1
Солнце багровым шаром опускалось в море, раскидав на полнеба зловеще-кровавый плащ заката. Капитан нервно поглядывал на северный горизонт, где угрожающе клубились тёмно-пурпуровые тучи. Они казались траурной полосой на серо-розовой морской глади. Хотя до них были сотни кемов, опытный моряк знал, что не пройдёт и нескольких часов, как тучи заволокут всё небо, а на море обрушится шторм, сокрушая всё на своём пути. Счастье, если поблизости окажется какая-нибудь бухта, где корабль сможет укрыться и переждать разгул стихии, но если буря застигнет судно в открытом море – оно станет беспомощной игрушкой в руках бездушных богов воды и неба.
Санхар стоял у борта, не обращая внимания на суету матросов за спиной, и любовался отблесками заката на волнах и в небе. Он чувствовал напряжение и тревогу, царившие на корабле, но, понимая их происхождение, не беспокоился. Его почти божественное тело быстро приспособилось к новым условиям, и качка на него не действовала. Тем более, это не первый его выход в море. А вот бедная Тарра, совсем больная и обессиленная, лежала в крошечной каюте. Акс сидел рядом с товарищем, поглядывая на пробегающих мимо людей безразличным взглядом.
Последний отсвет заката угас на западном горизонте, и паруса корабля расплылись серыми призрачными пятнами. Фиолетовое небо усыпали мириады звёзд, глядя вниз холодным равнодушным взглядом вечных созерцателей. Санхар запахнул на груди плащ, так как с севера налетел первый порыв холодного ветра – разведчик и предвестник надвигающейся бури. Обвисшие паруса наполнились, и корабль побежал быстрее. Капитан отдавал какие-то приказы, громко крича и сыпля проклятиями, и матросы, невзирая на темноту, суетились всё быстрей.
Ветер крепчал, и парусник ускорял ход. Он стрелой летел на юг, а матросы манипулировали с парусами, чтобы ещё больше увеличить скорость хода. По-видимому, капитан надеялся обогнать шторм или достичь какого-то определённого места до того времени, как буря их догонит.
Санхар ушёл в каюту и Акс поплёлся следом. Он не любил маленькое душное тесное помещение, но и не хотел расставаться с другом.
Тарра спала, скрутившись калачиком на узкой койке. Санхар не стал её тревожить, а уселся в кресло у крошечного окошка, куда проникал свежий воздух, вытянул ноги и расслабился. Мать научила его засыпать в любой обстановке и при любых обстоятельствах, поэтому, несмотря на неудобство положения, он вскоре уснул.
Разбудил его толчок, такой сильный, что Санхар вылетел из кресла и упал на растянувшегося у порога Акса. Сверху на него обрушилась визжащая от ужаса Тарра. Открыв глаза, Санхар увидел, что каюту наполняет серый сумрак рассвета. Корабль, словно взбешенный конь, бросался из стороны в сторону, жалобно скрипя обшивкой, а извне доносился гул разбушевавшейся стихии: свист ветра в снастях, шум и рокот волн, неистовые раскаты грома. С трудом успокоив перепуганную рабыню, мужчина велел ей оставаться в каюте, а сам решил выйти на палубу и осмотреться.
Снаружи неистовствовал ветер и хлестал ледяной дождь. Санхар мгновенно промок до нитки. С трудом удерживаясь на мокрой пляшущей палубе, добрался до борта. Акс не пожелал последовать за ним, выставив в дверной проём лишь тревожно вздрагивающий нос.
Санхар посмотрел вперёд, сквозь пелену дождя и срываемых ветром с верхушек волн брызг, и содрогнулся: слева по борту торчали зазубренные чёрные клыки скал. Волны, налетая на них, возносились в высоту фонтанами брызг. Дальше темнела громада какого-то острова. Между рифами и берегом простиралось бушующее пространство кипящей воды.
Внезапно воздух сотряс оглушительный скрежет и треск, корпус корабля содрогнулся от удара. Санхара чуть не выбросило за борт, и он упал, вцепившись в леера мёртвой хваткой. Никто на палубе не устоял на ногах. Отовсюду послышались крики ужаса, стоны и проклятия. Судно приподнялось, на него обрушилась огромная волна, жадно вылизав палубу пенным языком. Несколько человек вылетели за борт, смытые водой. Корабль вознёсся вверх на пенистом гребне, а затем волна швырнула его на хищно оскаленные рифы. Удар сотряс судно от киля до верхушек мачт, послышался жалобный треск, и корпус начал оседать в воду.
Лишь пара сотен шагов отделяла тонущий корабль от гладкого песчаного пляжа, однако это пространство казалось кипящим котлом, где взбитые ветром волны толкались посреди хаоса подводных скал. Взгляд Санхара беспокойно метался по серым и черным громадам, что проступали сквозь белое кружево пены. Добраться до берега вплавь невозможно: бушующие волны непременно разобьют пловца о скалы.
В него вцепилась чья-то рука и Санхар ощутил присутствие Тарры.
– Господин, мы погибнем? – перекрикивая шум бури, спросила девушка.
– Вполне возможно, милая, – ответил мужчина. Он чувствовал её страх и отчаяние, и, желая успокоить, прижал к себе. Рабыня укрылась в его объятиях, ища защиты, и тут Санхар почувствовал приближение угрозы. Оглянувшись, увидел огромную, тускло сверкающую водяную стену, надвигающуюся на корабль. Он понял, что это конец, и, крепче прижав к себе трепещущую девушку, спокойно ждал последнего удара.
Волна обрушилась на обреченный корабль, как потоп, как удар упругого молота, мгновенно поглотив утлое судёнышко и мечущихся по нему людей. Санхар ощутил, как его отрывает от палубы, крутит, переворачивает, изгибает сила, намного большая, чем силы всех Бессмертных вместе взятых, несёт его, словно щепку, швыряя о камни, то опуская на дно, то выбрасывая на поверхность. Лёгкие мгновенно наполнились водой, объятия разжались, он оглох, ослеп и потерял все чувства, а после очередного удара о камни, потерял и сознание.
2
Первое, что ощутил Санхар, когда очнулся, тишина, тепло и покой. Затем болезненный спазм сжал лёгкие, выдавливая наполнявшую их морскую воду. Желудок последовал его примеру. Санхар согнулся, изрыгая из внутренностей всё лишнее, кашляя, блюя и отплёвываясь. Хрипя и задыхаясь, он сделал несколько жадных вдохов, выкашливая остатки воды. Наконец, в голове слегка прояснилось. Принц открыл глаза и сел, очумело оглядываясь. Рядом – справа и слева – лежали мёртвые изувеченные тела. Он узнал некоторых матросов и капитана. Также, с сожалением, увидел неподвижное изуродованное тело Тарры в мокром изорванном платье. Лица у девушки не было – на его месте зияла ужасная развороченная рана. На теле не оказалось и украшений, которые он подарил ей в Ровине. Осмотрев себя, Санхар увидел, что его тоже обобрали: исчезли пояс с ножнами, кошелёк с золотыми и все украшения, среди них три его «вечных»: перстень-печатка, амулет и серьги.
Ярость вспыхнула в груди вельха: кто посмел посягнуть на мёртвые тела? Ответ стоял перед глазами: по берегу бродили какие-то люди, подбирая и перебирая выброшенные на песок остатки затонувшего корабля. Неподалеку лежала кучка ценных вещей, охраняемых вооружённым алебардой солдатом, рядом с которым стоял писарь с дощечкой и стилом, по-видимому, ведя учёт находкам. Санхар, разглядев среди сундуков, шкатулок и бочонков блеск рукояти своего меча, встал и направился туда.
Когда солдат и писарь узрели ожившего мертвеца, залитого засохшей кровью, в изорванной одежде, босого и сердитого, их чуть удар не хватил. Глаза от изумления полезли на лоб, и люди испуганно попятились. Санхар наклонился над кучей ценностей и начал искать и возвращать свои вещи. Первым делом застегнул на талии пояс с ножнами. Затем порылся и отыскал остальное. Надев на шею амулет, на пальцы перстни и заповедную печатку, вставив в уши серьги, натянул сапоги, повернулся к молча взиравшим на него людям, и спросил:
– Что это за остров?
– Остров Вин… э-э-э… сударь, – пролепетал писарь.
– Кто здесь правитель и есть ли таковой вообще?
– Э-э-э… есть, сударь… Конечно. Остров принадлежит лорду Альб-Сонну, он здесь господин и повелитель.
– Хорошо, – кивнул Санхар. – Я принц Санхар Трикорский, сын короля Лианда и королевы Санризы, правящих в Трикоре, что на берегу Саннарского залива. Отведи меня к своему господину.
Санхар решил не скрывать своего высокого положения и сана, понимая, что в этом отдалённом уголке цивилизации звания и положение что-то значат, в отличие от простолюдина, которого «добрые» аборигены легко могли превратить в раба. Он ничего не знал о месте, в которое его занесла судьба. Кто этот лорд Альб-Сонна? Может, он обычный пират, промышляющий морскими грабежами, и, назвавшись, принц рискует стать его пленником, в ожидании богатого выкупа. Но пленник лучше раба, а Санхар не собирался сражаться с целым островом, отстаива свободу. Он всё равно здесь не задержится, убежит при первой же возможности, как только наберётся сил и восстановит пошатнувшееся после смертельной схватки со стихией здоровье.
Хотя Санхар принял горделивую позу и говорил властно и требовательно, он чувствовал недоверие, которое испытывал писарь, и зарождающуюся агрессию солдата. Положив руку на эфес меча, грозно произнёс:
– Я должен повторить свой приказ, смерд?!
– Э-э… милорд, я не могу этого сделать… – осторожно ответил писарь. – Я здесь на службе… Но я сейчас найду человека, который отведёт вас в замок. Подождите несколько минут.
– Ладно… Скажи, это все, кого выбросило море?
– На данный момент, да, милорд.
– Живых нет?
