Роль спасителя обязывала его отрешиться от собственных чувств и личного интереса ради победы в войне.
Найджел оставил Колина дабы показать, что это не просто возможно, но и жизненно необходимо.
Сработает ли? Он сомневался, что вообще узнает об этом. Если Девина завладеет живыми и мертвыми… включало ли это потерянные души в Чистилище?
Если Джим одержит победу, ничего не изменится.
Если же демон, то возможно эта ужасная, пыльная дыра покажется раем.
Продолжая устало тащиться вперед, он начал ощущать холод в воздухе и закутался теснее в свободный, болтающийся халат. Вскоре его мысли покинула логика, оставляя наедине с эмоциями и отчаянием.
Он скучал по Колину с каждым вдохом пыльного воздуха. И когда его глаза заслезились, он начал винить во всем крупицы в воздухе. Увы, нет. Он оплакивал своего любимого.
Проведя пальцами по щеке, он посмотрел на влагу. Спустя мгновение кристальная слеза покрылась пылью… или… сама превратилась в пыль?
Ветер усилился и, казалось, сконцентрировал свое внимание на слезе. И потом унес каплю с его пальца.
Встревоженный, Найджел поднял взгляд на небо того же цвета, что и земля. Потом посмотрел позади себя.
Ничего, лишь булыжники… и он боялся, что это были и не камни вовсе.
С гулко бьющимся сердцем, стучащими зубами, он продолжил бесцельно идти вперед. Но он был не один. Его горе шло рядом, столь огромное и мучительное, что оно отделилось от него и следовало по пятам.
Ему оставалось лишь надеяться, что его благородная жертва того стоила.
Если нет, то его поглотит горечь, которая отравляет злом.
Глава 10
Жесткий пол впился в костлявые колени, когда Девина склонилась над своим любимым.
Даже в своей бессмертной смерти, Джим смотрел не в ее сторону, его голова завалилась на бок, открытые безжизненные глаза были направлены в противоположную стену Викторианской гостиной.
— Джим… — выдохнула она.
Ее сердце разбивалось, когда она видела его, стоя снаружи, а в непосредственной близи было еще хуже. Его лицо все еще сохраняло краски, и когда она прикоснулась к щекам, кожа была еще теплой. Казалось, он просто спал… вечным сном, окружавший его сладостный аромат — единственное свидетельство его смерти.
И неподвижность.
Когда закапали слезы, капельки становились кроваво-красными, падая с изрытых щек на обратную сторону ее омерзительных рук.
Ее переполняло горе, она не только потеряла способность держать свой фальшивый облик, но ей даже стало глубоко плевать на это.
— Джим, не покидай меня, — простонала она. Но было слишком поздно. Закон непредвиденных последствий уже пришел в действие: Найджел убил себя из-за Джима. И Колин, в порыве ярости, убил Джима…
Она разорвет этого паскудного архангела. Как только она наберется сил, чтобы встать, она выльет на него адский гнев, снимет с него кожу, когтями выдавит глаза, кастрирует зубами. И это будут еще цветочки.
— Мой любимый, дорогой…
— Девина!
За стеной из приспешников кричали ее имя, она едва слышала вопль, принимая более удобное положение, подтянув его торс к себе на колени, повернув голову к ней лицом. Да, вот так. Сейчас он смотрит на нее.
Хрустальный кинжал, зажатый в правой руке, со звоном вывалился на пол, привлекая ее внимание. Когда покрытый серебряной кровью клинок поймал отблеск молнии, Девина услышала крик из угла: — Девина, с твоей помощью мы сможем вернуть его!
Это был голос Эдриана… и она собиралась проигнорировать его, когда перед глазами мелькнула сцена, которую она наблюдала, стоя у окна: Джим растянулся на полу, тупая сука Сисси укачивала его так, будто снималась в фильме по Николасу Спарксу, Эдриан в другом конце комнаты играл роль диванной подушки… и архангел Колин сидел на заднице, смотря на Джима так, будто произошло что-то невообразимое.
— Девина! Мы должны вернуть его!
Ее ни капли не интересовали вопли Эдриана… но выражение на лице архангела привлекло ее внимание. Боевая натура Колина давно снискала ее уважение, какое испытываешь наряду с осторожностью, когда в голову направляют заряженный пистолет: ты либо аккуратно отодвинешь дуло в сторону, либо останешься без мозгов.
Архангел никогда не станет мешкать в бою и никогда не станет удивляться, преуспев в атаке.
Так почему он так смотрел на Джима?
— Девина! Тупая ты сука!
Потянувшись через широкую грудь Джима, она подняла хрустальный кинжал с ковра и поднесла к носу. Один глубокий вдох через ее нос, напоминавший дырки в швейцарском сыре, и до нее дошла ужасающая правда.
Колин мог прийти сюда с целью убить Джима, но произошло иное.
На оружии была кровь Джима.
Он убил себя…
— Нет! — Сердце Девины грохотало. — Ты не посмел бы!
Если он совершил самоубийство, значит отправился в Чистилище… а это единственное место, куда она попасть не сможет, хоть выиграй в войне, хоть проиграй. Джим навсегда покинул ее, если…
Девина извернулась, ее открытый позвоночник защелкнул как поп-корн.
— Исчезните! — приказала она приспешникам. — Исчезните!
