риспичило проверить собственные идеи. Разве так не случалось? Да постоянно! И к тому моменту, как мы четверо оказываемся внутри моей лаборатории, вполне овладеваю собой.
– Что дальше?
Хитрый прищур – и мы уже совсем в ином помещении. Просторная, комфортабельная камера – в Ноории не издеваются над заключёнными. Но сколько тоски в сидящей на кровати фигуре, свесившей гордую голову так, что густые русые волосы касаются колен!..
– Желание, – требовательно смотрит на меня бессмертный. – Поцелуй его, Райвэна. И скажи.
Мне незачем спрашивать, что я должна сказать. Слишком громко бьётся сердце при виде скованных блокирующими магию браслетами рук, опущенных в тоске плеч. Подхожу к нему незаметно, как ходила рядом все годы, неловко провожу ладонью по голове… Я знаю, что у него мягкие волосы, потому что залечивала множество ран, но никогда не позволяла себе коснуться их просто так, чтобы погладить.
Когда он сидит, наши лица на одном уровне, и разница в семьдесят четыре стена не мешает нам глядеть в глаза друг другу. И губы у него очень нежные, а на щеке царапина, которую я залечиваю по привычке… А больше я ничего не вижу, потому что всё заволакивает какой-то пеленой, предметы расплываются, и мне не важно, сколько у него было любовниц и сколько ещё будет, потому что я впервые в жизни плачу.
– Аэ…
Я люблю тебя, Ал. Я всегда тебя любила, безродным мальчишкой, честолюбивым магом, верховным магистром. Я пойду за тобой в бой, в тюрьму, на край света. Сегодня я уже попрощалась с тобой, думая, что больше не увижу, но вот я стою, и моё глупое сердце бьётся…
– Да обними ты её, дурень! Упустишь же опять!
Хорошо быть бессмертным – если тебя и прибьют за наглость, возродишься себе заново и всех делов.
– Сейчас я перенесу вас в Артахенгу, – говорит это воплощение нахальства с кошачьими глазами, – но кто-то должен остаться и поддерживать ауру, чтобы побег до поры не заметили.
Он касается браслетов на запястьях Валтиара, и они исчезают… так просто!
– Я останусь! – предлагает Роулен.
– Нет, я! – сердится Алькус. – Гончая нужнее Ордену, чем секретарь.
– Идите все, – решительно пресекаю споры. – Я лучше вас обращаюсь с аурами, к тому же я не маг и на меня Риагире не давит. Разбирайтесь с заговором и возвращайтесь за мной… хоть высплюсь в кои-то веки.
А что? Кровать приличная, вон, ужин на столе.
– Аэ…
– Иди, иди, – отпихиваю от себя магистра. – Э, нет! Стой! Память мою считай – там полезного много. Мной королевский братец интересовался и сын Ардари с ним заодно… Ал! Очнись! Потом пообнимаемся… если захочешь.
Магу такого уровня считать мои воспоминания – несколько минут. Гораздо дольше он не хочет выпускать меня из кольца рук, но я-то знаю, что всё закончено. Высвобождаюсь со вздохом.
– А снять ауру? – он пытается удержать меня.
– Глупый…
Твою ауру я воспроизведу с закрытыми глазами, связанными руками и кляпом во рту. По памяти и разбуженная ночью. Валтиар Рэгарен, ветерок, двести двадцать стенов, девяносто корудов, тёмно-русые волосы до плеч и глаза цвета грозового неба.
– Иди, – повторяю я опять.
Поднимай Орден, лови заговорщиков, предоставляй доказательства их вины и своей верности Правительству, вытащи Герини из мягкой постели и надери задницу наглецу из Варгерно, посмевшему предложить мне стать его королевой.
Ведь я – твоя… ну, и целительница тоже.
Сажусь на кровать и смотрю, как они исчезают. «Если я захочу оказаться в каком-нибудь месте, я там оказываюсь». Для Ордена ты навсегда останешься загадкой, бессмертный. А для меня – намного бóльшим.
А спать и правда хочется.
***
Я успеваю выспаться, подняться, умыться, мстительно слопать принесённую еду – очень недурственную, мне приходилось питаться гораздо хуже. Опять заваливаюсь спать – окон в Риагире нет, свет горит постоянно, так что о времени суток можно лишь догадываться. Просыпаюсь, нахожу расчёску и привожу в порядок волосы, жалея об отсутствии зеркала.
– Хочешь, создам? – насмешливый голос.
Бессмертный!
– Ты всё-таки читаешь мысли?
Звонкий смех.
– Райвэна! Девушка, на ощупь расчёсывающая пряди и морщащая нос, – как ещё это должно быть истолковано?
Обижаюсь.
– Я не девушка!
– Девушка, девушка, – жёлтые глаза довольно щурятся. – Вот выйдешь замуж, переживёшь первую брачную ночь – превратишься в женщину.
Ах, он в этом смысле? Ну, знаете ли!
– Райвэна, я пришёл попрощаться. Мой долг выполнен, я свободен.
Становится немножко грустно.
– А ты не хотел бы… остаться?
– Подопытной зверушкой Ордена? Я терпел это только из-за тебя. Да и не так противно, что тебя изучают, сколько понимание, что это бессмысленно. Мои способности нельзя вынуть, взвесить и потрогать, боюсь, даже вскрытие не поможет.
– Валтиар не даст тебя вскрывать.
– Тем более: не хочу, чтобы у него были неприятности. Он сейчас женится, пусть спокойно наслаждается семейным счастьем. Детей растит… он как минимум четверых хочет, знаешь?
