Цокая каблуками по бетонному полу, она время от времени останавливалась, ставила пакет с новыми Лабушками на пол и выдвигала ящики.
Было ли это скопление карманных часов на золотых цепочках или клубок очков из девятнадцатого века, связка ключей — каждый предмет подвергся каталогизации: она помнила владельца, как она заполучила вещь, при каких именно обстоятельствах она завладела душой и заточила в свою стену. Но это была не просто прогулка по счастливым воспоминаниям. Прикасаясь к пуговице, сережке или подаренной на память монете, она могла почувствовать сущность бывшего владельца.
Эти неодушевленные предметы связывали ее с детками в Аду, таким образом она общалась с пленниками, они являлись осязаемой связью с результатами ее бессмертной жизнедеятельности. Миллионы предметов… и, тем не менее, этого было недостаточно. Ее голод был подобен постоянно извивающемуся червю, отчего война была для нее так реальна.
Черт, только подумать, как им с Джимом может быть весело.
Он также помог бы защитить ее добро. Уходя, каждый раз ее преследовал страх чего-то, боязнь, что когда она зайдет в лифт, нажмет кнопку «вниз», двери откроются навстречу пустоте. И это несмотря на лучшую в мире охранную систему благодаря двадцати двухлетнему программисту из «Ньюво-Тех». Она «наняла» эту компанию, чтобы они разработали в ее «фирме по найму человеческих ресурсов» «систему серверов» для качественной работы «внутренней сети».
Вроде того.
На самом деле, она все придумала, чтобы заманить бедного девственника с его жалким карманным протектором на свою территорию. Где она метафорически сбила его с ног своим золотым комбинезоном от «Прада» и километровыми шпильками «Маноло»… а потом сбила с ног физически, когда напала на него со спины, пока он проверял ее иллюзию компьютерной системы. За чем последовало кровопускание, ритуал, символы на плоти… и вот она, ее система раннего оповещения.
Если кто-то войдет на первый этаж или попытается проникнуть в лифты? Где бы она ни была, на земле или в Колодце Душ, она сразу узнает об этом.
А уж она защитит свои драгоценные прелести.
Блин, было бы классно иметь партнера в деле. Да, конечно, приспешники хорошо справлялись, когда речь шла о прямых приказах, но они не могли думать самостоятельно, а это быстро надоедало. Джим Херон был не таким покладистым… она постоянно сражалась с ним, и это — та самая перчинка, которую она искала.
Она продолжила путь к «спальной» зоне. Над головой сияли флуоресцентные лампы, словно фальшивое солнце, и вскоре стойки с одеждой вытеснили ряды бюро. После шоурума с одеждой шла обувь в шкафах от пола до потолка; зона с аксессуарами, где она хранила сумки, шарфы и украшения; и, наконец, туалетный столик с зеркалами, пудрами «Шанель», подводками «ИСЛ», тональными от «Эсте Лаудер».
Ну а дальше — ее кровать, разумеется. О да, ее кровать, с акрами «Портхолт» и стегаными одеялами и подушками. На самом деле, она никогда не занималась здесь сексом, но было бы шикарно сломать ее вместе с Джимом.
Она стиснула зубы от непрошенного образа Сисси Бартен.
Черт подери, даже если это будет последнее, что она сделает, Джим будет лежать на этой кровати с раздвинутыми ногами, твердым членом, и он будет клясться ей в любви, вымаливая у нее секс.
И когда они будут трахаться? Секс будет крышесносным, ведь она будет знать, что выиграла и что Джим с ней навечно.
Иначе и быть не могло.
— Правда? — спросила она у новых туфель.
Хорошие новости: возможность поставить пару блестяшек к ее коллекции служила мощным релаксантом… но сперва она должна кое-что проверить.
Из всех ее вещей… это было самым уродливым. И самым ценным… несмотря на горы украшений.
Ее настоящее зеркало стояло в углу подвала. И оно было спрятано в темноте не в целях сохранности, а потому что было страшным как атомная война. Высотой в пять футов и три фута в ширину… может, даже больше. По четырем сторонам красовался орнамент, издалека его можно принять за цветочный узор или какую-то французскую лепнину. Но вблизи был ясно виден волнообразный узор — серия тел мучеников, их конечности переплетены, лица искажены от боли. И к черту золотое теснение… рамка блестела, но дело не в драгоценном металле.
Скорее напоминая сияние глаз кобры.
Что до поверхности, то она была изрытой и покрытой пятнами, словно кожа старика, нежели нечто зеркальное. С другой стороны, она не смотрела в нем на свое отражение. Зеркало служило порталом, каналом, перемещавшим ее в Колодец Душ… единственный способ попасть туда. Оказавшись в своем логове, она могла принимать новые души, приспешников, Джима с Эдрианом, но для этого ей нужно быть внизу; в противном случае, доступ в Ад закрыт даже для нее.
Если она потеряет или разобьет зеркало? Пуф, и коллекция душ окажется вне досягаемости.
Невообразимый ужас…
Поначалу она не поняла, что привлекло ее внимание. Повернувшись, она осмотрела свою территорию, сузив глаза, готовая в любой момент выпустить когти. Но позади никого не было, также не было предупреждения сверху, что созданный ею барьер пересекли.
