Мне посчастливилось родиться и расти среди многочисленной родни, образованнейших и интереснейших людей, несущих в себе культуру XIX века. На долю поколения «детей страшных лет России» выпали такие испытания, что Великая Отечественная война была лишь очередной вехой в череде революций, Гражданской войны, голода, коллективизации, репрессий…
Из тринадцати человек моих родственников, ушедших на фронт, только трое были кадровыми военными, остальные – люди мирных профессий. Десять человек работали на оборонных заводах. Трое умерли от голода в блокадном Ленинграде.
С любовью и нежностью вспоминаю всех! О ком-то знаю больше, о ком-то меньше. Воинский и гражданский долг все выполнили с честью. Награждены многими орденами и медалями. Кто достоин того, чтобы их портреты пронесли в «Бессмертном полку»? Выбрать невозможно! Однако само название акции, по моему мнению, предполагает возможность ещё раз вспомнить и отдать дань уважения и благодарности людям воевавшим.
Человеком, который воплотил для меня высокое понятие «Защитник Отечества», стал мой свёкор, Шервуд Алексей Александрович (1906–1980 гг.). Он прошёл три войны и вышел в отставку в чине генерал-майора, с должности начальника связи Забайкальского военного округа.
Алексей Александрович родился в Москве в семье архитектора, Александра Владимировича Шервуда, автора известного замка «Ласточкино гнездо» в Крыму. Его дед, Владимир Осипович Шервуд, академик живописи, – автор Исторического музея на Красной площади в Москве, памятника героям Плевны и др.
Алексей Александрович рано осиротел. Его родители скончались от тифа в голодные годы разрухи и Гражданской войны. В 14 лет пошёл работать на кожевенный комбинат. Безумно уставал, голодал… Просоленные шкуры были неподъёмны для изнурённого подростка, руки не заживали от язв… Закончил курсы кожевенников и был направлен в Омск, где его призвали в армию. С этого времени вся его дальнейшая жизнь связана с Забайкальским военным округом.
Это был человек удивительного обаяния! Худощавый, подтянутый, безукоризненно аккуратный, доброжелательный, открытый, с большим чувством юмора! У него был особый дар любить и дарить людям тепло. Человек большой внутренней силы и мужества, которое не изменило ему до конца дней (он ушёл из жизни от самого страшного вида онкологии – рака лёгких…).
Алексей Александрович Шервуд
Немалую роль в моей симпатии сыграл тот факт, что не только внутренним миром, складом характера, но даже внешне он был удивительно похож на моего папу. У меня в квартире рядом висят две фотографии – моего отца, Г. А. Тольского, профессора Лесотехнической академии, и Алексея Александровича. Мои институтские друзья были озадачены: «Никогда не знали, что твой отец был генералом!..»
Алексей Александрович на чал войну в чине капитана, на должности начальника связи 108-й танковой Сибирской дивизии, в дальнейшем вошедшей в 1-ю танковую армию и затем – в 6-ю гвардейскую танковую армию, в которой прослужил до окончания войны в Харбине, на должности начальника связи в чине гвардии полковника. Участвовал в самых кровопролитных сражениях: под Москвой (1941–1942 гг.); под Прохоровкой (Курская дуга) в знаменитом танковом сражении; в Корсунь-Шевченковской операции; Яссо-Кишинёвской операции в Румынии; Дебреценской операции в Венгрии; Будапештской операции; в тяжелейших боях за озеро Балатон, освобождении Праги; Маньчжурской операции против Квантунской группировки (теперь незаслуженно забытой).
Награждён двумя орденами Красной Звезды, орденами Отечественной войны I и II степени, двумя орденами Красного Знамени, орденом Кутузова II степени; медалями «За Отвагу», «За оборону Москвы», «За победу над Германией», «За взятие Будапешта», «За взятие Вены», «За освобождение Праги»; медалями и орденами иностранных государств. Из рук Чойбалсана (МНР) получил медаль «За победу над Японией». Был награждён знаком «Почётный радист СССР», который очень ценил, и обижался, если мы, не дай Бог, забывали его поздравить с Днём радио!
Его парадный мундир со всеми наградами было тяжело поднять!
Моя дочь, внучка Алексея Александровича, к конкурсу по случаю Дня Победы написала стихи. В них есть четверостишие:
Я не жила в войну, мой дед был генералом.
Я помню китель, как иконостас…
Он говорил не много и о малом,
Частица правды лишь дошла до нас…
Алексей Александрович вышел в отставку в 1964 году, был полон сил и энергии. В Твери (Калинине), городе, который он выбрал местом жительства, возглавил совет ветеранов ВОВ. Много и охотно выступал перед молодёжью в школах, клубах, на заводах…
Купил машину, получил права, изъездил всю округу и с удовольствием путешествовал с нами по стране.
Вёл активную переписку со своими однополчанами, ежегодно, в День Победы, встречался с ними в Москве. В составе делегации ветеранов посетил места боёв в Венгрии, Чехословакии и т. д.
Увлёкся фотографией и собрал большую библиотеку.