– Э-э… Кроме вас, милорд… Мы и вас посчитали мёртвым…
– Как видишь, я живой.
– Да, милорд…
– А не было ли среди тел собаки?
– Собаки, милорд?
– Большого белого пса.
– Э-э-э… Вон там, милорд, по-моему, лежит труп какой-то собаки… – Указал рукой писарь.
Санхар прошёл в указанном направлении и увидел на куче гниющих водорослей неподвижное тело с грязной свалявшейся шерстью. Он поднял друга на руки и ощупал. У Акса была сломана передняя лапа, а больше повреждений не оказалось. Санхар взял Акса за задние лапы, поднял и грубо встряхнул несколько раз. Тот отрыгнул воду и начал дышать. Вправив ему кость, Санхар наложил на лапу дощечки, и, оторвав от рубашки полосу ткани, туго забинтовал место перелома.
– Дня два тебе придётся попрыгать на трёх, дружище, – ласково похлопал друга по спине.
Пёс радостно вильнул хвостом и облизал залитое кровью лицо друга.
Когда Санхар приблизился к писарю и солдату в сопровождении ковыляющего пса, те снова с ужасом попятились.
– Он был мёртв, милорд… Я лично осматривал его… – пролепетал бледный писарь
– Он притворялся… Правда, Акс? – пёс кивнул. – Он у меня большой шутник… – улыбнулся Санхар. – Так ты нашёл человека, который отведёт нас в замок?
– Сейчас, милорд…
Писарь подозвал одного из людей, бродивших по берегу в поисках добычи, и приказал:
– Отведи этого господина в замок.
Абориген с удивлением и некоторым страхом посмотрел на Санхара и собаку – он тоже видел их мёртвые тела, но молча повиновался. Держась от чужаков на расстоянии, пошёл вдоль берега. Санхар последовал за ним, оглядываясь на ковыляющего позади Акса.
Остров Вин представлял собой скалистое плато с обрывистыми крутыми берегами, окружёнными неширокой полосой песчаного пляжа и острыми зубьями рифов – природная неприступная крепость. Санхар и Акс с трудом взобрались по крутой тропинке вслед за проводником – принц чувствовал себя не очень хорошо. Возможно, были серьёзные внутренние повреждения, о которых он не знал. Он ощущал непривычную слабость и сонливость. Больше всего хотелось сытно поесть и лечь в удобную постель.
Замок лорда Альб-Сонна оказался грубым, неказистым, но крепким сооружением с двумя высокими сторожевыми башнями, окружённый высокой и широкой крепостной стеной с узкими бойницами. В замок вели одни ворота, которые охраняли два вооружённые алебардами солдата. Приблизившись к ним, проводник тихо заговорил, оглядываясь на отставшего чужака. Стражники пренебрежительно засмеялись, и жестами велели ему уходить. Абориген не стал с ними пререкаться, и с удовольствием пошёл прочь.
Когда Санхар приблизился, воины окинули его высокомерными взглядами и обменялись двусмысленными ухмылками.
– Кто проводит меня к вашему господину? – спросил принц.
– Не спеши, чужеземец, – ответил один из стражников, – наш лорд сейчас занят… Твоя очередь наступит чуть позже… – и они снова цинично заулыбались.
Санхар почувствовал их пренебрежение и, к собственному удивлению (такого с ним ещё не случалось), уловил смутные обрывки чужих мыслей. Словно далёкие тихие неясные голоса зазвучали у него в голове: «…какие шикарные волосы…», «…лорду этот чужак понравится…», «…какой красавчик!.. даже я бы ему вдул…», «…а это что за псина притащилась?..» И ещё что-то неясное, переходящее в глухое бормотание, похожее на отдалённый рокот волн. Санхар невольно встряхнул головой, пытаясь отрешиться от неприятного чувства, и ощутил тупую ноющую боль в висках. Наверное, волны хорошенько стукнули его о камень, перевернув мозги и пробудив новую способность.
Желая скорейшего отдыха и не собираясь смотреть на ухмыляющиеся рожи стражников дольше, чем следовало, больной и усталый, а оттого злой, Санхар произнес:
– Или кто-то из вас введёт меня в этот проклятый замок, или я войду в него сам… Даю три вздоха, чтобы выбрать правильный вариант.
Стражники вновь переглянулись и захохотали.
– Ты слишком нетерпелив, чужак! У нас не любят поспешных… Нужно уметь растягивать удовольствие… – и снова заржали над только им понятной шуткой.
– А я не привык ждать у дверей!
С этими словами Санхар выбросил кулак и с удовольствием приложился к физиономии одного из стражников, послав того в нокаут. Одновременно, ударом ноги, он вышиб дух из другого, отбросив его от ворот на полдесятка шагов. Освободив путь, он кивнул Аксу, приглашая следовать за собой, и прошёл в ворота.
Оказавшись во внутреннем дворе, принц остановил какого-то слугу и приказал провести его к лорду. Тот окинул незнакомца с ног до головы удивлённым взглядом, но не сделал никаких замечаний, а молча поклонился и предложил следовать за ним.
Проплутав по тёмным мрачным коридорам и поднявшись по бесчисленным лестницам, они оказались на самом верхнем этаже замка, у двери, охраняемой двумя стражниками. Те с подозрением уставились на Санхара и преградили ему путь скрещенными алебардами.
– Как доложить о вас, сударь? – спросил приведший его слуга.
– Скажи лорду, что принц Санхар Аоста из Трикора просит принять его.
Слуга уважительно склонил голову и прошмыгнул под скрещёнными алебардами. В ожидании его возвращения, Санхар повернулся к Аксу и, присев, погладил по голове.
– Как твоя лапа? – поинтересовался.
«Хорошо», – ответил пёс, и это же слово прозвучало в голове Санхара на мгновение раньше.
– Подземные демоны! – невольно воскликнул он.
«Что?» – спросил Акс. Его голос в голове Санхара выражал озабоченность.
– Ничего… Потом поговорим… – пробормотал принц, поднимаясь.
Новая способность, неожиданно открывшаяся у него, не испугала Бессмертного. Неожиданно, но не удивительно. Он знал, что такое возможно, так как помнил из рассказов матери, что таким способом с ней общалась змея Дарующая, её создательница и покровительница. И если это умение, внезапно проявившись, останется с ним навсегда, это хорошо, лишь бы не причиняло ему неудобств.
Размышляя, Санхар понял, что пока слышит мысли людей или Акса, только если смотрит на них. Тех, кого не видит, он не слышит, хотя продолжает ощущать, как живые существа, и может улавливать их чувства.
Погрузившись в анализ собственного состояния, он не обратил внимания, что его посланник долго не возвращается. Но вот, наконец, дверь открылась и слуга вышел. Он казался немного подавленным и растрёпанным.
– Лорд сейчас примет вас… – пробормотал он и поспешно ушёл.
И правда, спустя пару минут дверь открылась, и на пороге появился высокий, хорошо сложенный мужчина лет пятидесяти, одетый в длинную тонкую тунику и сандалии. Коротко стриженые седые волосы торчали на голове, словно серебряная щетина ежа. Глаза, голубые и холодные, окинули незнакомца пристальным взглядом, задержавшись на высохшей крови на голове, затем прошлись по всей фигуре и остановились на Аксе.
– Кто пустил сюда животное? – спросил он, и голос его прозвучал сухо и жёстко. Вытянувшиеся по струнке при появлении господина стражники, услышав его грозный голос, даже перестали дышать.
– Это мой лучший друг, милорд, и единственный, не считая меня, выживший после кораблекрушения, – ответил Санхар, стараясь говорить вежливо. У него всё сильнее начинала болеть голова и усиливалась сонливость. Также проснулись чувство голода и жажда – организм требовал покоя и энергии для полного восстановления.
– Принц Санхар? – спросил лорд всё так же сухо.
– Да, милорд.
– Это ваш корабль разбился у моего северного берега?
– Да, милорд.
– И что вы от меня хотите?
– Гостеприимства, сударь… – сдерживая нарастающее раздражение, ответил Санхар – Я ранен, потерял корабль и людей, голоден и устал… Если вы не в силах мне помочь, я поищу кого-нибудь другого, кто предоставит мне кров, ложе и пищу.
На жестоких губах лорда появилась скупая улыбка.
– Не обижайтесь, милорд, но ещё никто не выживал после кораблекрушения у моих северных берегов… Я удивлён и слегка растерян. У меня почти не бывает гостей, и я немного отвык от любезностей… Потерпите ещё минутку, принц.
Лорд оглянулся через плечо и кого-то позвал. Показался юноша в короткой шёлковой тунике, обнажающей стройные ноги и нежные, как у женщины, руки. У него были удивительные, длинные, каштановые волосы и огромные сверкающие золотисто-карие глаза, обрамлённые густыми, подведёнными чёрной краской ресницами. Санхар было подумал, что перед ним очаровательная рабыня, но внутренние чувства подсказали, что это накрашенное, надушенное и увешанное украшениями существо – мужчина. Точнее, мальчик лет шестнадцати. Он взглянул на Санхара огромными глазищами и смущённо потупился.
– Грациан, отыщи этого бездельника Митона, и передай, что я желаю его видеть! – приказал лорд.
Юноша склонил голову и поспешил выполнить приказ. Скользнув мимо Санхара, он обдал его ароматом благовоний и волной искреннего восхищения.
– Прошу, милорд… Нам придётся немного подождать, пока мальчишка найдёт моего управляющего, – пригласил Альб-Сонна, отступая от двери.
Санхар вошёл в большую комнату, устланную коврами и заставленную красивой, но разноплановой мебелью. Было такое впечатление, что её натащили сюда из разных мест и в разные времена, так сильно она отличалась по стилю, изготовлению и фактуре.
Лорд предложил Санхару одно из кресел и налил кубок вина.
– Выпьете? – спросил он.
– Спасибо, – Санхар залпом осушил кубок, так как его мучила жажда. Акс боднул его головой и показал, что тоже хочет пить.
