сумма в десять тысяч золотых будет не слишком высока для вас, уважаемый?
Санхар даже опешил от такой наглости.
– По-моему, вы слишком цените свою дочь, – осторожно ответил он. – Я, конечно, не успел рассмотреть её лицо, как и иных прелестей… Но всё же, думаю, она не настолько хороша, чтобы стоить дороже прогулочной яхты!
– О, господин, вы не знаете Сафелии! Это настоящий клад! – оживился купец. – Она юна, свежа и прекрасна, как цветочный бутон, её кожа нежна и благоухает, словно лепестки роз! Она скромна, тиха, послушна и целомудренна. Мы воспитали её в строгости и охраняли, как самую ценную драгоценность!
– Почему же она ходила на рынок одна, без сопровождения родственников или слуги, и таскала тяжёлую корзину, словно рабыня? – перебил хвалебную оду Санхар.
Купец смутился, но лишь на миг.
– Мы приучали девушку к трудолюбию и хозяйственности, кто знает, какой муж ей попадётся? Может, лентяй или пьяница, и ей самой придётся кормить семью? Сафелия умеет шить, готовить, печь пироги, вышивать шёлком, ткать и угождать мужу. Она сильна, здорова и вынослива, не жалуется, не скандалит и не перечит, а это самые ценные качества любой жены.
Чиновник с понимающей улыбкой согласно закивал головой.
– Какова хороша бы ни была девушка, но она не стоит десяти тысяч! – отрезал Санхар. – Я могу дать за неё две тысячи и ни гроша больше!
– Вы оскорбляете меня! – притворно возмутился купец.
– А вы держите меня за дурака… Или вы берёте две тысячи, или я ухожу с господином смотрителем, и пусть закон нас рассудит. Думаю, дать взятку судье за мягкий приговор обойдётся мне дешевле, чем ваша дочь.
Видя непреклонность Санхара, купец обеспокоился. Немножко подумав, он пошёл на уступки.
– Может, я и запросил слишком много, – начал он, – но только из-за любви к моей дорогой Сафелии… Она так прекрасна и так достойна, что я оценил её слишком высоко… Но мы можем договориться, не так ли?
– Я уже назвал свою цену, – отрезал Санхар.
– Две, это слишком мало… Вы оскорбляете не только меня, но и бедную девочку. А она и так натерпелась сегодня… Пять.
– Две.
– Пять.
– Две.
– Четыре с половиной.