— Странный ты, парень. Очень странный.
Глава 5
Сон был тягостный, какой-то мутный, неясный. Несколько раз за ночь Моргана просыпалась, но, даже не осознав толком, что уже не спит, снова погружалась в дремоту. Ей ничего не снилось, осталось лишь смутное ощущение парения в пустоте, куда она то и дело проваливалась. Мысли и чувства оставили ее, но смутное сознание того, что она заключена в рамки сна, преследовало ее постоянно.
Очнувшись, девушка долго лежала ничком. Постепенно к ней вернулись все пять чувств. Принцесса поняла, что лежит на постели, правда, неразобранной, лицом в подушку. Потом ощутила, что ей мешают волосы, и лишь вслед за тем вспомнила обо всем, случившемся накануне. Да, накануне Руин согласился полечить ее от магической болезни, но для этого почему-то велел раздеться и позволить себя связать. Неприятные ощущения. Впрочем, второе понятно — она так билась, так рвалась. Наверное, именно этого он и ждал. Сперва было больно, потом просто плохо. Но теперь девушка понимала, что отбивалась больше из страха, чем от боли. Моргана вспомнила беспричинный ужас, терзавший ее, настолько сильный, что даже стыд в тот момент уже не имел никакого значения.
Она едва слышно застонала и шевельнулась. Все тело ломило, наверное, кожа теперь — один сплошной синяк. Собственная кровать показалась ей очень широкой. Принцесса приподнялась на постели, вздохнув, откинула с лица пышные черные волосы… Пышные? Черные?… Она не успела подумать об этом, потому что взглянула в зеркало туалетного столика, где вся кровать была видна как на ладони.
На темном тканом покрывале полулежала обнаженная девушка. При виде ее у Морганы перехватило дыхание. Назвать ее красивой значило не сказать ничего. В первый момент принцесса подумала, что видит какую-то таинственную богиню, ибо тело и лицо незнакомки были совершенны. Тонкая, матовая, белая, как лепестки лилии, кожа, которая покрывала тело, великолепные формы поразили ее воображение. У красавицы было безупречное лицо, безупречная фигура — видение дивной прелести, которая казалась неправдоподобной.
Моргана шевельнулась, чтоб рассмотреть поближе чудесное Зазеркалье, где живут такие женщины, и незнакомка шевельнулась тоже. Спустила с кровати длинные стройные ноги с маленькими, почти детскими ступнями, и стало заметно, какая у нее тонкая и гибкая талия, какая восхитительная грудь, какая шея и царственная посадка головы. Черные, как вороново крыло, волосы струились по плечам и закрывали всю спину, длинными прядями падали на грудь.
А потом принцесса внезапно поняла, что смотрит на саму себя. Не веря, она поднесла к глазам руки — гибкие, как виноградная лоза, — коснулась талии, на которой не осталось ни единой унции лишнего жира, а потом и плоского живота. От прикосновения кожа пошла мурашками, Моргана вдруг вспомнила о том, что сидит на постели совершенно голая, и схватила валяющийся на стуле халат. В халате она буквально утонула. Он был рассчитан на нее прежнюю, а теперь ее габариты уменьшились чуть ли не втрое — по крайней мере, девушке именно так показалось. Она огляделась и лишь тут заметила спящего на полу Дэйна. Одной рукой он по-прежнему сжимал шнур от балдахина. В неудобном кресле у двери, запрокинув голову, спал Руин. Осознав, что она всю ночь провела обнаженной в одной комнате с двумя мужчинами, пусть даже братьями, девушка мучительно покраснела. Потом, осторожно ступая, прошла к шкафчику и попыталась одеться.
Но дело оказалось не таким простым, как ей сперва показалось. Белье просто падало с нее, платья обвисали, волочились по полу и напоминали шторы, в которые грациозная девушка завернулась ради шутки. Даже обувь — и та теперь была слишком велика. С трудом найдя пару новых носков, Моргана понадежнее завернулась в халат и выглянула в коридор. Слуг не было видно.
До покоев матери она пробиралась перебежками, прячась где попало от посторонних взглядов. Постучалась, но, не выдержав, юркнула за дверь тут же, не дожидаясь разрешения, с облегчением закрыла дверь.
Дебора Дилани копалась в своем шкафу и не обернулась.
— Мама! — позвала девушка.
— А, Моргана, — не оборачиваясь, отозвалась супруга властителя — в аккуратно сложенной на полке кружевной сорочке запуталась пуговка манжеты, и Дебора старательно распутывала ее, стараясь не повредить тонкое, как паутинка, кружево. — Где ты пропадала три дня? Слуги сказали, ты не выходила из комнаты. Ты не заболела?
— Я здорова… Мам, ты не могла бы мне дать что-нибудь из своей одежды?
— Моргана, ты же знаешь, на твой размер у меня ничего нет, — возразила Дебора. Она выпутала пуговку и обернулась. Окаменела, меряя взглядом незнакомую ей девушку. — Ты кто такая? Моргана?
— Да, мама.
Супруга властителя медленно обошла дочь кругом.
— Боже, как тебе это удалось? А ну покажись. Девушка покраснела.
— Мам, я же не одета. Ты не дашь мне свое белье?
— Да, конечно. — Дебора подошла к шкафу, вытащила что-то из одежды, первое, что попалось под руку. Дорогое шелковое белье. Пламенея от смущения под пристальным взглядом матери, Моргана оделась. — С ума сойти. Как тебе это удалось? Диета? Массаж? Подожди… Ты на фруктах сидела? На соках? Или…
— Мама, это Руин. Это он мне помог.