– Можно налить и моему псу? – спросил Санхар.
– Вино – собаке? – удивился лорд.
– Конечно, вода лучше, но за неимением оной, можно и вина.
Лорд налил в широкую чашу вино и поставил на пол. Акс приблизился и с удовольствием выхлебал прохладную, чуть кисловатую, утоляющую жажду жидкость. Алкоголь не действовал на него, как и на людей-бессмертных. Вид пьющего вино пса очень позабавил лорда. Он с улыбкой смотрел, как тот вылизывает чашу и смачно облизывается, затем спросил:
– Ещё хочешь?
– Достаточно, – ответил за Акса Санхар, так как уловил его мысль до того, как тот её высказал.
Тогда лорд переключил внимание на своего гостя.
– Вы сказали, что из Трикора… Где это? Я не слышал о таком государстве. Это остров?
– Трикор – сравнительно молодое государство, ему недавно исполнилось сто лет, – ответил Санхар. – О нём мало кто знает в цивилизованных краях. Расположено оно на берегу Саннарского залива и простирается от Зелёных гор до Белого моря. Раньше эта земля принадлежала варварам-бархитам, пока мои… – Санхар чуть не сказал «родители», но вовремя спохватился, – пока мои предки не приплыли в те края и не завоевали варваров, создав цивилизованное государство.
– Ваши предки вельхи?
– Конечно.
– В наших краях не очень любят вельхов… О них идёт дурная слава. Налетают как шквал, грабят, убивают и исчезают.
– Мой отец не занимается разбоем… У него хватает хлопот с непокорными племенами и воинственными варварами из Саннарии, которые зарятся на его земли и стада.
– А вы? Чем занимаетесь вы, принц, и куда плыли, пока вас не настигла буря?
– Путешествую. Верхом я проехал Вудбит и леса Северного Гальса, в Ровине нанял корабль и хотел доплыть до Илларии. Я много слышал об этой стране, но ни разу не был в столь далёких от моей родины краях.
– Да, Иллария – богатая страна… – задумчиво протянул лорд. – Когда-то давно, в дни молодости, я путешествовал её дорогами.
Перед мысленным взором Санхара быстро промелькнули и растаяли нечёткие картины городов, лес, какие-то люди в зелёных мундирах и жестокие схватки. Чужие видения сопровождались сильной головной болью, от которой Санхар невольно поморщился
Воспоминания лорда прервал приход одетого в чёрное мужчины в сопровождении юноши Грациана, который робко остановился у двери. Лорд, бросив на него мимолётный взгляд, жестом отослал прочь. Юноша уходил с тайным сожалением.
Мужчина в чёрном слегка поклонился и произнёс:
– Я вас слушаю, милорд.
– У нас гости, Митон. Это принц Санхар из Трикора и его чудесная собака. Сегодня утром его корабль разбился у наших берегов.
– Я слышал о крушении. Мне доложили, что никто не выжил. Волны выбросили только трупы…
– Значит, твои люди ошиблись… Или ввели тебя в заблуждение, – сухо ответил лорд. – Как бы то ни было, а принц Санхар просит моего покровительства… И я окажу его ему! Он ранен, голоден и устал. Подыщи ему приличную комнату и предоставь всё, в чём он нуждается – он мой гость.
– Слушаюсь, милорд, – склонил голову управляющий. – Через несколько минут я пришлю за ним слугу… Я могу идти, милорд?
– Да… И разберись со своими людьми, я хочу всё знать об этой истории.
– Конечно, милорд…
Когда Митон ушёл, лорд вновь повернулся к Санхару.
– Скажите, любезный, как так вышло, что вы единственный уцелели в страшном кораблекрушении? Этот вопрос не даёт мне покоя.
– Я и мой пёс, – уточнил Санхар.
– Ну да… Какие боги уберегли вас от неминуемой смерти?
Санхар не собирался рассказывать Альб-Сонну всей правды, поэтому ответил полуправдивой выдумкой.
– Члены королевской семьи Трикора обладают невероятной живучестью… Скажем так: это наш талант, дарованный богами моим предкам за определённые услуги… Нас нелегко убить. Этим мы и отличаемся от остальных людей. Что смертельно для обычного человека, не принесёт мне ощутимого вреда.
– Серьезно? – недоверчиво протянул лорд.
– Как видите, я сижу перед вами, хотя должен был быть бездыханным трупом.
– Верно… А ваш пёс? Он тоже обладает подобной живучестью?
Санхару не хотелось бы отвечать на этот вопрос, но он не мог уклониться от ответа.
– Да.
– Но почему? Разве он член вашей семьи? Одной с вами крови?
– Нет, конечно. Но он мой лучший друг… Мы выросли вместе. Мне подарили его крошечным щенком, когда я был ребёнком, и с тех пор мы не расстаёмся… По-видимому, моя благодать как-то передалась и ему…
– Значит, это свойство может передаваться другим людям?
– Не знаю… Я не замечал подобных случаев.
– Но вашему псу как-то передалась?
– Может, это оттого, что я сильно его люблю… Может быть, наша благодать сходит только на тех, кто нам по-настоящему дорог? Я не могу этого утверждать наверняка, но мне так кажется…
Лорд задумался. Санхар чувствовал, что он не поверил ему, и слышал обрывки его мыслей, где он называл его хитрецом и лжецом.
В комнате воцарилась неприятная тишина. Лорд молча сверлил Санхара холодным взглядом, а принц боролся с нарастающей головной болью.
К счастью, вскоре пришёл посланный Митоном слуга и сообщил, что комната для гостя готова.
– Я могу идти? – спросил Санхар, поднимаясь.
– Конечно, сударь… Если вам что-то понадобится – не стесняйтесь, просите. Я не хочу прослыть негостеприимным хозяином.
– Благодарю вас, милорд, – сдержанно кивнул Санхар и последовал за слугой.
Комнатка, куда его привели, была небольшой, но вполне уютной, и находилась под крышей башни. Из трёх узких окон открывался великолепный вид на окрестности, но из неё вёл только один выход – на охраняемую стену, а оттуда, через караульное помещение, во двор.
В комнате стояла красивая деревянная кровать, стол, две табуретки, сундук для личных вещей, на стенах висели старые, но добротные гобелены, на полу лежал ковёр. На ночь окна закрывались деревянными ставнями. Возле двери и около кровати торчали из стен бронзовые держатели для свечей и свечных фонарей.
Показав гостю комнату, слуга спросил, не пожелает ли господин ещё чего-нибудь.
– Принеси побольше еды и воды для питья, а когда я проснусь, пусть мне приготовят горячую ванну. И пусть подберут чистую одежду, моя, как видишь, пришла в негодность. Пока я буду спать, пусть меня не беспокоят.
– Слушаюсь, господин, – поклонился слуга. – Еду я принесу через несколько минут. А пока располагайтесь.
Когда слуга ушёл, Санхар вытянулся на ложе. Матрас приятно пружинил, а чистое бельё ароматно пахло.
Анализируя увиденное в замке, Санхар задумался над некоторыми моментами, показавшимися ему странными. Во-первых, с первого мгновения пребывания на острове, Санхар не видел ни одной женщины, ни снаружи, ни внутри замка. Во-вторых, все солдаты, лорд и его приближённые носили короткие стрижки, рабы и слуги, наоборот, щеголяли длинными волосами. Обычно, и не только в Трикоре, но, по рассказам матери и его личному наблюдению, все мало-мальски знатные люди многих стран, отращивали себе длинные шевелюры, как знак высокого положения и превосходства над простолюдинами, которым запрещалось носить волосы больше определённой длинны. В-третьих, прислуга и рабы вели себя довольно странно: жеманничали, говорили кокетливыми голосами и строили Санхару глазки, словно портовые шлюхи. Судя по обрывкам перехваченных у них мыслей, а также уже кое о чём догадываясь, Санхар пришёл к выводу, что в замке лорда Альб-Сонны царят специфические отношения. Вероятно, и сам хозяин, и его окружение, предпочитали однополую любовь. Неужели эти порядки распространились на весь остров? Неужто судьба занесла Санхара на остров мужеложцев? В Трикоре такой вид отношений был не принят, там мужчины предпочитали только женщин, как и в большинстве стран Аквии. Но из рассказов матери Санхар знал, что в некоторых странах существуют иные виды отношений между людьми. Сама Санриза никогда не порицала несовпадающих с её предпочтениями способов любви, говоря, что любовь прекрасна в любом своём проявлении, и каждый сам вправе выбирать, кого и каким способом любить. Такую же терпимость она привила и сыну. И хотя Санхара никогда не тянуло ни к мальчикам, ни к мужчинам, он не осуждал таких отношений. К тому же, принц прожил достаточно долго, чтобы осознать, что в вопросах любви и предпочтений, каждый сам выбирает свой путь. И то, что неприемлемо одному, может быть очень приятно другому.
После сытного обеда, который он разделил с другом, Санхар сбросил рваньё, в которое превратилась его одежда, положил меч рядом с ложем, и отдался во власть исцеляющего сна.
3
На следующий день, чистый, сытый, полный сил и энергии, Санхар, в компании с лордом, разгуливал по замку и его окрестностям. Аксу он велел оставаться в комнате пока его лапа окончательно не восстановится. Заживление ран пса происходило не так быстро, как у принца, ведь Санхар был рождён бессмертным. У Санхара за ночь исцелились все повреждения, нанесённые волнами и рифами, и даже волосы успели отрасти на том месте, где была содрана часть скальпа.
Способность Санхара улавливать и понимать чужие мысли не исчезла со временем, и следующие несколько дней он совершенствовал новое умение. Пока у него получалось улавливать мысли только тех людей, на которых он непосредственно смотрел и которые находились на расстоянии не более двух-трёх шагов. Если взять человека за руку или просто притронуться к нему, мысли становились ясными и отчетливыми, словно человек разговаривал прямо у него в голове. Если человек удалялся, его мысли превращались в неясный шум или невнятное бормотание. Но если напрячь волю и «прислушаться», то расстояние, на котором можно было «подслушать» чужие мысли, увеличивалось. Он также научился отрешаться от чужых мыслей, которые не хотел слышать.
