Впрочем, она не слишком-то и боролась. Ей, потрясенной и ошеломленной, мысль показалась великолепной. Не имея сил сдерживаться, она вскочила и забегала по комнате. Потом заставила себя немного успокоиться. Чтоб осуществить план, следовало взять себя в руки и принять как можно более самоуверенный вид. То, что придумала Моргана, не сулило ей спасения, но зато, как ей казалось, несло хоть какое-то облегчение в безнадежной ситуации.
Она с уверенным видом вышла из покоев. У двери стояли два охранника — офицер и рядовой гвардеец в ярком мундире отряда личной охраны властителя. Увидев принцессу, офицер отдал ей часть и вежливо поинтересовался, куда желает направиться ее высочество. Нет сомнений, Арман-Улл не собирался повторять свои ошибки. Если бы его дочь способна была понимать, что происходит, она догадалась бы, что ей и шагу не позволят ступить без присмотра охранников.
— В подземелья, — уверенно ответила она. По крайней мере, постаралась произнесли это с видом человека, которому в Провале можно все.
— В подземелья, ваше высочество? — удивился офицер. — Куда именно, ваше высочество?
— К тюремным помещениям. Туда, где заключен принц Руин.
— В тюремный блок? — Офицер пытался вспомнить, можно ли принцессе спускаться туда. Властитель ничего не говорил по этому поводу, так что вряд ли стоит запрещать. В первую очередь Арман-Улл строго-настрого велел следить, чтоб леди Моргана не сбежала, а сбежать из тюремного блока невозможно. По крайней мере, пока принцесса будет находиться «в гостях» у брата-изменника, охрана может быть совершенно спокойна, что ее не украдут. И удрать оттуда никак нельзя.
— Да. Что тут такого? — Девушка храбрилась изо всех сил.
Офицер поклонился.
— Как пожелаете, ваше высочество, — ответил он и сделал знак. К одному гвардейцу в мундире личной охраны властителя присоединились еще трое.
Удивленная Моргана, которая уже почти смирилась с тем, что к брату ее не пустят, взглянула на офицера с недоумением и опаской.
— Это свита, ваше высочество, — пояснил он. — Мы проводим вас.
Принцесса куталась в плащ; взгляды мужчин, даже почти равнодушные или вполне деловые, ранили ее. Она шла очень медленно, еле ступая дрожащими ногами; то и дело одному из охранников приходилось поддерживать ее за локоть. Прикосновение постороннего пугало ее еще больше, и в голову вновь приходили непрошеные мысли о том, что ей предстоит — эти мысли лишали ее мужества. Но странно было бы теперь повернуть назад.
Девушка миновала жилые покои, потом помещения, набитые охраной. Пожалуй, не будь при ней гвардейцев властителя, ее могли просто не пустить дальше кордегардии. Из большого круглого зала вниз, в подвальные помещения и в тюремный блок вела широкая лестница. Солдаты, которые играли в карты и кости, при появлении офицера с ловкостью жонглеров спрятали и то и другое и вытянулись в струнку. Один из гвардейцев предложил принцессе руку, но она оттолкнула ее и, подобрав подол, стала спускаться.
Каблучки тихонько постукивали по стертому камню широких ступеней. «Что ты делаешь, сумашедшая? — подумала Моргана. — Что ты делаешь?» Она не ответила самой себе. Ей было страшно, но отчаяние, словно широкие крылья черного дракона, накрыли ее с головой и прогнали страх. В пораженной отчаянием душе страху не остается места. Девушке казалось, что ощущение безнадежности превратилось в живую ледяную глыбу, которая шествует где-то рядом с ней самой и все норовит взять ее под руку. «А может, я сошла с ума? — подумала она. — Хорошо бы…»
При виде принцессы, сопровождаемой свитой из трех гвардейцев и офицера с плюмажем на шлеме, тюремщик согнулся в поклоне. Услышав приказ отворить дверь в камеру принца Руина, он поколебался было, но все-таки достал ключи и вразвалочку повел Моргану и тех, кто ее сопровождал, к одной из дверей. Там он еще раз спросил (обращаясь к офицеру, а вовсе не к ее высочеству), открывать ли и позволительно ли это. После чего вложил в замок огромный медный ключ, покрытый патиной.
Дверь со скрипом отворилась.
Охране принцесса велела ждать снаружи, и никто из гвардейцев, даже офицер, не посмел спорить.
Руин полулежал в углу, на соломе. При виде сестры он сел, с трудом шевеля руками, закованными в тяжелые цепи.
— Руин, — всхлипнула Моргана. Закрыла лицо руками, отвернулась. Видеть своего гордого, сильного брата в таком положении было невыносимо — сразу приходили мысли и о собственной безрадостной участи.
— Моргана, что ты здесь делаешь?
— Я… пришла… вот…
Он с тревогой посмотрел на нее.
— Тебя тоже здесь заперли? За что?
— Нет, я сама пришла.
Он вздохнул с облегчением.
— Что отец уже успел с тобой сделать?
— Господи, ну зачем ты вообще влез? — с тоской спросила она, внезапно охваченная вспышкой здравого смысла. — Ведь он просто говорил о вечере. Просто говорил. Я могла бы и не пойти.
— Ты бы пошла, как миленькая. Ты даже не поняла, о чем речь, пока отец не произнес словно «наложница».
— Нет, пока ты не сказал «кровосмешение».
— Я говорю об Армане-Улле. Ты зря думаешь, что лучше б мне было не вмешиваться. Никто не знает, что бы ему пришло в голову. Он мог изнасиловать тебя прямо там.