Подойдя к свету, она поставила твердый пакет с логотипом гостиницы на одеяло.
Потом замерла.
Сюда мог войти только Создатель.
— Джим? — Она нахмурилась, гадая, как такое возможно. Только если…
Нет, дело определенно в Джиме.
Ее взгляд метнулся к столику с зеркалом. Между очищающими масками «Кларанс» и кремами «Шанель» лежало кое-что, не связанное с макияжем… и, как правило, она бы не потерпела беспорядка в своих вещах.
Но этот предмет стал исключением.
Значок с капота ее Мерседеса S550 4Matic… впервые в жизни Девина не побежала сломя голову в мастерскую, чтобы вернуть его на место. На самом деле, она сама оторвала его… потому что фирменный кругляш с пересеченными линиями сам по себе был специфическим аксессуаром: когда она сбила Джима пару ночей назад, он влетел на ее капот, и на металлическом значке осталась его частичка.
Эта остаточная часть в самих молекулах металла — причина, по которой она смогла проникнуть в его дом, в его постель, о, и так близко подобралась к тому, чтобы соблазнить его, прикинувшись Сисси.
Но эта связь была односторонней. Поэтому он точно не сможет воспользоваться ей, чтобы добраться до нее…
Возникнув из ниоткуда, в грудь, словно в колокол, ударила волна боли, будто в нее выстрелили или вонзили кинжал. Но вокруг же никого не было. Наверху тоже.
И все же, что-то было не так, что-то…
— Джим..? — Она шагнула вперед. — Джим?
Ее накрыло удушье. Словно кто-то стиснул горло руками.
Или веревкой. Она резко вскинула руки, цепляясь за несуществующую хватку, открывая рот, силясь сделать вдох.
Гребаный ад, сейчас она оказалась на месте того продавца из гостиницы, незримые руки перекрыли воздух.
Но не было удушья в привычном понимании слова. Это была эмоциональная боль такой силы, что она буквально лишила ее способности наполнять легкие воздухом, которая ей якобы была необходима.
— Джим! — она закричала, придя к ужасающему выводу.
Разбивая свою физическую оболочку на молекулы, она по вентиляционной системе пронеслась через все здание и, вырвавшись на воздух, устремилась к старому дому, в котором он поселился.
Быстрее, быстрее, быстрее…
Она мгновенно узнала, когда он покинул землю: пронзительная агония охватила ее душу, словно ее раскололи надвое.
Штормовые тучи сгустились позади нее, когда она приземлилась на газоне перед его арендованным домом, она бросилась к двери…
Девина врезалась в барьер, как в кирпичную стену, непроницаемое силовое поле отбросило ее с такой силой, что она приземлилась на задницу. Девина в панике посмотрела вверх, ее разум не мог понять, что это за чертовщина такая… но потом она уловила еле заметное красное мерцание. Ублюдок наложил дополнительное, более сильное заклинание.
Которое продержалось недолго.
Когда жизненные силы Джима угасли, заклинание лишилось своего источника и постепенно сползло с дома, отпуская крыши и стены.
Наблюдая за неумолимым отступлением чар, она словно смотрела, как любимый умирает у нее на глазах.
— Джим… — простонала Девина, когда исчезли остатки защиты.
Вскочив на ноги, она побежала вперед, к окнам гостиной. Она приложила трясущиеся руки к старому стеклу, заглядывая внутрь…
Из сжатого горла вырвался стон агонии. Джим лежал на полу гостиной, его руки и ноги в беспорядке, словно он рухнул не пытаясь остановить падение и защититься от удара. Грудь залита серебряной кровью, из зияющей раны на шее утекала живительная жидкость.
В его правой руке был хрустальный кинжал… который также был окрашен, похожей на ртуть субстанцией, наполнявшей его вены.
Очевидно, он забрал с собой кого-то на тот свет.
Героически, подумала она, разрыдавшись.
И да, напротив него стоял архангел Колин, тень себя прежнего, его лицо исказил ужас, тело напряглось, словно в ожидании боя… но на него никто не нападал.
Но бой имел место… его лицо было усыпано порезами, на руках виднелась серебряная кровь. Комната была разгромлена, столы перевернуты, диваны стояли где попало.
Джим сражался с архангелом. Может, защищая ее честь? Очень похоже на него… но все не должно было так закончиться.
И не она одна это чувствовала. Тупая шлюха, Сисси Бартен кричала что есть сил, она укачивала голову Джима на своих коленях. Эдриан напротив них напоминал призрака. Или мрачного жнеца.
Единственное светлое пятно во всем этом — неприкрытая агония девчонки, и Девина насладилась ослепительной болью. Бальзам на душу, впервые за долгое время. И это дерьмо может ей пригодиться.
Но не сейчас. Сейчас она прикладывала все силы, чтобы не сломаться.
Распластав руки по стеклу, Девина прислонилась лбом к холодному окну.
— Мой любимый…
***
В гостиной сорвалось с цепи какое-то сумасшедшее животное.
О, подождите… это была она, подумала Сисси