Все эти дни лорд Альб-Сонна, или Торвард, как он просил себя называть, не оставлял гостя своим вниманием ни на минуту. Он занимал его беседами, хвастался былыми подвигами, расспрашивал о Трикоре, горделиво показывал свои владения, которые состояли из небольшого скалистого клочка суши, каким был остров Вин, и жалкой деревушки на восточном побережье, где жили полунищие крестьяне и рыбаки. Санхар заприметил в деревне несколько утлых рыбачьих лодок и один небольшой баркас, и приказал Аксу всё хорошенько разведать и разнюхать: как они охраняются, чем крепятся к берегу, и пригодны ли для плавания. Акс не раз ходил с другом под парусом и на вёслах, поэтому в лодках разбирался.
Гуляя с лордом по острову, Санхар нигде не видел ни большого корабля, ни прогулочной яхты. Если судить по рассказам Альб-Сонны, он был удачливым торговцем и не менее удачливым пиратом. Когда же Санхар напрямик спросил о судне, Альб-Сонна замялся и ответил, что недавний шторм повредил корабль и сейчас он находится на ремонте в сухом доке. Санхар изъявил желание побывать в нём, но лорд ответил, что там не на что смотреть, и вообще, это скучное дело, а двое мужчин могут найти себе занятие поинтересней, чем смотреть, как конопатят щели корабля. Но, хотя лорд говорил это с любезной улыбкой и шутливой интонацией, его мрачные мысли рассказали Санхару, что он не увидит корабля, как собственной спины, и не покинет остров до конца своих дней, или, в лучшем случае, пока не поделится своей неуязвимостью.
В тот же вечер, чтобы развлечь «важного» гостя, лорд устроил торжественный ужин, на который пригласил всех приближённых. Ужин сопровождался песнями и плясками, которые исполняли красивые и юные рабы-евнухи, наложники самого господина и его свиты.
Любимцем Торварда, как Санхар уже знал, являлся Грациан, которого он видел в свой первый день пребывания в замке. Этот красивый юноша с лицом ангела и нежным телом женщины, несколько раз встречался Санхару, но принц не обращал на мальчишку внимания. Юноша же испытывал к вельху определённые чувства, которые тот легко улавливал. Это слегка удивляло и даже раздражало, ведь принц не давал мальчику никакого повода или намёка на какие бы то ни было отношения. К тому же Санхар не привык к подобным чувствам со стороны мужчин. Им часто восхищались, как воином, завидовали его силе и ловкости, ценили умение владеть мечом. Но искреннее обожание, восхищение красотой, любовное желание и страсть он вызывал только в сердцах женщин.
На ужине Грациан появился в облике прекрасной девушки-танцовщицы, одетой в лёгкое развевающееся платье, украшенной цветами и драгоценностями. Санхар закрыл свой мозг для любых влияний извне, как всегда делал в многолюдных местах. Потому не сразу узнал Грациана, пока не увидел его необыкновенные запоминающиеся глаза. Умело подкрашенные, они были особенно выразительны на бледном тонком лице юноши. Танцевал он великолепно: тело легко и грациозно двигалось в такт музыке, плавно изгибаясь в любом направлении. Он словно плыл над плитами пола, и его танец невольно зачаровал Санхара, на мгновение забывшего, что перед ним не прекрасная девушка, а неполноценный юноша.
Лорд заметил заинтересованность гостя и, толкнув Санхара локтем, хитро прищурился:
– Правда, чудесное создание?
– Да, он очень хорош… – ответил принц.
– Я нашёл его в нищей деревушке на Гритланде и купил у родителей за пару золотых. Ему тогда не было и семи. Я лично воспитывал его и сделал тем, кем он теперь есть. Грациан воспитан, послушен и гибок не только на танцполе, но и в постели… – двусмысленно улыбнулся он. Санхар промолчал в ответ, так как эти подробности его не интересовали.
После танца лорд приказал Грациану спеть для гостя. Юноша взял аккордо и спросил:
– Что господа желают послушать?
– Пой, что хочешь: у тебя все песни об одном – о нежной и высокой любви… – небрежно махнул рукой лорд.
Грациан бросил на хозяина короткий взгляд, и Санхар заметил, что в нём было мало любви, а проскальзывала скрытая ненависть. Санхар не осуждал раба: если бы из него сделали игрушку для грязных утех, он бы, наверное, убил своего мучителя.
Грациан растянул меха и запел старую алданскую песню. Санхар сразу узнал этот язык: ведь его мать много лет прожила в Алдании, хорошо знала этот язык и научила ему Санхара, как и другим языкам, которыми владела. Потому, в отличие от присутствующих, он прекрасно понимал, о чём поётся в песне. А дерзкий раб пел старинную алданскую песню о свободе, о том, что рано или поздно он осуществит свою мечту и вырвется на свободу, улетит как птица, покинувшая опостылевшую клетку, и никогда не вернётся назад. «Свобода! Как сладко это слово! Я мечтаю о тебе снова и снова, и когда-нибудь обрету тебя!» – пелось в припеве, который юноша повторял с особым упоением. Санхар с улыбкой слушал его, а когда песня закончилась, единственный из присутствующих наградил певца аплодисментами. Затем, спустившись с помоста, на котором стояли накрытые для гостей столы, приблизился к юноше и произнёс по-алдански:
– Странная песня о любви… Ты уверен, что твой господин не знает, о чём ты поешь?
Грациан побледнел, и его глаза распахнулись от удивления. Санхар обошёл вокруг юноши, наслаждаясь вызванным его словами страхом, а затем наклонился к уху и прошептал:
– Не бойся, я ничего ему не скажу. Но впредь будь осторожен в выборе песен…
Когда он вернулся на своё место, Торвард с подозрением спросил:
– Вам знаком этот варварский язык, принц?
– Я знаю много языков, Торвард, и алданский один из них.
– И что вы ему сказали?
– Что мне понравилась песня, и я не отказался бы послушать её ещё раз.
– Вы серьёзно? – удивился лорд.
– Да… Я знаю, что Грациан ваш любимец, и если мой поступок как-то оскорбил вас, прошу прощения…
– Пустяки! – засмеялся лорд. – Грациан мой любимец, потому, что он мой первенец, так сказать… Но сейчас у меня есть мальчики помоложе и понежнее. Если Грациан вам понравился и вы хотите… пообщаться с ним – пожалуйста, я совсем не против. Он в вашем полном распоряжении.
– Благодарю, милорд… – только и смог пробормотать обескураженный Санхар. Он не ожидал от Альб-Сонны такой щедрости и, конечно же, не желал общаться с наложником теснее, чем на этом вечере, но отказ вызвал бы ненужные подозрения.
Санхар думал, что до конца ужина лорд забудет о своём щедром предложении, или передумает делиться любимым наложником, но когда, отяжелевший от съеденной пищи и выпитого вина, вернулся в свою комнату, там его ждал Грациан. Санхар удивился:
– Что ты здесь делаешь?
Акс бесцеремонно обнюхал чужака и брезгливо сморщил нос: обилие благовоний, которыми измазал себя юноша, ему не нравилось.
– Хозяин прислал меня к вам… – пробормотал юноша, потупив взор.
– Зачем?
– Он сказал, что я вам понравился, и вы изъявили желание взять меня к себе на время.
– И что я буду с тобой делать? – ухмыльнулся Санхар. – Я никогда не имел дела с подобными тебе… Я, вообще-то, предпочитаю женщин.
Грациан смутился, словно девушка, и ответил:
– Я хочу поблагодарить вас, господин, за то, что не выдали меня хозяину… Я сделаю для вас всё, что прикажете.
– Не сомневаюсь. Для начала расстели постель… – приказал Санхар, а сам занялся разжиганием огня в камине. В комнате постоянно гуляли сквозняки, и если бы не его железное здоровье, он бы давно подхватил лихорадку.
Когда огонь в камине разгорелся, Санхар начал раздеваться. Грациан тут же поспешил к нему на помощь. Он помог ему распустить шнуровку камзола и, став на колени, стянул сапоги. Затем, когда Санхар улёгся в постель, сбросил своё платье, оставшись в одной узкой набедренной повязке, и тоже начал забираться под одеяло.
– Э-э, ты куда, малыш?! – воскликнул Санхар. – Если хочешь спать, поищи себе другое место!
– Вы не хотите меня? – удивился юноша.
– Я же говорил, что предпочитаю женщин.
Грациан опустился возле ложа на колени, положив руки на край постели, и, с мольбой глядя в глаза принца, попросил:
– Не прогоняйте меня, господин. Я не буду мешать вам. Я буду лежать тихо-тихо… Если вы прогоните меня, кто-нибудь из этих пьяных скотов заберёт меня и будет насиловать целую ночь… Разрешите мне остаться с вами, господин!
Санхар не смог отказать этим печальным умоляющим глазам. Он откинул край одеяла и буркнул:
– Лезь…
Грациан с готовностью нырнул под тёплое покрывало.
– А если я буду насиловать тебя целую ночь? – пошутил Санхар.
– Если вы захотите меня, я с удовольствием вам отдамся… – прошептал юноша.
– Почему?
– Потому что вы добрый и нежный… Вы не можете быть грубым…
Санхар засмеялся.
– Ты слышал, Акс? Этот юнец назвал меня добрым и нежным!
Акс лениво вильнул хвостом, показывая, что он слышал. Тепло камина и раздувшийся от сахарных косточек и объедков живот, который он набил под столом во время пиршества, разморили его. Он приоткрыл один глаз, взглянул на хозяина, и вновь погрузился в приятную дремоту.
– Совсем обленился, псина, – пробормотал Санхар и повернулся набок. – Ладно, спим… Но если попытаешься меня соблазнить, я вышвырну тебя за дверь с такой скоростью, что ты не успеешь понять, что произошло, малыш…
Санхар закрыл глаза, расслабился и через несколько минут уснул.
