Боль снова скрючила его.
— Лекарство!..
С металлического столика Коук взял коричневый пузырек и вытряхнул на трясущуюся ладонь три таблетки. Одна скатилась на пол, Коук быстро поднял ее и протянул таблетки больному, тот поспешно бросил их в рот. Из серебряного кувшина Коук налил воду в стакан. Больной нетерпеливо выхватил его, выпил судорожными глотками и на несколько минут затих. Постепенно больной успокоился, лицо его разгладилось, и он сел, подтянув ноги к груди.
— Я умираю, Коук, — в голосе босса слышался ужас. — Вызови врача. Срочно!
— Невозможно… — пролепетал Коук. — Вы же сами знаете…
Лицо больного искривилось злобной гримасой, он ударил Коука в лицо. Тот отскочил, прикрывая рукой разбитые в кровь губы. Глазки его забегали еще быстрее.
— Подойди ко мне! — рыкнул больной. Но тут новый приступ свалил его. Уронив голову на подушку, он узловатым кулаком замолотил по постели. — Будь ты проклят! — простонал больной.
Коук тихо отошел и присел в углу, опасливо наблюдая за хозяином. Наконец боль, видимо, отпустила, и больной выпрямился, отбросив в сторону тяжелый плед. Он встал, с трудом подошел к окну, отодвинул занавески и заныл:
— Я умираю, умираю… Мне нужен врач.
Он ухватился за толстый бархатный шнур и нервно дернул. Занавеси с треском раздвинулись, пропустив в комнату солнечный свет, и пурпурная пижама так и вспыхнула в его лучах. Изможденное лицо стало желтовато-коричневым, глубокие морщины выступили резче.
— Как это подло! — продолжал больной. — Я умираю и не имею права обратиться к врачу. Эликсир! Только он может спасти меня! Коук! Эта чертова боль сведет меня с ума. Я устал бороться с ней.
Жуликоватые глазки Коука угодливо караулили каждое движение больного.
— Достань мне врача, — потребовал больной. — Где хочешь! Это твои проблемы. Но чтобы он был здесь.
Коук исчез.
Худой человек все смотрел из окна на руины города. Впрочем, отсюда они не бросались в глаза. Город казался совсем таким же, как и пятьдесят лет назад. Лишь очень внимательный взор мог заметить дырявые крыши, развалины фронтонов из фальшивого фаянса, обнаженную кирпичную кладку облупленных стен.
Проезд по Двенадцатой улице запретили много лет назад, но он и без того был невозможен из-за чудовищных куч мусора, баррикадами перекрывавших ее. Время разрушает не так быстро, как человек, но необратимо.
Среди развалин и всеобщего запустения выделялось прямое как стрела Юго-Западное шоссе, отражая солнечные лучи своим блестящим покрытием. На госпитальном холме, словно драгоценный камень, сиял стеклом и белыми стенами Медицинский центр.
Среди умирающего зловонного города он казался островом жизни и надежды.
Больной смотрел на сырые клубы смога, упорно ползущие на приступ Госпитального холма, но сияющая крепость была недоступна ядовитым испражнениям города, они бессильно растекались по склону холма, как бы накапливая силы для следующего прыжка.
— Будьте вы все прокляты! — шептал больной, глядя на белые здания. — Будьте вы прокляты…
Сквозь амбразуры одноместной машины «скорой помощи» Флауэрс тщетно вглядывался в кромешную темень ночи. Смог смешался с моросящим дождем и превратился в непроницаемую пелену, которая шевелилась, словно живое существо, и делала бессильными даже противотуманные фары.
Трасса с отличным покрытием, освещением и изредка встречающимися патрулями давно осталась позади. Флауэрса все более одолевало беспокойство. Не хватало еще заблудиться в этом проклятом месте!
На картах Трумэн-роуд значилась проезжей, но карты давно устарели, хотя другой такой широкой улицы в этом районе не могло быть. Он совершенно не представлял себе, куда его занесло. Темень не позволяла сориентироваться, к тому же путали какие-то нагромождения посреди дороги. Справа вроде бы стало еще темнее. Прикинув по карте, Флауэрс предположил, что это парк. То ли «Пэрэйд», то ли «Гроув».
Взрыв под передним колесом заставил машину подпрыгнуть, затем грузно осесть. Амортизаторы смягчили толчок, но автошофер потерял управление и машина резко развернулась влево. Шины завизжали, как роженица.
Флауэрс перехватил управление.
Сквозь пелену смога неожиданно замаячили мутно-красные огни.
Зло ругнувшись, Флауэрс рванул руль вправо, едва удержавшись на сиденье. Завертевшись, машина ткнулась носом в бордюр, выскочила на тротуар и пошла юзом. Опасно близко замаячили темные силуэты деревьев. Черт! И вправду парк. Отчаянно крутя рулем, он лавировал между деревьями и покосившимися столбами с вислой путаницей проводов. Наконец машина выскочила на дорогу. Проехав несколько кварталов, Флауэрс остановился.
Успокоился он не сразу. «Черт бы побрал этот город! — зло думал он. — А заодно и этот сволочной Отдел благоустройства. И того придурка, что погнал меня в такую ночь!»
Но не было толку искать виноватых.
Ночью любители приключений могли путешествовать только на свой страх и риск. Но таких любителей находилось столь мало, что тратить деньги налогоплательщиков на ремонт улиц не имело смысла, а днем объезжать навороченные глыбы бетона и зияющие ямы на дорогах было не так уж трудно.
