аметил, что пленница правителя обнажена, и едва решался рассматривать ее) покрыто синяками и ссадинами. Кое-где были видны длинные полосы с запекшейся кровью.
Мэл, конечно, без труда догадался, откуда они. Некогда ему самому здорово доставалось кнутом.
Не размышляя, он подошел к девушке (та сжалась и закрыла голову руками), рывком выдернул из стены кольцо с цепью и подхватил ее на руки. Тело девушки показалось ему легким, но совершенно окаменевшим. Она попыталась вырваться, но едва-едва. Прижимая ее одной рукой, ликвидатор распахнул телепорт и шагнул туда. Ему было уже все равно, поднята ли во дворце тревога или нет и насколько хороши местные черные маги. Врата в Асгердан вели через границу двух половин системы в три известные Мэлокайну магические аномалии. Путь получался достаточно затейливый, даже архимагу будет не распутать всех его извивов. Уж что-что, а заметать следы за три десятка лет ликвидаторства Мортимер научился.
— Ну-ну, — успокаивающе шептал мужчина, чувствуя, как девушка у него на руках начинает дрожать. — Тише, не волнуйся. Сейчас. Знаю, что неприятно. Терпи.
Она напряглась и затихла.
Одно из самых надежных убежищ, которым обладал Роало и потом передал своему преемнику, было высечено в скале. Там имелись все необходимые коммуникации, функционирующие на магическом принципе — магией убежище запитывал ближайший естественный канал, который не разрабатывали из-за его слабости. Магии здесь как раз хватало на то, чтоб обеспечить рукотворную пещеру светом, теплом, водопроводом, канализацией и выходом в единую компьютерную сеть.
Когда Мэл вышел из портала, в комнате тут же загорелся свет. Жестом мужчина притушил его и аккуратно положил свой «трофей» на широкую кровать. Девушка лежала неподвижно. Он сходил в ванную, быстро оплеснул лицо и пустил воду в ванну. Открыл аптечку, убедился, что она набита всеми не обходимыми средствами и все средства, химические, травяные и магические, еще достаточно свежие, и вернулся в комнату.
В первый раз он взглянул на спасенную девушку не как на объект, который надо перенести из провальского дворца в безопасное место, но как на человека, которого стоило бы хотя бы осмотреть. И, взглянув, почувствовал, как у него перехватило дыхание. Перед ним, закрыв глаза и съежившись, лежала такая красавица, что в первый момент Мэлокайн подумал — наверно, от усталости у него галлюцинации. А когда понял, что пребывает в здравом уме и твердой памяти, поневоле залюбовался.
А в следующий миг на него нахлынула ненависть. Ненависть к выродку, который сделал с девушкой такое. Впервые в жизни ликвидатор ощутил холодную злобу на вырожденца — прежде он понимал, что все их выходки — лишь следствие их состояния. Но умом можно понимать все, что угодно. Особенно если не видишь перед собой жертв преступлений. А теперь он видел и понимал — будь провальский властитель еще жив, Мэл наверняка не ликвидировал бы его, а убил. Хладнокровно и жестоко.
Он осторожно, стараясь лишний раз не касаться тела девушки (то, как она дрожит при каждом прикосновении, мужчина уже заметил… неудивительно, подумал он), стащил оба чулка. Потом взялся за стальной ошейник. Металл оказался крепче, чем кольцо в стене, но и ошейник вскоре лопнул в руках мужчины. Ликвидатор отшвырнул искореженную полосу металла — та загремела по паркету, врезалась в стену и отскочила в магнитофон, повредив боковую стенку.
Истерзанное, измученное тело девушки показалось ему невесомым. Он аккуратно поднял ее и, перенеся, опустил в ванну, полную теплой воды. Наверное, от прикосновения горячей воды ей стало боль но, но она не издала ни звука, только вздрогнула.
Он мыл ее с помощью полотенца — все мочалки, которые у него имелись, казалось, были способны спустить шкуру с девушки едва ли не в буквальном смысле — такие жесткие. Оно и понятно, ведь Мэл рассчитывал на свою прочную шкуру. Она не отвечала на вопросы, но реагировала на голос — он это чувствовал. Когда звучал голос, девушка начинала прислушиваться и, должно быть, забывала о своем страхе, переставала корчиться под его ладонями. Поэтому Мэл начал говорить — все, что приходило в голову, всякую ерунду.
— Тише, тише… Все хорошо, все в порядке. Ну вот, еще немного… Тише, все будет в порядке.
Он и сам краснел, когда вынужден был касаться рукой, обмотанной полотенцем, ее бедер и живота. Мэлокайн старался воспринимать себя просто как врача, может быть, как сиделку. И ему не становилось жарко — только неловко. Он мыл ее, стараясь не тревожить лишний раз, хотя где уж там. При ближайшем рассмотрении оказалось, что на несчастной жертве провальского властителя живого места нет — мужчина нашел даже следы недавних ожогов. Обрабатывать раны он умел.
Хотя и чувствовал, что вот-вот упадет от усталости, Мортимер извлек из шкафчика флакон мази, которую использовал лишь в самом крайнем случае — она заживляла любые раны, даже загноившиеся, при чем с такой быстротой, что он сам диву давался — и обмазал девушку с головы до ног. А потом добавил слой «гибкой пыли» — лечебной пудры, которая при контакте с естественной влагой человеческого тела создавала тончайший, словно пленка, налет, дышащую повязку на коже. Этот процесс был немного болезнен, но девушка опять почти не отреагировала. Мэл завернул ее в одеяло и положил на кровать. По думав, сделал инъекцию седативного средства и, убедившись, что страдалица уснула, и сам повалился без сил рядом с кроватью, на коврик.