Моргана задышала тяжело и быстро, потом все-таки сумела взять себя в руки, успокоиться — по крайней мере, сердце перестало колотиться как бешеное. Девушка прижала ладонь к груди.
— Ты, как всегда, появился вовремя. — Она попыталась улыбнуться. — Можно подумать, ты следил за мной. Подглядывал…
— Да, — спокойно ответил Руин. — Я всегда так делал, когда к тебе заходил отец. Мало ли что. К счастью, он почти всегда забывал закрыть дверь.
— А я-то думала… Дэйн и вовсе тебя прозвал «Рояль в кустах»… Господи, о какой ерунде я говорю…
— Кто защитит тебя, если не я? — Горькая усмешка принца не оставляла сомнений — он прекрасно понимает всю нынешнюю иронию этого утверждения.
— Теперь тебе меня не защитить… Но ты можешь сделать для меня кое-что. Сделай, я тебя прошу. Умоляю…
Молодой маг опустил глаза на свои руки, схваченные широкими стальными кольцами. И это ведь еще не все. Наручники были затянуты прямо поверх других браслетов — магических блоков, похожих на тонкие полосы гибкого металла.
— Боюсь, теперь я тебе ничем не смогу помочь.
— Можешь, можешь! — истерически вскрикнула она — и тут же испуганно зажала себе рот. Оглянулась на дверь.
Несколько мгновений в камере царила полная тишина. Снаружи, в коридорах — тоже.
Руин протянул руку, осторожно взял сестру за пальцы, потянул к себе. Она присела на охапку соломы, прикрытую краем его плаща. К счастью, в момент ареста принц был в накидке. Он остерегался слишком близко подойти к Моргане, слишком крепко схватить ее — его жест был скорее похож на приглашение.
— Чем я могу помочь тебе, родная? — спросил он мягко.
При звуках его голоса у принцессы хлынули слезы. Она и теперь еще не могла поверить, что прошлое — такое неуютное, донимающее насмешками — безвозвратно осталось позади и больше никогда не вернется. Прежде такое постылое, теперь оно казалось ей сладостной сказкой. И почему все это случилось, почему? Да из-за нее самой — поняла девушка. Только из-за нее. Кто настоял на проведении магической операции? Ведь брат предупреждал, советовал подумать, объяснял, в чем опасность — а она не послушалась. Она хотела быть красивой — и получила в придачу к красоте все те неприятности, которые подстерегают красавиц в Провале и любом другом мире, где есть похотливые мужчины, достаточно сильные, чтоб справиться с кем угодно, и достаточно могущественные, чтоб плевать на закон. Да и какой Арман-Улл — сам себе закон.
Моргана плакала, не чувствуя никакого облегчения. Руин нежно гладил ее по голове, шептал какие-то успокаивающие слова, не имеющие ровно никакого значения — на девушку действовал только тон.
— Чем я могу помочь тебе, родная? — шепотом повторил он.
— Да, Руин… Да… Возьми меня. Ошеломленный принц несколько мгновений молчал.
— Куда взять, сестренка?
— Не куда, а как.
— Э-э… — протянул он, начиная смутно догадываться, о чем речь, но сам себе не веря. — Как?
— Ну обычно. Обычно… Возьми.
— Родная, о чем ты говоришь? Это же…
— Руин! — Она подняла залитое слезами лицо. — Ведь отец все равно сделает со мной все, что пожелает. Может, это произойдет уже сегодня. Может, завтра. Ты и сам понимаешь. И я понимаю. Я не хочу, чтоб он был у меня первым. Это немыслимо, чтоб он стал первым. Я не хочу в первый раз… так. Руин, я хочу, чтоб в первый раз это произошло у меня с кем-то, кого я люблю. И кто любит меня. — Немыслимо было смотреть ему в глаза, видеть это изумление и шок. Моргана опустила взгляд. — Руин… Ведь ты — любишь меня?
— Люблю.
— Пожалуйста… Я умоляю тебя…
— Успокойся, маленькая моя, — нежно произнес принц. Погладил ее но волосам, завивающимся у виска влажными колечками.
— Я не могу. — Она ревела уже почти в голос, но все еще старалась говорить шепотом. — Руин, ведь это так важно… для любой девушки. Пожалуйста…
— Успокойся.
Он видел, что сестра в истерике, на грани здраво го рассудка. Но спорить с ней было бы жестоко. Из глаз принцессы на него смотрел овеществленный страх, доходящий до того предела, когда о здравом уме уже нечего и рассуждать. Она едва держалась на грани и вот-вот могла сорваться с порога в бездну, в безумие. Брат чувствовал эту грань и понимал, что здесь он ничем ей не поможет. Можно было только успокоить. Хоть немножко.
— Успокойся.
— Руин, пожалуйста…
— Не плачь. Все будет хорошо.
Всхлипнув, Моргана схватилась за ворот плаща. Расстегнула, сбросила, вцепилась в застежки платья, но принц остановил ее. Осторожно взял за руки, опустил их. Он понимал, что любое неверное движение, любой жест и слишком решительное прикосновение испугают ее еще больше. Пугать и без того сходящую с ума от ужаса сестру не хотелось.
Он мягко коснулся ее волос. Никаких лишних чувств — он постарался выкинуть из головы все мысли и лишь любовался бликами света на ее темных, как вороново крыло, волосах, спадающих завитками и волнами. Черный каскад спутанных прядей оттенял мраморную белизну ее кожи. Ни следа румянца на щеках — Моргана походила на каменную статую. Неподвижная, она неотрывно смотрела в сторону, лишь слабое дыхание и полосы слез выдавали жизнь, наполнявшую ее тело.