4
Едва проснувшись, Санхар ощутил горячее тело Грациана, прильнувшее к нему. Мальчишка ткнулся носом ему в подмышку и обхватил рукой за грудь. Он так сладко спал, что Санхару не захотелось его будить. Прикосновения мальчика не вызвали неприятия, как он ожидал. Наоборот, глядя на худощавое стройное тельце, Санхар испытал чувства, родственные тем, которые он испытывал к Аксу, когда тот был ещё щенком: смесь любви, покровительства и нежности.
Он лежал, задумчиво глядя в потолок, и его пальцы невольно начали ласкать длинные шелковистые волосы юноши, как часто ласкали густую шерсть Акса, когда тот сидел или лежал рядом с ним одинокими вечерами. Он почувствовал, что Грациан проснулся, но продолжает лежать неподвижно, с плотно закрытыми глазами, и притворяться спящим. Санхар легонько похлопал его по спине и сказал:
– Я знаю, что ты уже не спишь. Не пора ли вставать?
Грациан открыл глаза и отодвинулся.
– Простите, господин, что посмел прикоснуться к вам без вашего позволения…
– Ладно, прощаю. Теперь вставай и ступай к себе. Ночь прошла и ты свободен.
– Не прогоняйте меня, господин… Я хочу побыть с вами хоть несколько дней. Рядом с вами я чувствую себя в безопасности. Я бы хотел навсегда остаться с вами, но, боюсь, это невозможно…
– А твой хозяин не потребует твоих услуг?
– Пока я буду с вами – нет.
– Хорошо. Оставайся. Но сначала приведи себя в порядок: сними эти побрякушки, вымойся, чтобы от тебя пахло мужчиной, а не гаремной наложницей, и смени одежду. Ты мужчина и должен выглядеть, как мужчина.
– Но я ведь не мужчина… – смутился Грациан.
– Не обязательно это подчёркивать. Для меня ты парень, как бы тебя ни наряжали или не называли. Если хочешь быть со мной, будь собой. А при своём хозяине будь, кем угодно.
– Слушаюсь, господин!
Грациан вскочил, набросил на плечи платье и резво покинул комнату.
Вернулся он через полчаса, чисто вымытый, переодетый в лёгкую тунику и шелковые брючки, поверх которых перекрещивались ремни сандалий. Волосы он собрал в хвост и стянул тканой узорчатой ленточкой. Теперь, даже, несмотря на мягкие женственные черты лица, он стал похож на мальчишку. Санхар похвалил его, и Грациан засиял от удовольствия, а на принца хлынула волна искренней любви, обожания и благодарности, способная растопить самое холодное и чёрствое сердце.
Несколько дней они провели вместе, гуляя по острову или купаясь в море. Санхар постоянно ощущал следящие за ними чужие глаза, но не беспокоился по этому поводу. Пусть следят и докладывают лорду. Он специально вёл себя так, словно увлёкся мальчиком, чтобы притупить подозрительность Альб-Сонны и уверить его, что он не замышляет ничего предосудительного, так как уже задумал побег. Подслушав мысли лорда, Санхар знал, что тот не собирается отпускать необычного гостя, надеясь любым способом выведать тайну его неуязвимости, вплоть до применения пыток, если не получится иным способом. Но Санхар не собирался делиться своей тайной. К тому же, его уже тяготило пребывание в стране, нравы которой ему претили. Даже искренняя и глубокая любовь Грациана, к которому он невольно начал испытывать чувство привязанности, ни на миг не могли задержать его на Вине.
План побега был очень прост: однажды ночью он собирался покинуть замок, пробраться в селение и похитить подходящую лодку. На ней он отправится на юг, положившись на попутный ветер и удачу. Узнав о побеге, лорд Альб-Сонна, скорее всего, организует погоню, но Санхар собирался плыть ночью, ориентируясь по звёздам, а днём прятаться среди множества островов Скалистого архипелага, куда входил и остров Вин. Санхар ждал подходящей ночи, а именно, когда с севера подует ровный постоянный ветер. Скоро такое время должно наступить, так как вот уже два дня с севера прилетал лёгкий бриз, несущий прохладу в знойный летний день.
Грациан как-то почувствовал «походное» настроение Санхара, и однажды вечером, лёжа рядом, спросил:
– Вы собираетесь покинуть Вин, господин?
Санхар насторожился, но спокойно ответил:
– С чего ты взял?
– Мне так кажется… Вы всё время начеку, словно чего-то ждёте, и с нетерпением посматриваете на север… За вами приплывут ваши друзья?
– Нет. Никто не знает, что я здесь.
– Это плохо… Хозяин ни за что не отпустит вас… Он хочет узнать от вас что-то важное, я слышал, как он говорил об этом с управляющим Митоном… Лорд сказал, что если вы не скажете это по-хорошему, он заставит вас признаться по-плохому. Я знаю, что это значит, и не хотел бы, чтобы вы пострадали. Думаю, вам нужно бежать с острова.
Санхара ещё больше насторожила такая откровенность мальчика, и он притворно беззаботно возразил:
– Ошибаешься, Грациан. Твой хозяин гостеприимен и добр ко мне, и я не знаю ничего, что могло бы его заинтересовать. Зачем мне бежать? Когда я захочу покинуть Вин, я просто скажу лорду, и он отвезёт меня на своём корабле в ближайший порт.
Грациан промолчал, но Санхар знал, что тот не поверил ни единому его слову. Внезапно он прижался к мужчине, обхватил его за грудь, и прошептал:
– Возьмите меня с собой, господин…Пожалуйста… Не оставляйте меня здесь! Я сделаю для вас всё, что прикажете. Я буду предан, как собака, я буду спать у ваших ног, охраняя ваш сон, только возьмите меня с собой… Умоляю! Заклинаю всеми богами Неба и Подземелья! Святыми Небесами, Небесным Отцом и Великой Матерью молю вас…
Санхара с головой захлестнула волна любви и отчаяния, смешавшиеся в душе Грациана. Такое сильное чувство нежной любви Санхар получал только от матери, и то, когда был ребёнком. И это призабытое чувство помимо его воли затронуло огрубевшее за долгие годы битв и походов сердце мужчины, разбудило ответную любовь в его душе. Между ним и мальчиком возникла какая-то незримая связь, в глубине души зародилось странное чувство то ли отцовской, то ли братской любви. У него никогда не было ни сестёр, ни братьев, ни, даже, настоящих друзей. Он знал о старшем брате, который затерялся где-то в иных мирах, но он был для него лишь безликим персонажем из рассказов матери о её прошлой жизни. А сейчас рядом лежал живой реальный человечек, полный искренней любви и надежды, умоляющий о помощи и защите, и, хотя он был всего лишь ущербным смертным, к тому же, чужим рабом, но Санхару на миг показалось, что это его младший братишка или сын, которого у него никогда не было, и неизвестно, будет ли вообще…
Рука Санхара легла на плечи Грациана сначала неуверенно, затем её объятие стало крепче. Другой рукой он прижал голову юноши к своей груди и тихо произнёс:
– Успокойся, малыш… Я возьму тебя с собой. Обязательно возьму. Ты будешь со мной, пока не повзрослеешь и не пойдёшь своей дорогой…
Из глаз Грациана хлынули слёзы, но это были слёзы благодарности и счастья, и Санхар не стал его утешать.
На следующий день северный ветер усилился, и, наконец, настал тот час, которого так терпеливо дожидался вельх. После полуночи, когда все в замке крепко спали, Санхар, Акс и Грациан спустились вниз. Вход в башню охранял один воин, второй дремал неподалеку, прикорнув под парапетом стены. Быстро и бесшумно Санхар схватил воина за голову и, одним резким движением, сломал шейные позвонки. Так же он поступил с его напарником, усадив обоих так, чтобы со стороны казалось, что они безмятежно спят. Тихо позвав Грациана, он взял его за руку и повёл до выбранного для побега места. Внизу находилась небольшая ровная площадка, поросшая жёсткой травой, на которую можно было приземлиться без лишнего шума и риска повредить ноги. Санхар давно убрал с неё лишние камни, играя там с Аксом. Сейчас он собирался спрыгнуть со стены, ведь двадцать локтей не были для него большой высотой. Всё равно, что мальчишке спрыгнуть со стола.
Сначала прыгнул Акс. Он приземлился удачно и тут же оббежал окрестности, проверяя, всё ли в порядке. Вернувшись, подал знак, что дорога свободна. Санхар повернулся к Грациану и спросил:
– Ты не передумал идти со мной?
– Нет, господин, – твёрдо ответил юноша, хотя внутри весь дрожал от страха и волнения.
– Клянёшься ли ты следовать за мной в огонь и воду, в Небесные Чертоги или в Преисподнюю?
– Клянусь, господин.
– Будешь ли послушно выполнять все мои приказы, не подвергая их сомнению?
– Буду, господин…
– Тогда слушай меня внимательно: сейчас я спрыгну вниз, ты сбросишь мешок с припасами, а затем, по моему знаку, прыгнешь сам. Не бойся, я тебя поймаю.
Грациан открыл, было, рот, пытаясь возразить, но, вспомнив данные только что обещания, лишь молча сглотнул слюну и покорно кивнул. Санхар ободряюще похлопал его по плечу, ступил на парапет и прыгнул. Грациан припал к бойнице, и в тусклом сиянии звёзд увидел, как Санхар мягко, словно кошка, приземлился на ноги и руки, выпрямился и посмотрел вверх. Он помахал рукой и Грациан бросил ему мешок с окороком и хлебом, которые днём стянул на кухне. Санхар ловко поймал его и положил на землю. Снова посмотрел наверх и поднял руки. Грациан ступил на парапет, весь дрожа от страха и мысленно проговаривая молитвы. Санхар приглашающе махнул рукой и Грациан, закрыв глаза, решительно шагнул в пустоту. Мгновение свободного падения – и вот он в сильных объятиях господина. Юноша перевёл дыхание и счастливо засмеялся. Санхар поставил его на землю и одобрительно улыбнулся:
– Молодец. А теперь – в путь!
