Дворецкий, скромно стоявший у двери, выступил вперёд и громко произнёс:
– Его милость Санхар Аоста принц Трикорский лорд-правитель Лайонский с супругой леди Сафелией и… – тут он запнулся, но сумел закончить на той же возвышенной ноте. – …и любимцем Эльмом.
Санхар отметил, что дворецкий заменил слово «любовник» на слово «любимец», что сути не меняло, но звучало не столь откровенно. Все поняли, кем является этот красивый, разодетый, источающий благовония юноша, сидящий по правую руку лорда Лайонского, и это вызвало новую волну шума в зале. Санхар уловил мысли присутствующих, которые во многом сходились. Большинство было уверено, что Ивея и Санхар одного поля ягоды, а весь род Аоста – вырожденцы, и не напрасно Богиня-Мать обрушила на них свой гнев.
Санхар не знал, что натворила его родственница и чем вызвала гнев королевы и осуждение окружающих, но поклялся, что обязательно узнает об этом в ближайшее время.
После речи королевы и слов дворецкого, обед проходил в общем молчании, не считая тихих реплик некоторых присутствующих или вопросов королевы, на которые вопрошаемые отвечали не вставая и не прерывая трапезы.
Сафелия и Эльм, непривычные к столь высокому обществу, чувствовали себя неловко, и почти не притрагивались к изысканным блюдам, а Санхар наслаждался едой, оценивая местную кухню.
Когда с основными блюдами покончили, и слуги начали разносить фрукты и сладости, королева обратилась к Санхару и попросила рассказать о Лайонсе. Санхар подробно рассказал об острове и его законах, рассказал о «меченых», из которых состоит его гвардия, сказал, что сам создал и построил своё государство, и что оно, хотя и молодое, но довольно перспективное и достаточно сильное.
– Вы, прямо, как Святая Лианна, пришли и взяли, – с улыбкой произнесла королева.
– Не совсем, Ваше Величество, – ответил Санхар. – Лайонс не был заселён, когда я пришёл туда. Мне пришлось завозить на остров людей не совсем с их согласия… Как Святая Лианна поступила моя мать. Вместе с моим отцом и горсткой воинов-вельхов они завоевали огромную, заселённую варварами территорию, и построили там цивилизованное королевство. На это ушли годы, но Трикор сейчас процветает и уже нанесён на многие карты.
– Ваша мать и вы сделали благородное дело, достойное славы Богини-Матери. Будем надеяться, она сменит свой гнев на милость, и вернёт вашему роду свою благосклонность…
– Не знаю, чем прогневила её оллинская ветвь рода Аоста, а что касается моей матери, то благодать Богини давно пала на неё и она проявила к ней такое милосердие, которое не проявила даже к Святой Лианне, да будет благословенно её имя.
Слова Санхара вызвали изумление и негодование, многие посчитали их богохульными. В зале воцарилась напряжённая тишина, которую посмела нарушить только королева.
– Объясните, милорд, ваши слова? Вы можете сказать, в чём проявилось милосердие Богини к вашей матери?
– Простите, Ваше Величество, но это наша семейная тайна. Могу лишь сказать, что Богиня одарила Санризу Аоста некоторыми способностями, недоступными простым смертным.
– Не хотите ли вы сказать, что ваша мать стала чародейкой? – с негодованием спросила королева.
– Нет, она не умеет колдовать и никогда не разбиралась в заклинаниях. Она была, есть и остаётся воином. Но её сила, выносливость, ловкость и мастерство увеличились в несколько раз, и она с лёгкостью справляется с десятком самых сильных и умелых воинов.
– О да, это истинные подарки Богини-Матери, – засмеялась королева.
– А вам что-нибудь досталось от этих даров? – неожиданно подал голос грустный мужчина, до сих пор безмолвно сидевший за своим столом.
– Я сын своей матери, – просто ответил Санхар. – Я унаследовал от неё лучшие качества. Она передала мне своё мастерство, так как у неё, кроме меня, нет больше детей. Но я не сидел сложа руки, наслаждаясь силой и умениями… Путешествуя по миру, я учился у многих народов, совершенствуя и оттачивая своё мастерство.
– Наверное, вы непревзойдённый воин, которому нет равных в этом мире… – с лёгкой насмешкой произнёс мужчина.
– Думаю, что так, – без ложной скромности ответил Санхар, чем вызвал ещё одну волну неприязни, прокатившуюся по залу.
– Тогда, может быть, вы не откажетесь продемонстрировать нам своё искусство на военном турнире? – предложил мужчина.
– Не откажусь, – кивнул Санхар. – Давно я не встречал достойных соперников. А где ещё можно найти прекрасных воинов, как не на родине знаменитых виолок? Выставляйте своих лучших бойцов, и мы устроим настоящее представление на радость королеве и забаву зрителям.
– Договорились, милорд, – склонил голову мужчина.
Глава 15
Как оказалось, грустным господином, который подвигнул Санхара на турнир, был тайный советник королевы лорд Анидис. Королева Леннара, которую Богиня-Мать наделила несравненной красотой, но обделила умом, достойным занимаемого положения, вряд ли смогла бы так долго и так разумно править королевством, если бы не умные советы лорда Анидиса, который – и это все понимали – фактически являлся главой государства. Королева Леннара делала всё, что советовал ей тайный советник, и злые языки поговаривали, что лорд, по совместительству, её тайный любовник, хотя прямых доказательств их любовной связи не было.
