— Твоя мать не могла позволить себе довести тебя до докторской степени, — раздраженно сказал он.
— Я сдавала экзамены на сто процентов. Университет предложил помощь. Они сказали, что есть гранты для людей, которые также хорошо учатся, как и я, — холодно напомнила она ему. — Ты же знаешь. Я говорила тебе, когда ты был Лексом Лютером… Боже мой, ты действительно мой Лекс Лютер, — внезапно поняла она. — Ты плохой парень в моей жизни.
— Нет, — запротестовал Александр. — Я просто пытался помочь.
— Помогая мне стать такой, какой ты хотел, — отрезала она и повернулась к Бэзилу. — Я слышала достаточно. Я… — она резко остановилась, заметив кого-то, справа от себя. Повернувшись, она уставилась на Люциана Аржено. Она чуть было не спросила, когда он приехал и как долго слушал, но это не имело значения. Даже если бы он не слышал всего этого, быстрое чтение ее мыслей сказало бы ему все, что нужно.
— Если ты закончила говорить с отцом, я попрошу Брикера отвести его в дом силовиков, — мягко сказал Люциан.
— Зачем? — неуверенно спросила она.
— Потому что я нарушил один из наших законов и вмешался в смертный брак, — тихо сказал Александр, проходя мимо нее к Люциану, когда Брикер сошел с лестницы и подошел к нему. — Пора взглянуть в лицо музыке.
— Его будут держать до тех пор, пока Совет не соберется, не рассмотрит его дело и не вынесет решение, — тихо объяснил Бэзил.
— Мы не пользуемся наручниками, приятель, — сказал Брикер, когда отец протянул ему руки. — Бессмертные все равно могут их сломать. Я просто поверю, что ты не попытаешься убежать и провожу до внедорожника.
Александр опустил руки, но затем повернулся к Шерри. — Я сделал с тобой много ошибок, Шерри. Извини. Мое единственное оправдание в том, что ты мой первый ребенок и я… — Он вздохнул и покачал головой, а затем сказал: — Я знаю, что такое наказание, и я приму его. И хотя я сожалею, что причинил эмоциональную боль твоей матери, я не сожалею о том, что сделал, и, зная все, что я знаю сейчас, я бы сделал это снова. Если бы я этого не сделал, мы с твоей матерью не получили бы тебя, и я думаю, она согласилась бы со мной, что ты стоишь эмоциональной боли, которую она перенесла, и ты, безусловно, стоишь физической боли, которую я испытаю. — Он поднял руку, словно хотел погладить ее по щеке, но потом опустил ее и вздохнул. — Надеюсь, после этого мы сможем поговорить, и я все еще буду частью твоей жизни. Я люблю тебя, дорогая. Ты — моя дочь.
Он повернулся к Брикеру и кивнул. Джастин взял его за руку и подтолкнул к лестнице, ведущей вниз, к двери, ведущей в переулок.
— К счастью для тебя, мы припарковались в переулке, вместо того чтобы попытаться найти место на улице, — объяснил Брикер ее отцу, когда они остановились у задней двери, и он отпер ее.
— В чем мне так повезло? — сухо спросил Александр.
— Потому что Виктор и Элви приехали сегодня и стоят перед магазином, — объяснил Брикер, отпирая дверь. — И я почти уверен, что Элви хочет надрать тебе задницу за то, что ты появился в Лондоне и напугал ее до чертиков тем трюком, который ты сыграл в примерочной — сухо сказал Брикер.
— Я и близко не подходил к Элви, — тихо сказал он.
— Да, но даже намек на то, что Лео был поблизости, заставил их вытащить Стефани из Порт-Генри, а Элви — мама-медведь, которая теперь хочет разорвать бессмертного, который встал между ней и ее медвежонком, — криво усмехнулся Брикер.
— Хорошо, — вздохнул Александр, когда Брикер открыл дверь и вывел его из кабинета.
Задняя дверь захлопнулась, и Шерри в замешательстве уставилась на нее. Она злилась, и ей было больно, и она больше не знала, кто она такая. Она понятия не имела, какая часть ее жизни зависела от ее собственных решений, а какая от Александра. Это просто не было той проблемой, которую она когда-либо представляла себе, прежде чем узнать о существовании бессмертных.
— Мне нужно поговорить с тобой, — сказал Люциан Бэзилу.
Поколебавшись, Бэзил повернулся к Шерри и обхватил ее лицо руками. Вглядываясь в ее глаза с тревогой, он спросил: — Я могу оставить тебя одну?
Шерри кивнула и откашлялась. — Конечно. Я просто… — Она неопределенно махнула рукой в сторону стола, не зная, что сказать. Сидеть и думать обо всем, что она узнала, наверное. Попытаться разобраться, сколько жизненных решений она принимала сама и действительно ли она хотела быть там, где была, или вместо этого она была там, где Александр хотел ее видеть.
— Ты уверена? — нахмурившись, спросил Бэзил.
«Очевидно, она была неубедительна», — подумала Шерри и расправила плечи. — Я в порядке. Иди и поговори с Люцианом. Я буду ждать здесь, когда ты закончишь.
Бэзил все еще выглядел обеспокоенным, но он нежно поцеловал, а затем отпустил ее лицо и последовал за Люцианом в магазин. Шерри проводила их взглядом, затем повернулась к своему столу, но остановилась, когда звук отъезжающего автомобиля заставил ее снова посмотреть на дверь. Брикер отпер ее, чтобы уйти, но не смог запереть снаружи. Она подумала, что должна сделать это сейчас, но остановилась и посмотрела на дверь магазина, когда та открылась.