— Руин? А… А ты не знаешь, он затяжки с живота не может убрать? Затяжки после родов…
— Мам, я не знаю. Не думаю. Он…
— Да уж, он не косметолог. Подожди. — Супруга властителя схватила со столика сантиметровую ленту. — Так… У тебя талия теперь на целых шесть сантиметров уже, чем у меня. Руин просто чародей. Впрочем, я всегда знала, что он отличный маг.
— Мам…
— А грудь на два сантиметра больше. И бедра…
— Мам…
Бедра на три сантиметра шире, чем у меня. А ведь ты не рожала. Руин просто молодец. Уверена, мне он грудь сможет увеличить сразу на два размера. Мне пойдет, правда?
— Мама, не надо, прошу тебя.
— Чего не надо? Думаешь, мне не пойдет?
— Не меряй меня, пожалуйста. И дай мне что-нибудь надеть.
— Да, конечно.
Моргана с облегчением натянула на себя одно из платьев матери и сунула ноги в ее туфли. Платье было довольно открытое, и девушке снова стало неловко. Она уже привыкла стесняться каждого сантиметра своего тела. Но, взглянув в зеркало, поразилась, насколько она хороша в этом платье, и теперь уже застеснялась своей красоты.
Девушка едва сумела уговорить мать не бежать немедленно к сыну, дать ему отдохнуть. У двери своей комнатки принцесса поймала за мохнатое ушко пробегающего гремлина и велела принести завтрак на троих. Голод мучил ее все сильнее, и нетрудно догадаться, что раз он настолько сильно донимает женщину, то мужчины должны быть голодны просто как волки.
В комнате ее братья по-прежнему дремали, но сон их постепенно становился все более зыбким, все более легким. Когда она вошла, Руин, не открывая глаз, протянул к ней руку.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он, прикасаясь к ее пальцам. Безошибочно, словно видел сквозь веки.
— Терпимо, — прошептала она. Сказать громко почему-то не получилось.
— Суставы не болят?
— Нет.
— Хорошо. — Он провел ладонью по лицу, словно Руками хотел разлепить глаза. Безрезультатно. — Ты довольна?
— Ой, Руин, о чем ты спрашиваешь? Это что-то потрясающее… Ты видел? Ты видел, что получилось?
— Мне не надо смотреть. Я и так знал.
— Ты и раньше знал, какая я?
— Именно. — Руин наконец смог приоткрыть глаза и улыбнулся ей. Улыбка получилась вымученная. — Главное, что теперь ты здорова.
— Ой, Руин. — Она опустилась на пол и прижалась к его коленям. — Ты просто чудодей.
— Почти… Дэйн, открывай глаза. Я же знаю, ты не спишь.
— Откуда ты можешь это знать? — не шевелясь и не открывая глаз, поинтересовался младший брат.
— Оттуда. Спящие дышат громко. А ты уже минуты три как перестал сопеть. Да еще и болтаешь.
Дэйн слегка шевельнул головой.
— Врешь, — отчетливо произнес он. — Ничего ты не можешь слышать. Я сплю, и не трогайте меня.
— Ладно, этого я тоже не слышал. — Руин дотянулся до брата ногой и слегка толкнул того в бедро. — Вставай. Надо двигаться, чтоб ток энергий снова пришел в норму. Слышишь?
— Не слышу. Я сплю. — Младший сын властителя с кряхтеньем приподнялся и сел. — Тебе надо, ты и шевелись… Да что со мной такое? Ты меня что, палками бил?
— Я к тебе не прикасался. Согласен, надо было взять чуть меньше энергии. Может быть. В любом случае я следил, чтоб не причинить тебе вреда.
— А ты уверен, что не причинил? Ни ног, ни рук не чую.
— Попрыгай.
Из- под кровати Морганы выглянули три гремлина, мигом накрыли на стол, раздернули шторы, открыли окно и исчезли. Один из гремлинов по пути хотел сцапать валяющийся на полу гематитовый браслет, но Руин запустил в него тапкой, и пушистое существо, немного похожее на помесь похудевшего поросенка и шиншиллы, взвизгнуло и метнулось под кровать. Принцесса залилась негромким смехом — уж больно забавны были ужимки гремлина.
— Знаешь, я думаю, мне надо заказать все новое. Все — от белья до тапочек.
— Прекрасный повод обновить гардероб. Деньги нужны?
— Зачем? — Она лучезарно улыбнулась. — Счета от портных и кружевниц приходят во дворец. На общий счет семьи. Отец никогда не упрекал меня в излишнем мотовстве, не велел тратить поменьше, так что, один раз пустившись в разгул, я его приказа не нарушу.
— Ты никогда не расходовала много.
— Конечно. Охота украшать жирную тушу. Но теперь… — Девушка мечтательно подняла глаза к потолку, поглаживая свою талию.
Руин посмотрел на нее очень серьезно.
— Не стоит тебе «теперь» особо наряжаться.
— Почему? Думаешь, мне не пойдет?
— Тебе, как красивой — по-настоящему красивой — женщине, пойдет абсолютно все. Но я даю тебе хороший совет, и поверь, тебе лучше ему последовать. Не надо слишком выделяться. И наряжаться в чересчур яркие и чересчур открытые платья не стоит.
Моргана ответила ему чарующей улыбкой. Она цвела от счастья и потому казалась поистине ослепительной. «Ты такой же, как все мужчины», — подумала она. Ревность Руина, впрочем, показалась ей естественной. Разве не его она всегда любила больше всех на свете? Она и не помнила уже, как после любой неприятности, любой обиды, любого потрясения (в том числе и после того зрелища, которое вселило в нее непреодолимый ужас перед мужчиной) она неизменно бросалась за спасением к брату. А вот он об этом помнил.