Он подхватил мешок и поспешил на восток. До рассвета оставалось пять часов, а им нужно пройти около шести кемов, украсть лодку, выйти в море и отойти от острова на такое расстояние, чтобы их не заметили с берега, когда поднимется солнце.
Шли быстрым шагом. Санхар и Акс могли бы легко пробежать это расстояние, даже не запыхавшись, но Грациан был всего лишь изнеженным евнухом. Несмотря на то, что его тело было сильным и мускулистым, благодаря занятиям танцами, он не привык ходить быстро и долго. Вскоре юноша запыхался и весь вспотел, но Санхар не сбавлял темп. Пусть привыкает к трудностям походной жизни.
Спустя час они вышли к окраинам селения. Они обошли её с южной стороны, чтобы не потревожить местных собак, и спустились в бухту. Здесь, у грубого, сложенного из дикого камня причала, были привязаны несколько лодок. Санхар, укрывшись за камнями, окинул берег мысленным «взором». Как он знал из рассказов Акса, на причале дежурили двое солдат. Ещё двое спали под навесом на берегу. Приказав Грациану залечь за камнями и не двигаться, пока его не позовут, Санхар осторожно подобрался к спящим. Два быстрых удара кинжалом – и они никогда больше не проснутся. Затем, позвав Акса тихим свистом, направился к причалу, уже не прячась. Ступал он очень тихо, как охотник, крадущийся за добычей, Акс же, вообще, двигался, как бесшумный серебристый призрак. Солдаты ходили вдоль причала бок о бок, зевая и тихо переговариваясь. Санхар и Акс приблизились к ним сзади, и когда стражники их заметили, было уже поздно. Схватив одного, Санхар ударил его под коленку и резко вывернул голову вправо, сломав шейные позвонки. Второй только успел схватиться за рукоятку меча, как Акс прыгнул на него, всем весом своего массивного тела ударив в грудь, и опрокинул на землю. Мощные челюсти тут же сомкнулись на горле и рванули изо всех сил, вырвав гортань и трахею. Выплюнув окровавленные куски плоти, он схватил бьющееся в агонии тело за голову и прокусил череп, прекратив его мучения.
Санхар послал Акса за Грацианом, а сам тем временем осмотрел стоящие у пирса лодки. Выбрал небольшой баркас, с вёслами и мачтой, лежащими на дне. Взявшись за ржавую цепь, которой баркас был прикован к вбитому в камень кольцу, потянул её изо всех сил, и цепь лопнула с громким звоном.
Послышались шаги, это торопились Грациан и Акс. Юноша в одной руке нёс мешок с припасами, а в другой тащил какой-то свёрток.
– Что это? – поинтересовался принц.
– Я забрал у стражников плащи, деньги и оружие. Им они уже не нужны, а нам пригодятся.
В голосе юноши слышалось напряжение. По-видимому, вид мёртвых тел его не вдохновил.
– Молодчина, – похвалил Санхар и подтянул баркас к причалу. – Запрыгивайте.
Акс первым оказался в лодке, за ним неуклюже забрался Грациан. Санхар оттолкнул баркас от пирса и перемахнул борт. Пока лодка, покачиваясь на мелкой волне, медленно скользила по воде, отдаляясь от берега, он вставил в уключины вёсла, сел на лавку, несколькими сильными гребками развернул её носом на юг и повёл в открытое море.
Лишь только они вышли за пределы бухты и плавно закачались на пологих волнах, Санхар установил мачту в специальное гнездо на дне и поднял парус, который тут же наполнился свежим ветром и погнал баркас вперёд. Санхар перебрался на корму, взял в руки ручку руля и направил их утлое судёнышко перпендикулярно тающему во тьме берегу. Грациан и Акс уселись на носу, укрывшись от ветра и брызг за высокими бортами, и накрылись плащом. Стремительно набирая ход, лодка неслась вперёд, вспенивая носом гребни волн.
Как только на востоке забрезжил рассвет, Санхар попросил Акса определить, есть ли поблизости суша. Обоняние пса было намного лучше его собственного, и вскоре Акс уловил далёкий и слабый запах зелени. Он указал направление, и Санхар повернул к берегу. Через какое-то время и его зоркие глаза разглядели на горизонте далёкое пятнышко острова.
Когда они причалили к каменистому берегу, над горизонтом показался край солнца. Пока Санхар вытаскивал баркас на берег и прятал среди чахлой прибрежной растительности, а Грациан подыскивал место для лагеря, Акс обследовал почти весь остров. Он был невелик, и там, куда не ступила нога пса, достали его обоняние, зрение или слух. Он выяснил, что остров безлюден, но на нём есть родник с питьевой водой и такая-сякая растительность. На островке, в основном, водились мелкие животные, и гнездилась масса морских птиц. Акс смог поймать и приволочь большую кожистую морскую черепаху. Испечённые в золе черепашьи яйца и сама мамаша стали вкусным и сытным дополнением к их скудному рациону.
Плотно позавтракав, беглецы улеглись на приготовленное Грацианом ложе, закутались в плащи и уснули. Акс охранял их покой, наблюдая за морем с самой высокой скалы островка. Несколько раз он покидал свой наблюдательный пункт, чтобы поохотиться, но не забывал поглядывать в сторону моря. Когда под вечер люди проснулись, пёс лежал с раздутым животом и испачканной кровью и перьями пастью. За прошедший день он существенно уменьшил и без того скудную фауну острова.
Пока беглецы ужинали и заполняли найденный в баркасе бочонок свежей родниковой водой, солнце опустилось за западный горизонт. Санхар столкнул лодку в воду, и они продолжили свой путь. К счастью, ветер не переменился и не стих, и парус вновь наполнился, придавая утлому судёнышку стремительность. Санхар вновь сел за руль, Акс заснул на носу, а Грациан сел рядом с принцем. Некоторое время он сидел молча, наблюдая, как тухнут на небе краски заката, затем придвинулся поближе, осторожно взял свободную руку и положил себе на плечи, прижавшись к Санхару дрожащим телом.
– Замёрз?
– Да… Ветер прохладный.
– Надень плащ.
Грациан не шелохнулся, продолжая согреваться теплом горячего тела господина. На Санхара снова начали накатывать волны любви и нежности, исходившие от юноши. Санхар попытался отрешиться от эмоций раба, но долго находиться в таком состоянии не мог. Это всё равно, как заставлять себя ничего не слышать, если рядом кто-то громко разговаривает. Но он не хотел обижать мальчишку и прогонять от себя, ведь его чувства были искренними, и не его вина, что с раннего детства его искалечили физически и духовно, воспитывая, как женщину. Для Грациана Санхар был идеалом красоты, доброты и мужественности, и он полюбил его первой чистой юношеской любовью. Его чувства и мысли были для принца открытой книгой, не требовалось спрашивать мальчика, почему он так странно себя ведёт. Он вёл себя, как любая влюблённая девушка в компании своего кумира, и ожидал от Санхара ответных чувств, не понимая, как можно любить только женщин, если он не хуже их во всех отношениях. Его огорчала сдержанность господина, но он не смел настаивать, стараясь ненавязчивой лаской, любовью и нежностью, вызвать у Санхара ответные чувства.
Прижимаясь к телу господина, Грациан исподволь, почти незаметно, начал ласкать его бёдра, гладить колени, пах и низ живота. Когда его ласки стали слишком откровенными, Санхар отбросил его руку и сердито сказал:
– Прекрати!
– Почему? – наивно спросил юноша. – Разве вам не приятно?
– Нет.
– Но почему? – продолжал настаивать Грациан. – Разве я вам не нравлюсь?
– Нравишься, но не так, как ты думаешь.
– А как?
– Просто нравишься.
– Но вы не любите меня?
– Только, как брата.
– Мне очень приятно это слышать, но я не ваш брат, господин… Я хочу быть вашим наложником.
– В моей стране это не принято.
– Но вы сейчас не в вашей стране, – резонно возразил юноша. – А в наших краях любить мужчину или иметь наложника вполне нормально.
– Я ещё не привык к такому роду отношений. Я всегда имел только женщин.
– Разве я не похож на женщину? У меня белая нежная кожа, длинные волосы, красивое лицо…
– Помимо этого у женщин есть ещё кое-что, сводящее мужчин с ума…
– Что же это?
– Две прекрасные соблазнительные груди и сладкое нежное лоно… Тебе никогда не заиметь ни того, ни другого, как бы ты ни старался походить на женщину.
– Может быть… Но я умею всё, что делает с мужчинами женщина, и намного лучше, чем они… – обиженно надул губы Грациан. – Не думаю, что ваши женщины умеют петь и танцевать лучше меня, или ласкать и любить искуснее, чем я.
Санхар вспомнил Тарру и грустно улыбнулся.
– Была у меня такая женщина… Может, она и не умела петь и танцевать, как ты, но в искусстве любви ей не было равных…
– Вы хвалите её, потому что не познали меня, – с ноткой ревности ответил Грациан. – Позвольте мне, господин, и я докажу, что не хуже вашей прошлой женщины!
– Нет, Грас, я не могу тебе этого позволить.
– Но почему?
– Ты – мужчина. Я не могу любить мужчин.
– Я не мужчина, я – евнух! Я создан, чтобы приносить наслаждение своему господину! Больше я ничему не обучен. И я хочу подарить вам наслаждение, я жажду этого, потому… потому что люблю вас!
Грациан почти выкрикнул эти слова, отчего даже Акс проснулся и поднял в недоумении голову. Но, не заметив ничего опасного или подозрительного, сладко зевнул, положил голову на лапы и снова уснул.