Он проснулся раньше, чем его «подопечная». Просыпаясь, он вспомнил, что в убежище оказался не один, и, едва открыв глаза, приподнялся на локте — посмотреть, на месте ли девушка? Она спала, видимо, действие лекарства еще не закончилось. Принимая ванну, он внимательно прислушивался к происходящему в комнате. Отдыха и расслабления не по лучилось, конечно. Услышав, что девушка в соседней комнате шевелится, Мэлокайн выскочил из воды и торопливо влез в чистую одежду. Выглянул из ванной.
Она с трудом приподнялась на постели, но, увидев мужчину, побелела и съежилась. Даже не заслонилась руками, но отчаяние ее было таким глубоким, что сердце Мэлокайна сжалось. Он покашлял, не зная, что делать.
А что тут можно сделать? Во взгляде девушки не было ни малейшего проблеска разума. Объяснить ей, что с ней больше ничего плохого не произойдет — бессмысленно: не поймет. Во взгляде несчастной пленницы провальского вырожденца застыл ужас. Что ж, Мэл хоть и не мог представить себя на ее месте, но понимал, в чем тут дело. Он сознавал, что у нее были все основания сойти с ума от страданий, унижений и страха.
Но почти все на свете можно вылечить. И самый главный тут врач — время. В девушке ликвидатор не чувствовал ни тени вырождения, значит, ее здоровая душа рано или поздно сможет исцелиться.
Мэлокайн подошел к шкафу, стараясь не смотреть на нее — взгляды страдалицу нервировали.
— Как ты спала? — спросил он, зная, что ответа не услышит. — Нормально? Уже не так болит? — Девушка со страхом следила за ним. — Потерпи. Еще немного — и все будет хорошо… У меня нет ничего твоего размера. Возьми мою рубашку… А лучше даже футболку. Вот эту.
Он протянул ей свою одежду, но девушка не взяла. Тогда мужчина положил футболку на кровать рядом с ней, вздохнул и вышел.
Когда Мэл вернулся с кухни с подносом, где стоял чайник, две чашки, горячие гренки, колбаса, сыр и пакет кексов с вареньем, она уже успела одеться. Футболка великана-Мортимера была ей по колено, даже ниже, широкие складки совершенно скрывали фигуру, но для надежности девушка еще закуталась в одеяло и полулежала на постели. Есть она не стала — ни гренки, ни кексы, ни колбасу — и тогда Мэлокайн принес ей из холодильника пакет молочного коктейля. «Ничего, пусть отойдет, — решил он. — С голоду за пару дней умереть не должна».
Но получалось, что так или иначе придется выбираться из убежища и отправляться по магазинам. Ведь у него для девушки нет ничего — ни белья, ни одежды, ни обуви. Мало медикаментов, может и не хватить на ее лечение, и — что самое главное — нужен хотя бы самый примитивный медицинский тестер, рассчитанный на женский организм. Легко догадаться, что провальский правитель — как там его, Арман-Улл — девушку в своей спальне держал не просто так. А к гинекологу ее сейчас не отведешь. Вдруг у нее что-нибудь серьезное и надо класть несчастную в больницу, откуда Мэл знает?
Ее никуда сейчас не отведешь, вдруг понял Мортимер. У нее нет документов, нет разрешения на пребывание в Асгердане. Она здесь вне закона. Любой Блюститель Закона почтет своим долгом выкинуть ее обратно в Провал, прямо так, без одежды, без памяти, израненную… Закон суров, но это закон — так они говорят. Ни в одном городе ей нельзя появиться, пока не будет получено хоть какое-нибудь разрешение. Любое. Самое полузаконное.
— Ничего, — сказал он вполголоса. — Мы тебе оформим статус беженки. Ведь такое возможно. Придумаем что-нибудь.
Мэл вытащил ноутбук и подключил его к сетевому разъему. Разъем в убежище был, не было кабеля, соединяющего его с единой системой. Но это было и не нужно. Вместо соединения в распоряжении Мортимера была магия. Поразмыслив, он решил, что важнее сперва одеть-обуть подопечную да раздобыть медицинскую аппаратуру, а уж потом решать вопрос се официального статуса.
Мэлокайн забрался в коммерческий участок сети и быстро нашел с десяток фирм, торгующих женской одеждой. Поскольку каждая из них старалась перещеголять другую, чтоб сделать список услуг длиннее, чем у конкурента, Мэл быстро нашел пункт «одеть женщину с ног до головы». Выбрав эту форму услуги, мужчина оказался на прямой связи с продавщицей и тут с замешательством понял, что подобрать женщине все необходимое не так-то просто. Во-первых, надо знать уйму цифр. А во-вторых, надо представлять, которая из них к чему относится.
«Откуда я знаю, какой у нее размер груди?» — напечатал он в ответ на вежливый вопрос продавщицы».
«А если на глаз?» — немедленно отреагировала та.
Мэл покраснел. Он покосился на свою подопечную и вздохнул. Хочешь не хочешь, а придется ее беспокоить.