«Наверно, это была не яма, а мина, — дошло до Флауэрса. — А фонари, похоже, торчали на баррикаде, за которой поджидали грабители».
Он нажал на акселератор. Да, это совсем не похоже на центр, где можно отсидеть всю смену за бронированными стенами травмпункта в обеззараженной атмосфере.
Вдруг заработала автоматика. Флауэрс выехал на середину дороги, включил автошофера и отпустил руль.
Легкий ветерок на минуту развеял смог. Затерянный в пустынной улице огонек замерцал драгоценным камнем.
Не включая огней, он проехал мимо полуразрушенного кафе, за длинной стойкой которого стояли официант и одинокий посетитель. Завернув за угол, Флауэрс оставил «скорую» в темном переулке.
Вскрыв пакет с фильтрами, он засунул их в ноздри. Достал из кобуры на дверце машины игольчатый пистолет, проверил его, положил в карман. Затем включил машину на самооборону и только тогда вышел.
С опаской он втянул ноздрями воздух. От невыносимого запаха даже замутило. Оставалось надеяться, что несколько минут пребывания на «свежем воздухе» не скажутся на продолжительности жизни.
Смог вился вокруг, пытаясь проникнуть сквозь фильтры. Бойд был прав, когда говорил, что мы все плаваем в море канцерогенов.
Существовало только два решения этой проблемы: не лезть в это море или фильтровать атмосферу. Но если кому-то повезло с первым способом, то самим «подводным жителям» мог помочь только второй способ.
Дождь прекратился, но Флауэрс еще плотнее закутался в плащ.
Опасно показывать здесь белый халат врача. Он мог приманить похитителей лекарств или какого-нибудь психа, за что-то обиженного на медицину.
Мимо широкого окна, закрытого кусками фанеры, он прошел быстро, наклонив обнаженную коротко остриженную голову. Пистолет в правом кармане успокаивал своей тяжестью.
Номера дома над дверью не было, замка тоже. Толкнув ее, Флауэрс оказался в ярко освещенном помещении.
Отвратительного вида толстяк со сплющенным носом и шрамом через всю левую часть лица до самой шеи был мало похож на официанта. Грязно-белый, давно не стиранный халат до омерзения напоминал форму врача. Толстяк небрежно дымил сигарой, едва различимой меж коротких толстых пальцев. Холодок инстинктивного ужаса тут же сменился отвращением. Мало этим придуркам-горожанам смога, так они еще сами добавляют себе канцерогенов.
Мельком взглянув на худого посетителя с лицом хорька, Флауэрс с привычным автоматизмом поставил ему диагноз: тиреоидит, гипертония. Протянет еще от силы лет пять. «Хорек» вылавливал из тарелки какие-то куски и жадно запихивал их в рот. Он с любопытством покосился на вошедшего.
— Что вам угодно, сэр? — неестественно вежливо для такой хари спросил официант. — Взгляните на меню здоровой пищи. Есть свежий тоник, только что из лаборатории. Куча витаминов, микроэлементов и фирменная добавочка на медицинском спирте. Только у нас! Если интересуетесь, можете посмотреть документы из лаборатории. Там все честь честью.
— Спасибо, но… — начал было Флауэрс.
— А как насчет обогащенного фруктового сока? — настаивал официант. — А овощи? Растворенные? Один стакан — и вы на целую неделю обеспечены витаминами, а…
— Послушайте, я…
— А лично для вас, — заговорщицки понизил голос толстяк, — у меня под прилавком есть кое-что покрепче. Чистое виски! Никаких примесей!
— Да нет. Мне нужен только адрес, — с трудом перебил его Флауэрс.
Разочарованно посмотрев на него, толстяк небрежно ткнул пальцем на дверь.
— Там, — сказал он, отворачиваясь.
— Спасибо, — холодно поблагодарил Флауэрс и пошел к двери. От предчувствия опасности заломило затылок, но в тоскливую ночь за дверью совсем не хотелось нырять.
— Эй, — тихо окликнул кто-то сзади.
Этот «кто-то» оказался посетитель с мордой грызуна, которой он не переставал озабоченно вертеть во все стороны.
— Тебе куда? Может, я смогу помочь?
Флауэрс в нерешительности заколебался.
— Мне нужен десятый дом. Три тысячи четвертый квартал. Как туда пройти?
— Два квартала на восток, потом налево и прямо на север, — просипел человек.
Поблагодарив его, Флауэрс содрогнулся, заметив, что у того нет фильтров в носу.
— Эй… — опять окликнул человек. — Пенициллин нужен?
Флауэрс ошарашенно застыл, правая рука его непроизвольно сжала в кармане рукоятку пистолета. Левой он быстро коснулся пряжки ремня, нажал на кнопку тревоги и кнопку включения двигателя «скорой». Где-то за стеной приглушенно заурчали моторы автомобиля.
— Вы что-то сказали? — переспросил он.
— Отличного качества, — торопливо продолжил спекулянт. — Прямо из лаборатории, и цена божеская.
— Сколько?
— Сто тысяч за доллар. Во! — в грязной руке его под светом лампы тускло засветилась ампула с металлической пробкой. — Триста тысяч единиц, совсем пустяковая цена за вечное здоровье.