— Дани? — сказал он мягко.
Ее глаза открылись, осознание медленно заполняло их, а затем она нахмурилась, так как поняла, что упала на него, ее голова на его груди рядом с раной.
— Извини, — бормотала она, выпрямляясь, чтобы удержать свой собственный вес. — С тобой все в порядке?
— Да, конечно, — заверил он ее, успокаивающе поглаживая рукой ее руку.
— Что случилось? — спросила она рассеянно. — Последнее, что я помню, я шла чтобы дать тебе чертей за то, что ты встал и пошел самостоятельно.
— Ты смотрела мимо меня, казалась встревоженная, а потом упала в обморок.
Она теперь смотрела мимо него, ее глаза осматривали пустой коридор.
— Леониус сбежал.
— Да. Ты его видела?
Дани взглянула на него с удивлением, но покачала головой.
— Нет… По крайней мере, я так не думаю.
Деккер сжал ее руку, когда она нахмурилась, ища в ее голове воспоминания, которых там просто не было. Он мягко сказал:
— Все в порядке. Это не имеет значения.
Дани подняла глаза на него и открыла рот, собираясь заговорить, но потом закрыла и покосился на сестру, когда Стефани застонала. Деккер проследил за ней взглядом, он увидел, что Мортимер выключил телефон, но девушка была более беспокойной, она начинала драться и вырываться, что ее стало трудно держать даже двумя руками. Деккер заставил себя отойти от стены, с облегчением обнаружил, что, хотя его ноги чувствовали себя немного слабыми, они больше не дрожали под его весом. Обняв Дани, он посмотрел на дядю и сказал:
— Мы должны доставить Стефани обратно в дом и связать ее.
Люциан кивнул и покосился на Мортимера. Он поднял брови.
— Ты главный.
Деккер слегка улыбнулся, когда Мортимер закатил глаза на это. Единственный главным, когда был Люциан здесь, был сам Люциан. Он брал под свой контроль большинство ситуаций, или позволял другим брать контроль, пока они не принимали решение, с которыми он не был согласен, тогда он брал контроль на себя.
— Джастин, — сказал вдруг Мортимер.
— Да? — спросил младший бессмертный из недр соседней комнате.
— Ты отвезешь этих четверых обратно в дом.
Джастин подошел к дверному проему и взглянул на Люциана, Стефани, Деккера и Дани, а затем зашел обратно в комнату, прежде чем кинуть взгляд на Мортимера, чтобы спросить:
— А как же сын Леониуса?
— Я позабочусь о нем и смертных, — ответил Мортимер, пройдя мимо девушки к Джастину.
— Что если кто-то вызвал охрану или полицию на этот шум? — спросил Деккер, когда вдруг эта мысль пришла ему в голову.
— Я уже позаботился о них, — сказал Мортимер спокойно. — Я позвонил ребятам внизу, пока ждал, когда дверь откроют. Они позаботились о безопасности отеля и пообщаются с полицией, если та появится.
Деккер кивнул, думая, что Люциан, очевидно, принял правильное решение поставив Мортимера главным. Он будет хорошим начальником для них.
— Вот. — Люциан снял свое длинное пальто и передал его в руки Деккера. — Жарко, но скрывает беспорядок на твоей груди.
Деккер взглянул на свою окровавленную рубашку и отверстие, открывающее ужасную рану, и отпустил Дани, чтобы принять пальто. Она немедленно начала помогать ему надеть его, но это по-прежнему причиняло ему немало боли.
— С тобой все в порядке? — спросила она обеспокоенно, следя за его потеющим лицом, когда застегивала четыре верхние пуговицы на нем.
Несмотря на боль, от которой он страдал, Деккер слегка улыбнулся и кивнул. Пулевое ранение или нет, он был в порядке сейчас, когда она благополучно была рядом с ним… и он собирался сделать все чертовски возможное, чтобы она осталась там.
— Пойдем. — Люциан направился к двери, говоря: — Пойдем по лестнице, чтобы не привлекать слишком много внимания.
— По лестнице? — пожаловался Джастин, поднимая Стефани, чтобы следовать за ними. — Это — четырнадцать этажей.
— Тринадцать, — исправила Дани, когда Деккер позвал ее следовать за ними. — Это действительно тринадцатый этаж. Они просто называют его четырнадцатым, потому что слишком многие суеверные люди отказываются останавливаться на тринадцатом этаже.
Джастин хмыкнул, маневрируя к двери, поворачиваясь боком, чтобы внести Стефани через нее.
— Я могу понять, почему. Это означает, что сын Леониуса действительно был в номере 1313, и что ему не повезло.
Деккер увидел, что Дани слабо улыбнулась. Но улыбка исчезла, когда они вышли в коридор и она спросила:
— Что Мортимер сделает с Двадцать первым и его жертвами?
Деккер вел ее по коридору вслед за остальными.
— Он убьет Двадцать Первого, что будет вынесено Судом, а затем, вероятно, сделает анонимный звонок, что он отчетливо слышал крики из 1413 так, что смертные органы смогут найти и помочь его жертвам.
Дани молчала, пока они шли к двери на лестничную клетку и прошли через нее. Джастина и Люциана уже не было видно, но они могли слышать их шаги на следующем пролете.
— Стефани никогда не сможет вернуться домой, да? — Сказала Дани, когда они начали спускаться вниз по лестнице. Ее слова были пронизаны грустью.
