Его наемники в пылу битвы не очень-то осторожно обошлись с молодой девушкой. Чтобы добраться до ее денег, они растерзали костюм для верховой езды и обнажили стройные плечи. Видя ее лежащей таким образом, полуодетой, в глубоком обмороке, дон Антонио остановился в нерешительности; его стали одолевать сомнения по отношению к данному ему поручению. Он внезапно ощутил злобную зависть к юному Мартинецу, этому нарядному парижскому франту, которому должна была достаться столь совершенная женщина…
Здесь он был наедине со своими верными людьми, спрятавшимися поблизости в чаще и готовыми исполнить все его требования.
Из-за деревьев, там, где было небольшое углубление в почве, до него доносились слабые стоны: то был этот чертенок-индианка, получившая, что ей причиталось. Его люди были знатоками грамотных ножевых ударов. Рамон, эта старая скотина, лежал на дне Чертовой пропасти. Одинокая и лишенная возможности сопротивляться, девушка находилась в его власти.
Пот выступил на лбу черного Антонио, когда он взвесил все эти обстоятельства. Положим, не очень-то умно было становиться поперек дороги старому Мартинецу, но каждый взгляд на потерявшую сознание женщину, столь отважно боровшуюся за свою свободу, укреплял его пробудившееся намерение. В окрестностях Пармы есть один маленький домик, отсюда до него не будет и километра…
Решение было принято. Антонио Веласко вытащил маленький сверток, тщательно спрятанный у него за пазухой. В нем было несколько склянок. Он выбрал одну из них, налил пару капель на клочок ваты и заткнул им ноздри молодой девушки.
Тогда он подозвал своих людей, которые, очень, по-видимому, довольные, выбежали на поляну с мулами.
Но вдруг земля задрожала от стука копыт.
Дон Антонио нахмурился и схватился за револьвер. Он хотел приказать своим людям спрятаться в засаду, но в тот же миг на краю лесной поляны показался Ионас Фиэльд на покрытом пеной муле. Он так сильно гнал животное, что его спутники остались на несколько сот метров позади… Тут боксер понял, что нельзя было терять ни минуты. Он поднял револьвер в тот момент, когда Фиэльд спрыгнул на землю. Но при виде белокурого гиганта, хладнокровные угрозы которого до сих пор звучали в его ушах, Антонио потерял обычную уверенность в себе. Первая пуля скользнула лишь по шее мула и, прежде чем Антонио успел сделать второй выстрел, Фиэльд уже был на нем… Левой рукой он выбил оружие из его рук, в то время как правой нанес страшный удар в висок перуанцу… Дон Антонио Веласко, «Ужас Перу», в течение своей жизни наносил и принимал немало ударов, но у него не хватило времени для размышлений о чудовищной силе этого, нанесенного ему норвежцем, так как он упал на подкосившиеся колени и ударился лбом об острый камень. Этот нокаут, который был единственным в своем роде в истории знаменитого боксера, парализовал совершенно в течение первых секунд инициативу его столь решительных обычно наемников. Однако, быстро сообразив, что здесь речь идет о том, «быть или не быть», они подняли ножи и ринулись на безоружного норвежца. Но их замечательное дарование и виртуозность во владении макете не послужили здесь ничему.
Фиэльд, разумеется, отступил на несколько шагов. Бандиты неправильно поняли его движение и в своем усердии занесли ножи над широкой грудью доктора. Но Фиэльд внезапно нагнулся, и удары ножей пришлись по воздуху. Новые попытки обоих разбойников удались не лучше, так как Фиэльд, словно баран, боднул одного из них так, что отбросил его далеко в кусты. Другой осмотрелся в замешательстве и пустился в бегство. Но он побежал прямо в объятия Кида Карсона, который в этот момент подоспел на помощь и, не задумываясь, прострелил голову беглеца.
Этим окончилась битва. Фиэльд нагнулся над лежавшей без сознания Инес. Он быстро заметил вату в ее ноздрях. Доктор вытащил ее и понюхал: хлороформ!
Вскоре стало ясно, что обморок молодой девушки был вызван незначительным нервным потрясением, а действие хлороформа продолжалось слишком мало времени, чтобы могли последовать какие-либо опасные осложнения.
Стараясь привести девушку в чувство, Фиэльд с улыбкой посмотрел на распростертого боксера.
– Вот как, ты захотел поработать на свою собственную пользу, – прошептал он. – А ведь измена господину недостойна нанятого слуги…
В эту самую минуту Инес открыла глаза. Они устремились с выражением страха на исполинскую фигуру доктора.
– Вы находитесь среди друзей, мадемуазель Сен-Клэр, – сказал он ей по-французски.
Девушка слабо улыбнулась, и при виде этой улыбки норвежскому доктору стало радостно на сердце. Она закрыла глаза, но, спустя несколько минут, снова открыла их с невыразимою тоской:
– Конча, – прошептала она.
– Мы сейчас поищем ее, – ответил доктор. – Но теперь отдохните немного, чтобы снова набраться сил. Мы должны постараться достигнуть Пармы до наступления вечера.