Рой маслянистых черных тварей растворился в воздухе. И после их исчезновения, защитному заклинанию Колина больше некого было сдерживать, поэтому сгусток энергии взорвался в комнате, отчего задребезжали стекла, и прокатилась волна ветра, которая отбросила назад ее волосы как у Голлума. Тело архангела тоже зацепило, его вес накренился вперед, будто он собирался, перекатившись по полу, броситься на нее. И естественно, спустя мгновение, он оказался бы на ногах в обороняющейся стойке.
Напротив, Эдриан рухнул на пол, на ковер, руки и ноги разъехались в стороны. Сисси одна из троих не сдвинулась с места, сжимая в руке хрустальный кинжал, рука поднята и готова к удару. Глаза девчонки были широко распахнуты как две автомобильные фары… без сомнений, это была ее первая битва, и может, в ужасе от реального облика Девины.
Но с другой стороны, демону плевать на внешнюю красоту. Не больше чем человеку, попавшему в аварию на мотоцикле, плевать на то, что медики раздевают его, спасая ногу.
— Что он натворил? — услышала Девина свой вопрос. Голос соблазнительницы исчез, этот сочный, неестественный американский акцент превратился в скрип наждачной бумаги с налетом древности.
Троица тяжело дышала, и Девина уже хотела закричать, чтобы кто-нибудь из них перестал дышать как пес, когда Эдриан прокашлялся.
— Он отправился за Найджелом.
Девина ощутила, как округлились ее глаза без век. Она надеялась на иное объяснение.
— Это не… возможно.
— Так и было, — сказал Колин. — В Чистилище.
— Это не… — Она не стала произносить очередное «возможно». Она в собственных руках держала доказательство. — Но почему…
Эдриан сказал что-то. Потом Колин. Но она ничего не слышала, когда тепло и любовь разлились по всему телу.
— О, Джим… ты безнадежный романтик.
Ну конечно, он отправился туда, подвергнув риску свою вечную жизнь. Только так они смогут воссоединиться: если он вернет Найджела, то Джиму не придется прописываться в Раю… и они смогут быть вместе, несмотря на войну. Они смогут все бросить и начать наслаждаться вечностью друг с другом. Или разработать утонченный план последнего боя, Девина победит, и они вместе будут править Адом.
Победа, победа, победа.
Ее мерзкий облик внезапно исчез, сочная плоть молоденькой модели, которую она убила в восьмидесятых заменила каждый атом ее ужасающего внешнего вида, сексапильная маска снова появилась на лице.
— О, Джим, — прошептала она. Красные капли все еще падали с ее щек, но сейчас это были слезы радости. — Мой любимый… ты сделал это ради меня.
Боже, такой знаменательный момент, подумала она, склоняясь и оставляя поцелуй на еще теплых губах. И разве это не охрененно, что все происходило на глазах у Сисси?
Она подняла взгляд, с улыбкой посмотрев на девственницу.
— Только подумать. Сколько всего он поставил на карту, чтобы быть со мной. Любовь вдохновляет на подвиги. — Потом она перевела взгляд на Колина, отбрасывая поведение в стиле Барбары Картленд. — Так, ты говоришь, что ему нужна помощь, чтобы вернуться с Найджелом?
— Нет. — Странные глаза архангела сузились. — Я вообще не верю, что он может вернуться.
— Прошу прощения?
— Никто не выйдет из Чистилища без позволения Творца. Тебе ли не знать. Найдет он Найджела или нет — это меньшая из наших забот.
Ее накрыла холодная паника. Которая нисколько не ослабла от гнетущего молчания.
После длинной паузы она посмотрела на Эдриана. — У тебя есть кое-что мое.
— Неужели?
— Книга, — пробормотала она. — Твой дружок Эдди украл ее у меня… кстати, как он? Все еще надеешься на пасхальное чудо? Что он восстанет из мертвых?
Гребаный ангел никак не отреагировал. На лице не дернулся ни один мускул.
— Пасха давно прошла. И о какой книге ты говоришь? «Мы — это наши тела», может? Нет… в твоем случае это комикс «Ходячие мертвецы».
— Эдриан, иди нахрен.
— Мы пробовали пару дней назад, и ничего не вышло, не так ли?
Она зарычала, вспомнив, как стояла на коленях, пытаясь отсосать его вялый член.
— Может, ты просто истаскался.
— Скорее твоя привлекательность увяла. Но мы отклоняемся от темы. Так, о какой книге речь?
Он выгнул бровь с полным неуважением. И она бы кинулась на него с кулаками, но она не хотела тревожить своего любовника…
— Книга у меня.
Когда заговорила Сисси, все повернулись в ее сторону. А Эдриан начал сыпать проклятьями. — Сисси, закрой свой…
Демон улыбнулась. — Да, ты знаешь, о чем речь. Ведь правда?
***
Когда Сисси и демон зацепились взглядами, Эдриан с усилием оторвал себя от пола, все тело ныло так, словно ему сделали массаж горячими камнями, только монтировкой.
— Сисси, — прошипел он. — Не смей…
Но он не смог добраться до нее достаточно быстро.
Сисси подошла к месту, куда свалилась книга, и подняла ее, поправляя страницы, закрывая обложку, которую смело ветром.