Это, наверно, очень обидно, с нашей точки зрения, осознавать, что твой жизненный путь оборвался так внезапно в таком молодом возрасте, и никто из родных так и не узнал, где сложил солдат свою голову, но все в жизни происходит не зря и не просо так. Мы постепенно, скрупулезно восстановили последний год его жизни, и единственное желание осталось – посетить те места под Белгородом, отдать дань памяти Мише и многим-многим бойцам, погибшим там, но так и не пропустившим немцев дальше.
Татьяна Астахова
Я выполнил задание
Бененсон Леонид Абельевич – житель села Орудьево. Он вспоминает: «Война началась, когда я учился в 7 классе орудьевской средней школы. Мы ходили в лес за грибами, приходим – и слышим по радио, что объявляют начало войны. Мне было всего 16 лет. Мы помогали фронту, чем могли: работали, расчищали дороги от снега зимой, для того чтобы проехали военные машины. Немцы подходили к Дмитрову, и я помню страх, который охватывал моих односельчан, которые беспокоились, что немцы могут прийти и в наше село.
Леонид Абельевич Бененсон
8 ноября 1943 года я был призван в регулярную армию. Нас привезли в Ивановскую область, в лесу построили большие землянки на сто человек, где мы жили. Перед отправкой на фронт мы день и ночь учились, тренировались, чтобы не попасть под пули и глупо не умереть. Наши начальники думали, что немцы применят газ, и обучали нас как химиков-разведчиков.
Во время военных действий я был в пехотных войсках. Пешком я прошел, начиная с Украины, Польшу, Германию, Чехословакию. Много моих товарищей полегло на этой войне. Мы должны были обеспечивать дымовое, маскировочное прикрытие нашим войскам. Был случай: подошли мы к небольшой речке, поле ровное и на 800 метров простреливается из минометов фашистами. К речке не подойти, но есть приказ ее форсировать. Командование выделило 7 человек солдат, которые должны были подползти к речке и зажечь дымовые шашки. Из 7 моих товарищей ни один не вернулся назад. Задание осталось невыполненным. Назначили еще семерку, в которую попал и я. Стали ползти. Немцы сильно обстреливали, я уже не думал, что доберусь живым. Вдруг моя нога провалилась, и я почувствовал ручеёк, он был неглубокий, я прополз по нему половину пути, пока не почувствовал обрыв и не скатился кубарем к реке. До цели оставалось 200 метров, я понял, что ветер дует в сторону немцев, и я смогу дымовой шашкой прикрыть реку для переправы. Я выполнил задание и увидел, что нас в живых осталось только трое…
Когда наши войска подошли к Германии, то мы увидели, что все заводы немцев были спрятаны под землей. Был дан приказ взять эту трудную местность. Был назначен день наступления. Этот бой мне запомнился как самый кровавый за все время военных действий. Фашисты с остервенением защищали свою территорию, они поливали нас сплошным пулеметным огнем. В это время я был наводчиком на тяжелом пулемете «максим», мне было всего 18 лет. Бой длился целых два дня. Из батальона осталось всего 15 человек, участок никто не мог взять, пришлось обходить его с флангов. Я в очередной раз остался живым просто чудом».
Война для Леонида Абельевича закончилась намного позже, чем 9 мая, когда прогремели залпы победного салюта. Вместе со своими однополчанами ему пришлось повернуть на Прагу и до 20 мая очищать город от фашистов. И после войны в течение 5 лет он находился на службе в армии, где помогал восстанавливать разрушенное хозяйство Украины.
Демобилизовавшись из армии, Л. А. Бененсон вернулся в свое родное село Орудьево, где всю жизнь добросовестно проработал помощником мастера на Орудьевской лентоткацкой фабрике.
Записала Екатерина Фадеева
(Из материалов музея орудьевской средней общеобразовательной школы Дмитровского района Московской области)
Военный романс
Моему старшему брату Илье Борисовичу Рабиновичу, связавшему свою жизнь с армией и флотом,
ПОСВЯЩАЕТСЯ
Утомленное солнце
Нежно с морем прощалось,
В этот час ты призналась,
Что нет любви.
Чёрная пластинка с красным кружком посредине вращалась на патефоне, и в такт мелодии пара медленно кружилась по едва освещённой танцплощадке. Его звали Илья, её – Лиля. Родные и друзья называли его Лёлей, Лёликом, и их имена, такие близкие по звучанию, когда произносились вместе, сливались в единый звук. Как и их сердца.
Им было по 17. Они праздновали окончание школы. Тёплая летняя ночь окутывала их таинственной дымкой.
– Мы с тобой никогда не расстанемся, правда?
– Правда.
– А когда мы поженимся?
– В этом году, когда нам исполнится восемнадцать.
…Они гуляли по притихшему Витебску до той поры, пока первый зелёный луч солнца не вырвался из-за горизонта, и небо не окрасилось кармином.
А завтра была война.
Она разделила их жизнь на «до» и «после». Заводы спешно эвакуировались, город бомбили, фронт стремительно приближался.
Илья помчался в военкомат. Но опоздал.