Инес послушно закрыла глаза, а Фиэльд покрыл ее пледом. Когда он обернулся к своим спутникам, то не нашел их – они куда-то скрылись. Также исчезли тела обоих бандитов. Один Антонио лежал все в том же положении. Через некоторое время Кид Карсон и капеллан возвратились. Без дальнейших церемоний они принялись поднимать черного Антонио.
Фиэльд нахмурился.
– Что вы хотите с ним делать?
– Мы хотим отправить его за остальными.
– Куда отправить?
Тут слово взял воинственный капеллан.
– Туда, вниз, к дону Рамону, – ответил он невозмутимо. – Это я выдумал. Мы, жители Перу, убиваем ядовитых змей, когда встречаем их. Многие из них исчезли там, в Чертовой пропасти. Рамон был хороший старик. Его кровь взывает об отмщении.
– Я не думал, что такое учение к лицу человеку, отправляющему церковные обязанности.
Сконфуженный капеллан опустил голову.
– Я тоже человек, как другие, – вздохнул он и снова принялся волочить по земле лежащего без сознания боксера.
– Оставь его!
Капеллан с удивлением посмотрел на Фиэльда.
– Глупо было бы оставить в живых этого негодяя. Сам Господь предал его в наши руки.
– Оставь его лежать. Недостойно человека убивать раненого, лежащего без сознания. Поищем лучше юную индианку. Мне кажется, я слышу стоны где-то поблизости.
– Она лежит в овраге с ножом, воткнутым в спину. По-видимому, ее песенка спета, – ответил Карсон.
– Принеси ее сюда, – сказал Фиэльд.
Негр бросил взгляд, полный ненависти, на боксера, который начинал подавать признаки жизни. У Карсона был вид собаки, которая ворчит, когда у нее отнимают жирную кость.
Но он не посмел ослушаться.
Несколько минут спустя, Фиэльд удостоверился, что ножевая рана в спине Кончи не представляла серьезной опасности для жизни. Он промыл и перевязал рану и устроил что-то вроде носилок между двумя мулами.
Черный Антонио, оглушенный, приподнялся на локте.
– Я советую вам держаться подальше от моего пути, – решительно сказал Фиэльд. – На этот раз я пощадил вас. Мои люди хотели отправить вас вслед за стариком, которого убили наемники по вашему приказу, но я был против этого…
– Идиотство, с вашей стороны, – пробормотал Антонио.
– Пусть! Теперь вы предупреждены. В следующий раз ставкой будет жизнь.
Он отвернулся от Антонио и начал приготовления к продолжению путешествия.
Бандит посмотрел ему вслед. Его оружие исчезло, его мул впряжен в носилки для раненой.
– Жизнь, да, – проворчал он, хватаясь за голову. – Или смерть – для одного из нас…
И он медленно заковылял вслед за уезжающими.
Глава XXВ Парме
Маленькая экспедиция быстро добралась до Пармы в департаменте Джунин.
Следуя совету Инес, они все направились прямо к губернатору города. Этот достойный джентльмен был владельцем гасиенды в окрестностях Пармы и добрым приятелем профессора Сен-Клэра и принял все общество с чрезвычайным гостеприимством. Радость увидеть внучку знаменитого профессора заставила его даже сдержать свою ненависть к неграм.
Но Киду все же пришлось довольствоваться помещением в соседнем флигельке, что, впрочем, пришлась ему вполне по вкусу. Вообще он чувствовал себя великолепно и со скромным торжеством принял благодарную улыбку Инес, передавая ей ценности, похищенные наемниками Антонио у Чертовой пропасти.
Конча пришла в сознание в течение вечера. После ближайшего рассмотрения обнаружилось, что нож бандитов оказался на этот раз милостивым. Он проник под углом в левое легкое, не повредив ни одного из значительных кровеносных сосудов, и в операции не было необходимости.
– Если только нож не был чем-нибудь загрязнен, то нет никаких оснований для страха, – сказал Фиэльд донне Инес. – Заживление будет протекать как при глубокой ножевой ране. Впрочем, – добавил он, – жизнь индианки не так-то легко пресечь ножом. Сила сопротивления этого народа против подобного рода оружия поистине изумительна.
Молодая перуанка взглянула с удивлением на высокого спокойного человека, стоявшего перед ней. Он так резко отличался от всех других. И вдобавок он спас ей жизнь.
– Я никогда не сумею достаточно отблагодарить вас за все то, что вы сделали для меня и для Кончи, – промолвила она. – С тех пор как пропал дедушка, у меня не было ни одного защитника. Я стала одинока и бедна. Ах, если бы мне только удалось отыскать его!
Фиэльд не нашел в себе мужества сообщить правду этому ребенку. И без того у нее было достаточно затруднений.
– В Лиме все думают, что профессор умер, – все-таки отважился он сказать.
– Бедный дедушка, – тихонько сказала она. – Значит, надежды мало… Но, несмотря на все, я хочу увидеть то место, где он, может быть, нашел свою смерть… Он был такой отважный. Он совсем забыл про то, что он уже старый человек.
– Замечательно, – сказал Фиэльд, – что я тоже должен отправиться в те места, где пропал Сен-Клэр.
– Но тогда мы можем ехать вместе, – воскликнула девушка в восхищении.
– Нет, это невозможно, – возразил Фиэльд. – Путь, по которому я поеду, может быть только путем мужчины.