Турниры, на которых показывали силу, ловкость и умение все желающие, и которые были открыты для всех слоёв общества – от последнего нищего до членов королевской семьи – проводились, в основном, по торжественным случаям: дни рождения королевской семьи или свадьбы высших сановников, победы в сражениях или большие государственные праздники. Данный турнир приурочили к Празднику Урожая – на Оллине совсем недавно собрали первый урожай зерновых и фруктов, и оставалось немного свободного времени перед новой посевной. Лорд Анидис решил развлечь народ, коль представился такой случай, и объявил о проведении турнира. О соревновании сообщили во всех городах и селениях, приглашая желающих принять в нём участие.
Оллинский турнир отличался от турниров в других странах тем, что соревноваться в нём мог каждый желающий: простолюдин, бродяга-наёмник, даже раб, если он считал себя хорошим воином. Победитель – кроме отдельных случаев – не получал никакой награды, кроме славы и признания заслуг; проигравший – если останется жив – всеобщие насмешки и презрение.
Турниры были единственным развлечением, которое объединяло богатых и бедных, господ и рабов, тальсов и аборигенов. Все они собирались на огромном стадионе-амфитеатре, расположенном в соседней бухте. Ареной служил ровный песчаный пляж, а зрители сидели на склонах окружавших бухту холмов, изрезанных ярусами, на которых располагались деревянные и каменные скамьи. В самом удобном для обозрения месте стоял красивый деревянный домик на сваях с открытыми ажурными стенами и удобными креслами внутри – королевская ложа. Под ним, между сваями, отделённые от арены каменным парапетом, размещались более мелкие сановники государства.
Турнир не имел строгих правил. Соревнования проводились из всех видов единоборств. Единственное правило – соперники дрались затупленным оружием, и время поединков было ограничено четвертью часа. Обычно, когда соревнующихся набиралось очень много, турнир затягивался на несколько дней.
Пока королевские глашатаи сообщали о турнире, и пока в столицу прибывали желающие поучаствовать в соревнованиях, Санхар осматривал город, знакомился с его жителями – как простолюдинами (благодаря шустрому мальчишке-проводнику), так и с тальсами – аристократами и простыми воинами-гвардейцами. Ивея Аоста, почему-то, так и не показалась ему на глаза, а Санхар, не желая навязываться, больше не ходил к ней в гости.
Но вот, однажды вечером, накануне объявленного турнира, в дверь гостиничного номера постучали, и Эльм впустил в комнату гостью. Ивея была слегка смущена, но не показывала вида. Поздоровавшись по виольскому обычаю – приложив к сердцу сжатый кулак – Ивея, не дожидаясь приглашения, прошла к креслу и молча села.
– Рад вас видеть, сударыня, – произнёс вежливо Санхар.
– И я вас, – буркнула девушка, осматривая комнату и избегая прямого взгляда вельха.
– Что привело вас ко мне?
– А вас? – вопросом на вопрос ответила виолка.
Санхар улыбнулся.
– Вообще-то, я не подозревал о вашем существовании, пока не прибыл в Альту.
– Тогда, зачем вы прибыли на Оллин?
– Я путешествую, дорогая сестрица. Побывал на Гритланде, в Алмосте, Мароде и даже Марлозе, хотя там совсем не рады гостям. Ваш остров лежит на пути моего маршрута. К тому же, это прародина моих предков по материнской линии, и было бы грехом не побывать на ней.
– Прародиной можно назвать Виол. Вы и туда зайдёте?
– Конечно… Может, прихвачу парочку-тройку диких виолок, как Святая Лианна.
– Вы мужчина, но хорошо знаете нашу историю и религию… Это странно.
– Не вижу ничего странного. Меня воспитывала мать-виолка, передавая знания и обучая своим верованиям. Она растила меня, как растила бы дочь, если бы таковая у неё была.
– Потому у вас такие длинные, как у женщины, волосы и склонность к мальчикам? – не удержалась от колкости девушка.
– Вы хотите меня оскорбить? Почему вы так агрессивно настроены? Чем я вам не угодил? Если я вам неприятен – не стану набиваться к вам в родственники, сударыня. В конце концов, мой род неплохо устроился в этом мире и без родственных связей… А волосы я ношу по обычаю отца-вельха. Все вельхи носят длинные волосы, не обрезая их с рождения. К мужчинам склонность появилась у меня, потому что я разочаровался в женщинах – существах лживых, коварных и непостоянных.
Ивея сердито поджала губы, желая возразить, но промолчала и впервые посмотрела Санхару прямо в глаза.
– Простите… брат. Это всё моё дурное воспитание. Из-за своего глупого языка я и попала в опалу, резко высказавшись в адрес королевы в присутствии слишком большого числа свидетелей… Я пришла, конечно же, не для того, чтобы оскорблять вас. Я хотела вас предупредить, что лорд Анидис готовит вам неприятный сюрприз… При дворе у меня ещё остались друзья, и они рассказали, что тайный советник призвал 55 лучших воинов королевства – самых сильных и самых умелых ветеранов – и собирается выпустить их против вас клином: сначала одного, затем двоих, троих и так по нарастающей до десяти, пока вы не проиграете.