Санхар посмотрел на распалившегося юношу и увидел слёзы в его глазах. Наверное, произнести признание, стоило ему неимоверных душевных усилий. Санхар ободряюще сжал плечо мальчика и тихо ответил:
– Я знаю, Грас…
– Тогда не отталкивайте меня… Позвольте хотя бы… поцеловать вас…
Санхар наклонился и его губы слегка коснулись чела Грациана. Руки юноши тут же обвились вокруг его шеи, а губы жадно припали к губам. Язык ловко проник в рот. Поцелуй, усиленный исходившими от юноши чувствами, оказался столь страстным, что Санхар на миг забыл, что находится в объятиях евнуха-наложника, а не горячей девицы. Страсть Грациана и его чувства невольно передались ему, и принц почувствовал ответную страсть, родившуюся в его душе и передавшуюся в чресла. Невольно поддавшись этой страсти, он ответил на поцелуй, но тут же устыдился своего порыва, и оттолкнул раба.
– Нет! – сердито воскликнул он.
– Но почему, почему?! Вы ведь любите меня, скажите, любите? Я не безразличен вам?
– Нет… Но я не могу… Не должен…
– Почему? Кто вам запрещает?
«И в самом деле, почему?» – закралась в голову Санхара крамольная мысль. Почему бы не попробовать нечто новое, иной способ любви? Кто его за это осудит? Отец? Он далеко, и давно привык к причудам сына. Мать? Санриза всегда была терпима в вопросах любви и человеческих отношений. Она не терпела лишь обмана и предательства. За долгие годы жизни Санхар познал многих женщин, был и трепетным любовником и жестоким насильником, любил и был любим. Но ни одна женщина не любила его столь глубоко, сильно, искренне, как этот мальчик… Все женщины, которых он знал или познал, чего-то от него хотели или ждали, хитрили, лгали и обманывали. Грациан же полюбил его просто так, за внешние данные или доброе к нему отношение, кто знает. Но он ничего не хотел от своего господина, только толику его любви и внимания. Поэтому, он не совершит греха, если даст ему того и иного… Ну, а если ему не понравится такой вид отношений, всегда можно отказаться от его услуг.
Мысленно Санхар уже был готов стать любовником Грациана, но физически ему ещё требовалось какое-то время, чтобы перейти от намерений к действию. Он протянул к стоявшему на коленях юноше руку и погладил его по голове.
– Иди сюда, малыш… Садись…
Снова обняв его за плечи, прижал к себе и сказал:
– Не спеши, Грас… Подожди немного. Я никогда не любил мужчину, для меня это ново и непривычно. Но если ты меня любишь и в самом деле этого хочешь… Если не только твоя душа, но и тело жаждет моей любви… Я дам тебе то, что ты хочешь… Но чуть позже. Согласен?
– О, господин!.. – выдохнул счастливый юноша. – Я, в самом деле, хочу вас… В замке я никогда не хотел близости. Я делал это по приказу и по обязанности… Но когда я впервые увидел вас, когда я узнал вас ближе… В моей душе, словно что-то взорвалось, сердце забилось так сильно-сильно, и я впервые ощутил непреодолимое желание близости. Я хотел, я мечтал вам отдаться, я желал ваших ласк, ваших поцелуев, ваших объятий… Ваш мимолётный взгляд, ваше случайное прикосновение вызывали во мне дрожь и нестерпимое желание отдаться вам… Господин, вам не нужно ничего делать, только расслабьтесь и позвольте мне делать то, чему я обучен. Я докажу вам, что достоин вашей любви и вашего желания!
– Договорились, – согласился Санхар. – Но всё же, запомни на будущее: даже если ты станешь моим наложником, ты не станешь женщиной. Мне не нужно изнеженное боязливое существо, которое я должен опекать. Пусть ты евнух, но ты всё же, в какой-то степени, мужчина. Если хочешь быть со мной, то должен научиться защищать себя и своего господина. Я займусь твоей тренировкой и обучением, и если не сделаю тебя настоящим мужчиной, то хорошим бойцом обязательно!
– Как пожелаете, мой господин! Я буду вашим оруженосцем, вашим слугой и вашим наложником. Всё, что ни потребуете, я буду исполнять с радостью и смирением.
– Мне нравится твой энтузиазм, – усмехнулся Санхар.
5
Следующий остров, на котором они сделали остановку, оказался огромным, даже больше Вина. Тёмной громадой он протянулся с востока на запад, вырастая из моря, словно гребень мифического дракона. Усилившийся к утру ветер нёс утлое судёнышко прямо на него, и Санхар издали услышал грохот волн, разбивающихся о скалистый берег. Ему пришлось убрать парус и хорошо поработать вёслами, чтобы развернуть баркас и обойти остров стороной.
На западном берегу он увидел устье небольшой реки, впадающей в крошечную бухточку, окружённую песчаным пляжем. Санхар направил лодку в реку и поднялся вверх по течению, пока не увидел подходящее для стоянки место. Ровная площадка, покрытая зелёной травой и окружённая густым кустарником, в конце которой зиял тёмный вход в пещеру.
Пристав к берегу, Санхар взял копьё и спрыгнул на землю, намереваясь обследовать окрестности. Но Акс опередил его. Пёс пробежался по поляне, усиленно нюхая воздух, затем подкрался к пещере и сунул туда голову. Его тело напряглось, а шерсть на загривке вздыбилась. Спустя минуту, он с рычанием исчез в пещере, и оттуда послышался шум драки. Санхар ожидал снаружи с копьём наготове. Через некоторое время изнутри донёсся пронзительный визг, перешедший в хрип, и через минуту Акс выволок наружу бездыханное тело какого-то зверя, покрытого густой блестящей шерстью, с кошачьими лапами, веслообразным голым хвостом и мордой крысы, ощерившейся частоколом мелких острых зубов. Тварь была размером не меньше Акса и, по-видимому, оказывала отчаянное сопротивление, так как на боках и морде пса зияли большие рваные раны.
– Там никого больше нет? – спросил Санхар.
«Есть. Детёныши», – ответил Акс, и, бросив труп животного, снова исчез в пещере.
После недолгого пребывания он вынес шесть задушенных щенков.
«Пусто», – сказал он, и Санхар вошёл в пещеру.
Несмотря на узкий неудобный вход, внутри было просторно, сухо и светло. Свет проникал из щелей вверху. Правда, в пещере стоял неприятный запах тухлой рыбы, а по углам высились горы мусора из недоеденных обедов: кости и внутренности рыб, мелких водных животных, пустые раковины. Но, если пещеру хорошенько вычистить, настелить на пол свежей травы, а ложе сделать из упругих пахучих ветвей юсса, то в ней можно спокойно прожить несколько дней, пережидая надвигающийся шторм. Санхар не хотел рисковать, выходя в море при таком сильном ветре на слабом дряхлом судёнышке.
Первым делом Санхар занялся баркасом. Если с ним что-нибудь случится, они могут застрять на этом клочке суши навечно. Он не знал, есть ли на этом острове люди, и кто они – мирные рыбаки или пираты, избравшие его своим тайным убежищем. Он и не желал это выяснять. Достаточно того, что на расстоянии нескольких кемов вокруг не было ни единой живой человеческой души.
Санхар вытащил баркас на берег и перевернул его вверх днищем, чтобы во время дождя в него не набралась вода. Парус, руль и вёсла отнёс в пещеру. Затем, вместе с Грацианом, взялся за наведения порядка. Разгребая кучи мусора, Санхар с удивлением обнаружил множество речных и морских жемчужин превосходного качества и великолепной окраски. По-видимому, их «добыла» тварь, жившая здесь, питаясь вкусным мясом моллюсков и выбрасывая несъедобные части, такие как створки раковин и жемчужины. Собрав все драгоценные шарики, Санхар насчитал их почти две сотни, разного размера и рыночной стоимости. В общей сумме неожиданное богатство потянуло на пару тысяч золотых. Это было как нельзя кстати, потому что, потерпев кораблекрушение, принц потерял все свои деньги, которые прихватил из дома, а покидая остров Вин, не разжился ничем, кроме снятых Грацианом с убитых солдат их тощих кошельков с медяками и жалким серебром.
Спрятав жемчуг в кошелёк, Санхар продолжил уборку. Пока Грациан выметал остатки мусора, он нарвал травы, пахучих листьев и ароматных цветов, которыми покрыл пол пещеры. Затем соорудил очаг для костра, дым от которого вытягивало в щель наверху, а в дальнем углу сложил ложе из толстого слоя переплетённых веток юсса, свежей травы и сложенного паруса. Теперь в пещере стало уютно и хорошо пахло.
После грязной работы и в ожидании дичи, за которой отправился Акс (мясо твари воняло рыбой и Санхар не захотел его есть, хотя псу оно пришлось по вкусу), принц решил искупаться. Небо уже заволокли серые тучи, но дождя ещё не было. Раздевшись донага, сверкая стройным прекрасным мускулистым телом, Санхар вошёл в прозрачные струи реки. Песок под ногами был ровным и твёрдым, дно покрывали редкие кустики водорослей, среди которых мелькали серебристые рыбки. Санхар оглянулся на нерешительно топтавшегося на берегу Грациана, и произнёс:
– Иди сюда, малыш. Вода тёплая и дно твёрдое.
Грациан начал раздеваться, а Санхар, вдохнув полные лёгкие воздуха, нырнул. Выросший на берегу реки, он умел хорошо плавать, а нырял лучше всех, так как его бессмертное тело могло обходиться без воздуха до получаса.
Санхар плыл под водой, держась у самого дна, любуясь подводным миром. Его всегда удивляла необычность и отличность мира воды от мира суши. Он увидел несколько ярких красивых ракушек и хотел их подобрать, но тут ощутил сильное беспокойство. Это не был сигнал опасности, а такое чувство, словно кто-то беззвучно звал его на помощь. Санхар повернул к берегу и ещё издали увидел барахтающееся в воде тело. Быстро приблизившись, он обогнул тонущего Грациана и, обхватив за талию, резко всплыл. Выдохнув и вдохнув воздух, он несколькими гребками достиг мелководья и поставил перепуганного дрожащего юношу на ноги. Повернув лицом к себе, увидел в глазах мальчика ужас от пережитого приключения и радость от лицезрения господина.