Краснею и бурчу:
– Сам пусть и рожает! Четверых… шустрый какой. Я, между прочим, согласия даже на брак пока не давала, не то чтоб сразу рожать. Может, я вообще детей не хочу! У меня… труды научные!
– Райвэна! – угрожающе воздетый кулак. – Да что же ты за создание такое! Всё живое, человеческое, трепетное в себе так старательно давишь, что потом сама в это и веришь. Вот клянусь: будешь издеваться над мальчиком, пожелаю, чтобы у тебя каждый год близнецы рождались и так лет десять подряд!
От ужаса я вскакиваю. Он ведь может!
– Не надо! Я… согласна на четверых.
– То-то…
Сволочь он всё же… бессмертная.
– Скажи, пожалуйста… заговор раскрыли?
– Конечно. Чтобы Валтиар – да не справился… Подробности пусть он сам тебе рассказывает, надо ж с чего-то будет разговор начать. Сейчас на соседние этажи постояльцев новых определит и за тобой придёт, наговоритесь вдосталь.
– Так он здесь уже?
Судорожно хватаюсь за волосы:
– Создавай своё зеркало!
Ласковые руки успокаивающе гладят меня:
– Не нужно тебе зеркало. Валтиар тебя душой видит. Сколько красоток было, ни с кем не смог забыть. Значит, не внешность людям важна, а суть… Мне пора, Райвэна.
Затихаю, мрачнею, вздыхаю.
– Мы с тобой больше не встретимся?
– Мы уже два раза оказывались рядом: достаточно. Чтобы тебе помочь, сейчас мне пришлось раскрыть себя – обычно я так не поступаю. Просто живу, не привлекая внимания. Но обычный парень не вызвал бы интерес Ордена, не попал бы в Артахенгу… и не встретился с той, кого в предыдущей жизни я звала бы дочерью.
Замираю, глядя в жёлтые глаза. Только кошки умеют смотреть так – словно им известно и подвластно всё.
– В прошлый раз я умерла, едва успев родить девочку: мне даже имя твоё было неизвестно. Но, оказывается, мой муж, любя всем сердцем, передал моей дочери имя матери: он рассказывал тебе обо мне, Райвэна? То, что ты названа в мою честь?
– Да, – выдыхаю.
– Вот тебе и ответ, которого ты так ждала. Поскольку сейчас я мужчина, я ношу имя Райвэн, вполне распространённое на юге. Я не искал с тобой встречи – в этом мире много людей, которых я знал и любил в прошлых жизнях, я не хочу причинять им боль и терзать свою душу тем, что не вернёшь. Но мимо своей девочки, запутавшейся и несчастной, пройти не смог… Слышишь шаги и суету за дверью? Там твоё настоящее и будущее, Райвэна!
Одновременно распахивается дверь и он исчезает – просто пожелав очутиться в каком-либо ином месте.
А на пороге стоят очень привлекательные двести двадцать стенов, облачённые в магистерскую мантию, за спиной которых маячит тоненькая фигурка Алькуса. И только я собираюсь спросить, что здесь делает секретарь, как замечаю и брюнетистую шевелюру Гончей.
– Все собрались? – фыркаю, а сама делаю шаг навстречу.
– Аэ!
Меня подхватывают, возносят к потолку и так держат, отчего я впервые смотрю в свинцовые глаза сверху вниз, почему-то вспоминая о четырёх наследниках этого грозового великолепия и краснея.
***
Оказывается, прошёл целый день. То-то я выспалась всласть! И за толстенными стенами Риагире опять светят лýны.
С охранников Валтиар берёт клятву о неразглашении. Как магу с блокирующими силу браслетами удалось покинуть тюрьму – для всех останется загадкой. Ухмыляюсь, думая о том, что главе Ордена только на руку слухи о его невероятных способностях… ну а все непосредственные участники вряд ли расскажут правду.
– Домой? – робко спрашивает меня Ал, вынося из Риагире на руках.
– Домой, – покорно соглашаюсь я и нисколько не удивляюсь, увидев Артахенгу.
Алькус и Роулен понятливо растворяются в полумраке холла. Похоже, суровый южанин взял под опеку Тарпентера: интересно, он таки переманит его в Гончие, а мы будем вынуждены подыскивать нового секретаря?
– Нам надо поговорить, – от волнения Валтиар закусывает губу. Ещё одна дурная детская привычка.
Киваю.
– Надо.
До чего же становлюсь послушной, едва представив вереницу близнецов!
– Пойдём ко мне?
– Неси, – милостиво разрешаю я.
За четырёх детей будешь теперь таскать.
Я ведь обещала открыть тайну личных покоев верховного магистра? Так вот: могущественный маг боится спать в огромных и шикарных комнатах. Его роскошная спальня – для отвода глаз, ну и любовниц привести. А ночует Ал в комнатушке размером с ту конуру, где прятался наш бесстрашный Тарпентер. Кроме кровати и вешалки здесь ничего не помещается, зато лишь тут он чувствует себя в безопасности. И у великих и ужасных есть свои тараканы в голове.
– Аэ… – Валтиар садится на кровать, прижимает меня к себе покрепче.
– Ал..
Очень сложно начать – в моей собственной голове мысли разбегаются, как те же тараканы. И вообще не просто взять и в корне изменить отношение… вернее, не поменять, а говорить правду или заставить себя в неё поверить. Поэтому я прибегаю к надёжному средству – сначала второстепенное.