В дни семейных праздников у них в доме собиралось огромное количество родных, друзей, однополчан из разных городов России. Столы составлялись буквой «П», суетились и хлопотали жена, Анна Ионовна (прекрасная хозяйка), дочь Нина, остальные помогали кто чем мог! Было «шумно, весело и тесно»… Алексей Александрович сидел во главе стола с неизменной папиросой в руке, рядом – хрустальная пепельница, шутил, балагурил. Всё внимание было сосредоточено на нём! Это был центр маленькой вселенной!
После смерти Алексея Александровича Анна Ионов на сетовала: «Вот Лёши не стало, и никто к нам не приезжает…»
Как все прошедшие войну, кровь, страдания, гибель и смерть однополчан, он никогда не рассказывал о её трагической стороне. Обычно вспоминал курьёзные случаи. Лишь однажды ему изменила выдержка. Мы ехали на машинах отдыхать в Крым и проезжали места боёв под Прохоровкой (Курская дуга). Он выскочил из машины и со слезами на глазах бегом бросился к постаменту, где стоял танк, чтобы сфотографироваться на его фоне.
Некоторые из рассказов Алексея Александровича помню.
По дороге идёт многокилометровая колонна войск. Солдат трясётся на лошадёнке, везёт снаряды и решает обогнать идущие войска. Съезжает на обочину и… подрывается на мине. Разметало полколонны, а дурака-возчика отбросило взрывной волной, он воткнулся вниз головой в стог сена и остался целёхонек!..
Несколько танков вырвались вперёд и внезапно очутились в городке, занятом немцами. Не снижая скорости, вылетели на площадь и на ходу начали стрелять во все стороны! Среди немцев поднялась паника. Они решили, что неожиданно началось наступление и что это передовой отряд русских!..
Проезжали через село, где была большая птицеферма. Танкисты заставили крыши танков ящиками с яйцами. Начался артобстрел, и танки пришли к пункту дислокации все в яичных подтёках!..
Пехотинцы во время атаки любили пристроиться на броню танка. Выигрывали и танкисты, и пехотинцы: у танкистов появлялись дополнительные «глаза», а пехотинцы чувствовали себя в большей безопасности!..
Когда собирались выпивать со своим заместителем, то выпускали огромную кавказскую овчарку, чтобы комиссар полка не смог незаметно подойти…
В последнее время стали появляться публикации, что якобы во время войны не было заградотрядов, карательных батальонов и т. п.
Были! И Смерш, и военная прокуратура, и особые отделы, и проверка бойцов, вышедших из окружения, и комиссары, и заградотряды, и фильтрационные пункты… Об этом не принято вспоминать, а те, кто служил в карательных органах, не пишут воспоминаний…
До сих пор с содроганием вспоминаю рассказ о том, как в Маньчжурии к ним привели пленного японца-самурая, который во время допроса откусил себе язык и выплюнул на стол допрашивающим…
Алексей Александрович с большой теплотой и любовью вспоминал своего ординарца, служившего у него и после окончания войны, Петра Пастушенко. Это был ловкий, хозяйственный и расторопный парень, обожавший своего командира! Он умел найти выход из любого положения! Во время переброски дивизии в 1945 году с Западного фронта на Дальний Восток, в Маньчжурию, которое проводилось в условиях строжайшей секретности, состав проходил мимо Омска, где жила семья Алексея Александровича, и Пётр сумел каким-то образом передать посылочку. О получении посылки писать побоялись и послали фотографию, где дочь Нина снята так, что на руке видны часики, которые он передал…
Во время войны было запрещено на фронте вести дневники, но давали ли высшие офицеры какую-то подписку о неразглашении военных действий после окончания войны – не знаю. Однако, по поведению Алексея Александровича, вполне возможно.
Только в 70-е годы по нашей просьбе Алексей Александрович начал писать воспоминания. Подробно описал начало войны, переброску Сибирской дивизии на Западный фронт, бои под Москвой, окружения, неразбериху, несогласованность действий разных родов войск, в результате – большие потери людей и техники.
Бой под Москвой. Из-за отсутствия на передающей станции шифровальщика до командира дивизии, где Алексей Александрович был начальником связи, не дошёл приказ о переносе срока наступления. В результате наступление началось на три дня раньше без артподготовки и без поддержки другими родами войск. Дивизия потеряла почти все колёсные машины и танки. Военная прокуратура объявила виновниками А. А. Шервуда и командующего артиллерией Н. Ф. Селеткова. Им грозил расстрел. Успел их спасти командир дивизии. Увидев их в штабе дивизии, спросил:
– А вы что здесь делаете?
– Да арестовали нас и хотят расстрелять!
– Идите отсюда «ко всем известной» матери! Возвращайтесь в свою часть!
Трудно выходили из окружения (в котле под Москвой оказалось 5 армий, около 600 тысяч попали в окружение). Отходили по бездорожью по ночам в сторону Тулы, взрывая за собой мосты. Алексей Александрович ехал замыкающим и давал сапёрам сигнал к взрыву. Взрывали тогда, когда немецкие танки входили на мост…