Лиля уехала, не попрощавшись, да и где ей было найти своего Лёлика в такой суматохе? Мать торопила. Предприятие, на котором работал отец, эвакуировали в большой город на Волге.
Райком комсомола работал в эти месяцы с перегрузкой.
– Можно? – Илья приоткрыл заветную дверь с табличкой «Орготдел».
– Заходи, заходи, – усталый человек, по виду ненамного старше Ильи, откинулся на спинку стула, – откуда эвакуировался?
– Из Белоруссии. Немец там сейчас. Там у вас внизу на доске объявление висит – желающие могут подавать заявления в военно-политическое училище.
– Сколько тебе лет, восемнадцать есть?
– Есть… почти.
– Ну тогда пиши заявление добровольцем, мы включим тебя в разнарядку.
…После окончания курсов Илья был назначен во вновь формирующуюся на Урале 171-ю стрелковую дивизию. А через несколько месяцев младший политрук в должности замкомроты уже принял первое боевое крещение под Старой Руссой…
Говорят, что не бывает случайностей в мире, просто они – непознанная закономерность. Лиля эвакуировалась в Казань, куда были направлены и родители Ильи. В той неразберихе сорок первого года большинство предприятий каждого города Белоруссии эвакуировали в одно место назначения.
Лиля через знакомых нашла родителей Ильи и взяла у них номер полевой почты. Когда женщина хочет найти любимого, для неё нет преград.
Первое письмо от Лили нашло Илью в госпитале вместе с первой наградой. В жестоком бою, когда были убиты все офицеры, он принял командование ротой и повёл бойцов в атаку. В тот день от роты остались в строю шестнадцать человек.
Они переписывались до конца войны. Илья хранил весточки от любимой в нагрудном кармане гимнастёрки, у сердца. Потом он рассказывал, что выжил только благодаря Лиле. А случаев, каждый из которых мог оборвать его жизнь, война предоставляла немало, и самый последний – в конце её.
Бои шли уже в Берлине. Только что был взят мост Мольтке через реку Шпрее – последнее препятствие на пути к Рейхстагу. Группа офицеров 171-й Краснознамённой Идрицкой дивизии, где Илья – двадцатидвухлетний капитан – был назначен помощником начальника политотдела, расположилась на наблюдательном пункте.
Илья подошёл к окну. За Королевской площадью, распаханной снарядами и бомбами, сквозь тучи дыма и гари просматривалось мрачное серое здание Рейхстага. Перед фасадом – артиллерийские и зенитные орудия, поставленные на прямую наводку, врытые в землю танки, железобетонные доты, противотанковый ров с водой.
Подполковник поручил Илье организовать изготовление красного флага и вручить его двум бойцам батальона старшего лейтенанта Самсонова, чтоб закрепили на Рейхстаге. Знамя, которое им вручил Военный совет армии, они уже установили первые в пригороде Панков, как только ворвались в зону Берлина.
Илья Борисович Рабинович. Зееловские высоты. Март 1943 г.
На собрании бойцов штурмового батальона Илья передал флаг двум красноармейцам.
На следующее утро вслед за огневым валом солдаты ринулись в атаку на Рейхстаг, но дойти до него не удалось – снаряды тяжёлой артиллерии не брали прочные двухметровые стены. Пехота залегла, придавленная сплошным огнём из Рейхстага.
…Как только начала работать артиллерия, Илья выбрался на площадь и осторожно пополз, лавируя между каменными надолбами и воронками. Бойцы лежали, невозможно было поднять головы. Вокруг рвались снаряды – Илье потребовалось полчаса, чтобы добраться до тех, кто был впереди. Как только наступила тишина, он вскочил:
– За мной, за Родину!
Мощное «ура!», атакующие устремились вперёд, до Рейхстага всего несколько метров. И тут что-то ударило Илью в грудь, он споткнулся и упал, ударившись головой о железную балку. Успел увидеть, как бойцы закрепляют флаг на колонне Рейхстага.
Очнулся вечером в медсанбате. Ужасно болела голова, жгло в груди. Осколок на излёте ударил Илью в грудь, аккурат в то место, где у сердца в нагрудном кармане хранилась толстая пачка писем от Лили, записная книжка и офицерское удостоверение. В них-то и застрял осколок, едва зацепив кожу и ткани под ней. Но, падая, Илья сильно ударился головой и получил сотрясение мозга. Проведя ночь в медсанбате, утром он уже был в дивизии. Так Лиля, не ведая того, спасла ему жизнь. А может быть, та энергия любви, что была в этих письмах, остановила смерть.
Война кончилась. Илью – молодого боевого офицера, который уже служил на командной должности, оставили в действующей армии в Берлине.
В письме он писал Лиле: «Любимая, я так скучаю по тебе, я ждал встречи с тобой всю войну. Я готов на крыльях полететь к тебе… попрошу у начальства отпуск».
Но отпуска ему не дали. Казалось, сама судьба чинит им препятствия.
…В армии резко увеличились случаи венерических заболеваний вследствие неразборчивых связей с немецкими женщинами. Поэтому было решено разрешить приезжать жёнам офицеров. Но Илья с Лилей не были женаты.