— Шерри? — позвала Элви, а потом сказала «О», когда увидела ее наверху лестницы. — Можно мне подняться? — неуверенно спросила она.
— Конечно, — тихо ответила Шерри.
Кивнув, Элви проскользнула в дверь и поспешила вверх по ступенькам, чтобы присоединиться к ней на площадке между двумя лестницами. Она заколебалась, а потом крепко обняла ее. — Мне очень жаль, Шерри. Я не должна была говорить такие вещи. Я просто боялся, что мы потеряем Стефани. Это не оправдание, я знаю, но мне действительно очень жаль.
Шерри без колебаний обняла женщину в ответ. — Понимаю. Все в порядке. Я все понимаю.
— Но ты можешь простить меня? — спросила Элви, отступая назад, — я была жестока и противна, а я никогда такой не была.
— Ты была медведицей, защищающей своего детеныша, — сказала Шерри, вспомнив слова Брикера. Она похлопала Элви по плечу. — Виктор все объяснил, и я действительно понимаю. Стефани тебе как дочь.
— Да. Наверное, это родительская забота, — криво усмехнулась Элви. — Иногда мы совершаем глупости, потому что нам чертовски не все равно. Но почему-то мы никогда не ожидаем, что наши родители будут людьми и тоже могут ошибаться. Я не знаю, что бы я сделала, если бы узнал, что Стефани принимает наркотики. Ну, если бы она была смертной, и я могла бы контролировать ее, я бы, вероятно, сделала то же, что и твой отец, и просто взяла бы под контроль и заставила ее остановиться. В чем, полагаю, ужасно признавать, — добавила она.
Шерри медленно прищурилась, а затем беззлобно спросила: — Снова читаешь мои мысли?
— Вообще-то нет, — ответила Элви и, не скрывая недоверия, добавила: — В магазине был включен интерком. Мы все слышали.
— Что? — Шерри ахнула и повернулась к столу. Она заметила панель интеркома в углу стола… и он все еще был включен. «Должно быть, она случайно включила его, когда сидела там, в начале разговора с отцом», — поняла она, и бросилась, чтобы выключить его.
— Все в порядке, — успокаивающе сказала Элви, когда Шерри со стоном запустила пальцы в волосы. — Деккер и Андерс взяли под контроль твоих сотрудников и отправили их обедать, затем заперли двери и повесили табличку «Закрыто», чтобы никто из клиентов не вошел и ничего не услышал.
— Но они слышали, — вздохнула она. — И ты тоже, и кто бы там ни был.
— Хм-м-м, — Элви виновато кивнула. — Извини. Если бы я была лучше, я бы вышла из магазина и подождала, пока все закончится, прежде чем вернуться, но… — Она беспомощно пожала плечами, — наверное, я не такой хороший человек, каким всегда себя считала.
— Или ты такая же любопытная, как и весь остальной мир, и не смогла устоять, — сказала Шерри и похлопала ее по руке, — не волнуйся, я не сержусь. Наверное, я бы тоже не смогла заставить себя уйти. Это как авария на обочине дороги — никто не может не замедлиться, чтобы посмотреть, что проходит.
— Хм-м-м, — с другой стороны, любой из нас мог бы прочитать твои мысли, когда бы ты вышла, чтобы узнать, что случилось.
Шерри усмехнулась, понимая, что именно так бы и случилось, если бы интерком не был включен. Казалось, среди этих людей не было такого понятия, как уединение. Это заставило ее задуматься, должны ли они быть лучше из-за этого. Она определенно обнаружила, что постоянно редактирует свои мысли… и она даже не считала себя плохим человеком, но иногда у нее были мысли, которые могли быть обидными или грубыми, если озвучить их.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила Элви через минуту. — Узнать все эти вещи о твоей матери, твоем зачатии и твоем отце… — Она пожала плечами. — Ты в порядке?
— Не знаю, — призналась Шерри, — по правде говоря, я даже не знаю, что должна чувствовать.
— Нет никакого «должна», — тихо сказала Элви. — Ты чувствуешь то, что чувствуешь.
Шерри торжественно кивнула.
— Мне кажется, ты сейчас испытываешь самые разные чувства. Злость на то, что он сделал с твоей матерью, но и смущение, потому что это причина твоего рождения.
— Моя бедная мама, — грустно сказала Шерри.
— Он не изнасиловал ее, — успокаивающе сказала Элви. — По крайней мере, не обычным способом. Ее влекло к нему, и он просто мысленно скрывал причины, по которым она не могла спать с ним, подавляя ее совесть. И, — добавила Элви, — она исключила тебя из сделки. И хотя твоя мать, очевидно, не завела бы с ним роман без его влияния, я уверена, она была рада, что ты стала ее дочерью, Шерри. Любая мать была бы. Особенно после смерти твоего брата.
— Да, но, может быть, если бы я действительно была папиной дочерью, они бы не развелись. Я имею в виду, это могло быть объединить их. Может, он почувствовал, что я не его. Если бы я была его дочерью, возможно, они бы больше работали над семейными отношениями, чтобы остаться вместе.
— Шерри, ты никогда не могла быть его дочерью. Ты можешь существовать только как дочь Александра и твоей матери, — мягко заметила она, а затем добавила: — И это не гарантия, что брак сработает в любом случае. Насколько я понимаю, многие пары не переживают смерть ребенка. Особенно, когда пара обвиняет друг друга в смерти, и это то, что произошло с твоими родителями.