Деккер решал, должен ли он напомнить ей, что Стефани имела только один шанс из трех быть в здравом уме, но потом решил не добавлять ей переживаний. Она скоро вспомнит об этом сама.
— Нет, не сможет. Никак не получиться скрыть то, что с ней произошло от родителей. Она подросток и вновь обратившаяся и будет постоянно кормиться некоторое время… и для нее есть необходимость постоянно держаться подальше от солнца, а еще если она поранится, на ней все заживет быстрее, чем если бы она была смертной… — Он покачал головой. — Нет, она не может вернуться домой.
— Я не думала об этом, — призналась несчастно Дани. — Я только думала о Леониусе.
— О Леониусе? — спросил Деккер.
— Он сказал, что хочет, чтобы Стефани и я родили ему сыновей, чтобы заменить тех, кто погиб на этой неделе, — сказала она ему. — И когда он тащил меня в коридор он сказал, что мы должны оставить ее сейчас, но он вернется за Стефани. — Ее рот сжался. — Мои родители никогда не смогут защитить ее от него.
— Мы сможем.
Деккер замолчал и взглянул вниз, там Люциан и Джастин ждали на следующей площадке. Джастин держал барахтающуюся Стефани перед ним, он хмурился, пытаясь ее контролировать, но внимание Деккера было на дяде; Люциан, очевидно, слышал слова Дани. Его лицо было мрачным, когда он добавил:
— Мы организуем безопасность в доме силовиков. Она может остаться там. Сэм может помочь присмотреть за ней, и Мортимер, и мальчики могут тренировать ее, как выжить, будучи одной из нас. Вы двое тоже можете остаться там. — Он посмотрел на Джастина, он только что заворчал и выругался, когда Стефани пнула его в пах, в попытке убежать, а затем он развернулся обратно, рот дернулся от удовольствия. — Теперь вы двое целуетесь и говорите друг другу, что любите друг друга, так что мы смогли двигаться дальше, пока твоя сестра не сделала больно Джастину.
— Пока она не сделала? Если бы не нанос я был бы евнухом, сейчас, — пробормотал Джастин, схватив Стефани и последовал за древним бессмертным вниз по следующей лестнице.
Деккер слегка улыбнулся, но потом взглянул на Дани, когда она прикоснулась к его щеке.
— Нам еще с многим нужно разобраться, — сказала она серьезно. — И я не уверена, что нас ждет в будущем, но он прав. Я люблю тебя Деккер.
Улыбаясь, он поймал ее руку и поцеловал ее.
— Я знаю.
— Ты знаешь? — спросила она сухо. — Я говорю тебе, что я люблю тебя и ты говоришь: Я знаю?
— Ну, я уже сказал тебе, что я люблю тебя, — заметил он. — И, конечно, я знал, что ты полюбишь меня. Наноботы никогда не ошибаются.
— Наноботы никогда не ошибаются, — повторила с недоверием Дани, потом развернулась на каблуках и пошла вниз по лестнице, бормоча: — Конечно, он знал, что я люблю его. Наноботы никогда не ошибаются. Зачем тогда вообще говорить ему?
Деккер улыбнулся и пошел за ней. Он любил ее, даже когда она злилась. Она была такой милой, когда выходила из себя, он не мог не подразнить ее.
— Так романтично, — продолжала Дани, идя до следующей площадки. — Я бросаю свою практику, чтобы стать вампом, тебе в ответ нанос никогда не ошибаются. Я просто… а-ах! — воскликнула она, хватаясь за его плечи, когда он вдруг поднял ее.
— Что ты делаешь? — спросила она с тревогой.
— Даю тебе романтики, — сказал он торжественно, подходя ближе к стене, чтобы прислониться к ней.
— Ты ранен, Деккер, — воскликнула она с раздражением. — Опусти меня, пока ты не навредил себе. Дорогой Бог, ты…
Деккер поцеловал ее, чтобы она замолчала, не останавливаясь, пока она не прекратила бороться в его руках. Затем он поднял голову и сказал:
— Я люблю тебя, Дани Мак-Гилл, скоро возможно — Аржено-может быть-Пиммс.
Гнев растаял у Дани, ее глаза смягчились, и она вздохнула.
— Я тоже люблю тебя, Деккер.
— Ты не вамп, и хотя тебе, возможно, придется отказаться от твоей практики, ты все равно можешь практиковать свою профессию. Существует множество ситуаций, когда твой медицинский диплом пригодится и наши мальчики всегда могут использовать твои навыки.
— Я почему-то так не думаю, — сказала она с изумлением.
— Ты ошибаешься, — заверил он ее.
— Деккер, я гинеколог.
— Ты сказала гинеколог? — спросил Джастин, обратив их внимание на то, что он, Стефани и Люциан снова ждут их на нижнем пролете. Большая улыбка растянула его лицо, когда он сказал: — Какая потрясающая работа! Ты проводишь весь день, глядя на…
— Джастин! — Дани, Деккер и Люциан резко его оборвали.
— Мы будем ждать вас в фургоне, — заворчал Люциан, подталкивая Джастина к следующему лестничному пролету.
Деккер смотрел им вслед, а затем повернулся, найдя Дани вглядывающуюся в него. Он откашлялся и сказал:
— У Бессмертных тоже есть дети.
Она кивнула, но сказала:
— Стефани расстроится, что не сможет вернуться домой.
— Мы поможем ей справиться с этим, — сказал он тихо и увидел, как ее глаза заволокло туманом, прежде чем она склонила голову на его плечо.