– Я д-думал, что в-вы ут-тонули, – заикаясь, пролепетал Грациан. – Я х-хотел п-пос-смотреть, но т-там оказ-залось г-глубоко…
– Такой большой и не умеешь плавать, – укоризненно покачал головой Санхар. Вырасти на острове, со всех сторон окружённом водой, и не уметь плавать, Санхару казалось странным, но вины мальчишки в этом не было. Его учили совсем другим вещам, и плаванье не входило в перечень его наук.
Дрожащий и счастливый, Грациан, в порыве чувств, прижался к Санхару, и тот обнял его. Их обнажённые тела соприкоснулись, мокрые тёмные и белоснежные пряди волос смешались, чресла тесно прижались друг к другу. Неожиданно Санхару захотелось поцеловать мальчика. Он колебался лишь мгновение, затем приподнял его голову и заглянул в большие манящие глаза. В них светились счастье и любовь. Принцу невольно вспомнилась Дайна, его вторая и самая сильная любовь. У неё тоже были такие же огромные манящие глаза, только серые и прозрачные, смотревшие с грустью и покорностью, которые он часто замечал во взгляде Грациана. Закрыв глаза и представив, что целует Дайну, Санхар склонился и коснулся пухлых губ юноши. Его поцелуй был лёгким и нежным. Грациан перестал дрожать, его сердце забилось сильно и часто, а в душе вспыхнул огонь ответной нежности и страсти.
Они целовались долго, лаская друг друга руками, пока Санхар не ощутил сильное возбуждение. Он поднял мальчика на руки и вышел на берег. Под кустарником, усыпанным тяжёлыми гроздьями чернильно-синих ягод, оказалось чудесное место, ставшее для них ложем любви. Санхар отбросил все табу и предрассудки, и наслаждался любовью Грациана, купаясь в исходящих от него тёплых волнах чувств, как в лучах полуденного солнца; беря его юное нежное податливое тело, мало в чём отличающееся от тела девушки. Грациан стонал от наслаждения, страстно извиваясь под ним, и его желание не угасало, распаляемое искусными ласками мужчины.
Когда Санхар закончил, получив наслаждение не меньшее, чем доставляла ему Тарра, он нежно поцеловал юношу и сказал:
– Теперь ты принадлежишь мне, малыш. Я буду тебя любить и лелеять, но если ты мне изменишь, я убью тебя.
Грациан улыбнулся и ответил:
– Никогда и никто больше не коснётся моего тела… Разве только вы сами отдадите меня другому, и то, я буду лежать у ваших ног и умолять не делать этого… Но теперь, господин, когда вы познали мою любовь, надеюсь, вы больше не захотите женщину?
– Я никогда не откажусь от женщин, – твёрдо ответил Санхар. – Тебе придётся с этим смириться. Но другого мужчины у меня не будет, это точно.
Грациан слегка расстроился, но совсем немного. Ему не стоит ревновать господина к женщинам, если он будет продолжать любить его. К тому же господин сказал, что он будет его единственным любовником, и он не станет его делить со своими друзьями, как это делал лорд, устраивая оргии, на которых толпа пьяных грубых самцов терзали его нежное тело, швыряя друг другу, как игрушку. Их скотскую похоть невозможно даже сравнить с нежностью и лаской господина Санхара. Впервые в своей жизни Грациан испытал настоящее наслаждение от близости и получил море удовольствия от самого процесса совокупления. Его любовь к господину стала ещё крепче, ради него он был готов даже умереть.
Ближе к вечеру разразилась гроза. Но раскаты грома, вспышки молний и шум ливня не потревожили укрывшихся в пещере любовников. Сытые, разморенные ласками и удовольствием, беглецы крепко спали на мягком ложе в сухой тёплой пещере.
Разбуженный особенно сильным раскатом грома, Санхар чуть приподнял голову и посмотрел на вход, занавешенный шелестящим пологом бегущей воды. Порывы ветра, изредка залетавшие сквозь узкое отверстие, раздували угли в очаге, и тогда пещера освещалась слабым красноватым светом, окрашивая спящего неподалеку Акса в розовый цвет. Удостоверившись, что всё в порядке, Санхар опустил голову на ложе, обнял прильнувшего к нему Грациана, и снова уснул…
6
На острове им пришлось задержаться на несколько дней, так как сильный северный ветер не ослабевал, и море было неспокойным. Но вынужденная задержка не тяготила беглецов. Пока Акс занимался обследованием местности и охотой, Санхар обучал Грациана плаванию и азам фехтования. Он дал ему короткий меч стражника и показал несколько приёмов ближнего боя, заставляя оттачивать движения бесконечными повторами.
Когда юноша уставал от тренировок, а также, обязательно, утром и вечером, они купались в реке, и Санхар учил Грациана плавать и нырять. А в часы, предшествующие сну, а также после пробуждения, они отдавались любовной страсти. Чем больше они сближались, тем сильнее Санхар привыкал к этой близости, и уже не воспринимал её как нечто необычное. Ему даже понравился такой вид сношений, и он сожалел, что не попробовал его раньше.
Спустя шесть дней, ветер начал стихать, и море успокоилось настолько, что Санхар рискнул продолжить путешествие. Ветер немного переменился и стал дуть с северо-запада, но Санхар умел управляться с парусами, и лодка всё так же резво бежала на юг.
Утром, когда взошло солнце, они увидели землю. Сизые горные вершины вырастали из моря, высокие и скалистые, а нюх Акса подсказал, что перед ними большая, очень большая земля.
– Наверное, это Гритланд, – высказал предположение Грациан.
Они пристали к каменистому пляжу и укрылись среди скал. Акс, как обычно, ушёл на разведку и на поиски дичи, а мужчины занялись оборудованием лагеря. Стояла жаркая сухая погода, поэтому не стали искать пещеру или строить шалаш. Просто сложили очаг, запасли дров и хвороста, и соорудили ложе. Покончив с делами, предались любви, пока не было Акса. Санхар относился к Аксу, как к человеку, который всё понимает, на всё имеет собственное мнение. Принц никогда не предавался страсти в присутствии пса. Ему это казалось неприличным. Грациан, которого с детства использовали, как вещь, не был таким щепетильным, и присутствие зрителей, хоть четвероногих, хоть двуногих, не вызывало у него стыда. Но он полностью подчинился воле господина и не навязывал ему своих желаний, если Санхар был не настроен их удовлетворять. Сам же с радостью принимал любые проявления внимания. Грациана вполне устраивали сложившиеся между ними отношения. Господин воспринимал юношу не как бессловесного раба, а как младшего товарища. Он звал его или «малыш», или «Грас», и только, когда был чем-то недоволен или сердит, называл полным именем. Его слова и жесты всегда были доброжелательными и дружескими, а ласки нежными и возбуждающими. Грациан уже знал, что его господин обладает силой и выносливостью, превосходящими человеческие, и часто его долгая или слишком страстная любовь утомляла его, но он никогда не жаловался, получая свою долю наслаждения.
Плывя вдоль берега, спустя три дня путешественники достигли большого портового города. Здесь они променяли баркас на лошадь, на которой Санхар, не задерживаясь в городе надолго, отправился на другую сторону Гритланда по дороге, идущей с одного берега острова на другой. Путь предстоял неблизкий. Сначала дорога шла населенными сельскими местами, затем приблизилась к безлюдным предгорьям, а после пересекала горную цепь, занимавшую всю центральную часть острова и протянувшуюся по всей его длине. Этот отрезок пути был самым опасным, так как в горах обитали враждебно настроенные племена варваров, часто нападавшие на путников и обозы, грабя их и убивая людей. В одну из таких засад попали и Санхар с Грацианом. Их кляча плелась узкой каменистой дорогой, зажатой с двух сторон крутыми осыпающимися склонами, поверх которых темнели густые пахучие заросли юсса. Подъезжая к опасному участку, Санхар издали почувствовал присутствие небольшого количества людей. Это его не встревожило, хотя рядом и не было верного Акса, которого можно послать на разведку. Пёс отстал, погнавшись за горным кроликом.
Когда всадники въехали в опасное ущелье, на головы, с визгом и воплями, свалились с полдесятка варваров, размахивая короткими тяжёлыми копьями и бронзовыми мечами.
Почуяв угрозу за несколько минут до её возникновения, Санхар толкнул Грациана и лошадь между двух больших валунов, закрывших их с боков, а сам стал впереди, обнажив меч. Он легко отбил атаку варваров, которые против него были, что дети с прутьями, играющие в войнушку. Через несколько минут почти все варвары пали. Один раненый, но уцелевший в неравной битве, в страхе убежал от беловолосого гиганта, меч которого двигался с такой скоростью, что за ним невозможно было проследить взглядом. Он легко отбивал брошенные в него копья, а стрелы просто отскакивали от его тела.
Когда бой закончился и наступила мирная тишина, Грациан вышел из укрытия и восхищённо произнёс:
– Мой господин, вы сражались, как гиззард! Хотел бы и я когда-нибудь научиться так же владеть мечом!
– Всё зависит от тебя, малыш, – ответил Санхар, вытирая окровавленное лезвие пучком травы. – Терпение и настойчивость – лучшие друзья ученика. И ещё желание. Без желания не научишься и на горшок ходить…
Дальнейший путь до Черса они проделали без приключений. В Черсе – таком же портовом городе, как и Сигл – им пришлось задержаться на несколько дней в ожидании попутного корабля, которые заходили сюда не часто. Но им повезло – ожидание могло затянуться на месяц, а то и дольше. Через одиннадцать дней в порт зашёл илларийский торговец, возвращавшийся с Рунина. Санхар быстро договорился с капитаном и купил два места до Авлана – крупного портового города Илларии, так называемым «морским воротам» королевства. На следующий день корабль снялся с якоря и отправился в путь.