– Лекарь… Офицер Нуска. Прошу вас проследовать со мной на северную границу для подробного изучения касающегося вас дела, – процедила Вильна таким тоном, будто это Нуска отчитал её и был вышестоящим, а не наоборот.
«А ведь сработало!» – с изумлением думал Нуска, взбираясь на высокого и стройного зверя арцентки. Оанн и Варла подпихнули его со спины и помогли устроиться на задней луке. Сидеть было особенно неприятно и больно, а как только скир сдвинулся с места и понёс, то Нуска смог удержаться, лишь вцепившись в бьющий по лицу плащ Вильны.
На протяжении всего пути то Нуска пытался уронить вторую помощницу из седла, то она его, но когда в эту импровизационную войну подключился и сам скир, который уже долгое время громко фыркал и пускал пену, то им пришлось сдаться на милость травоядного. Уж если он откажется их везти и выбросит из седла, то лицо потеряют оба.
Нуска смутно себе представлял, куда его везут и зачем. Он в любом случае достиг бы границы к завтрашнему утру – так к чему эта срочность? Неужели его…
– И не мечтай встретиться с эрдом. Ни один здравомыслящий помощник не пустит тебя на поле боя, – в какой-то момент прошипела Вильна, силясь управиться со скиром, который то и дело хотел раскроить пару-тройку черепов мелькающих под ногами солдат.
Так разбились все надежды Нуски на быстрое воссоединение с эрдом. И когда уже настал вечер, а они всё неслись по бесконечным лугам между такого же бесконечного строя солдат, медленно растаяли и его мечты о теплом ужине и мягком матраце.
Болело всё, но сильнее остального – пятая точка. Нуска не чувствовал её уже несколько часов. Плащ Вильны, за который он так старательно цеплялся, был измят, но не порван. Вот она – одежда аристократов!
Стемнело, а они свернули по вытоптанной тысячами ног тропинке на северо-запад. Нуска нахмурился, но решил особо не возникать – не дай духи его тут и выбросят на съедение диким зверям. Хотя какие дикие звери? Провизию они с собой несли не просто так – вся живность на несколько километров вокруг попряталась, слыша ежедневный непрерывный шум, поступь тысяч сапог и топот сотен копыт.
Небо стремительно темнело, а Вильна решила сбавить шаг – теперь скир рысил, высоко вскидывая длинные ноги. Нуска сначала не понял, что же переменилось, но возрастающая боль в висках и удушающая тёмная дэ с каждой минутой усиливались, преумножая страдания лекаря во много раз.
Когда они в очередной раз свернули, а небольшая лысая чаща скрылась за спиной, впереди стелились лишь пустые холмы с вытоптанной травой. Не осталось на этих низких, плавно возвышающихся холмах ни одного зеленого участка – лишь голая выжженная земля, усеянная переломанным оружием, трупами и их частями.
Это было поле битвы. Уже прошедшей битвы, совсем недавней. Густой смрад крови и медленно разлагающейся плоти заполнял собой пустынную местность. Не было ни падальщиков, ни голодных птиц – ни одно животное не тронуло десятки безжизненных и изувеченных тел, потому что тёмная дэ полотном застилала собой всё.
– Слезай, – приказала тихо Вильна.
А Нуска и не был против – слишком сильную боль испытывал после неудобной поездки.
Они спешились. Скиры хоть и казались строптивыми животными, но обыкновенно хозяев своих не покидали – не сдерживаемый никем и ничем зверь просто стоял и рыл копытом землю, от недовольства раздувая ноздри, принюхиваясь. Наполненное земляной дэ создание ощущало опасность, но не видело её источника – а потому оставалось настороже, ожидая внезапного нападения.
Страшнее всего был этот закат. Забрезжил свет, лучи столкнулись с горизонтом, прикрывшим краешек заходящей звезды. Озарив месиво из разобранных на конечности трупов в красный, звезда спешила как можно скорее спрятаться в верхушках деревьев.
Нуска медленно перевёл взгляд на лицо главнокомандующей. Возможно, она хотела показать ему именно это – утопающее в кровавом свете место бойни. Вопрос лишь в том… зачем? Лекарю не впервой было видеть смерть. Оторванные руки и ноги, искорёженные от боли лица мертвецов. На секунду, возможно, дыхание в груди и перехватило. Быть может, на минуту или больше, пропал и голос.
Вильна заговорила:
– Северо-западная граница. Войска противника дошли сюда. Более двухсот скиданцев умерли… Умерли просто так. Но Син прибыл сюда и не позволил чужим войскам продвинуться вглубь наших земель. Теперь каждый из них погребён здесь, на полях смерти. И теперь здесь не менее тысячи мертвецов.
– И… зачем мы здесь? – не выдержал Нуска.
– Зачем, спрашиваешь?! – вспылила арцентка, а затем развернулась к Нуске, прожигая его взглядом. – Затем! Чтобы ты понимал, куда направляешься и что может случиться, потому…
– Я прекрасно представляю себе, что может случиться. И догадываюсь, что на войне без опытного лекаря не обойтись. Разве я не прав? – спокойно отозвался Нуска.
Вильна выглядела непривычно суровой и истощённой. Округлое лицо, что делало её женственной, осунулось, – теперь отличить её от мужчины было невозможно, как и заметить женскую фигуру под тяжёлыми латами и плащом.
– Нуска. Я не столько боюсь за тебя. Я боюсь за людей, которые будут под твоим началом, боюсь за твоё влияние на войско в целом и… – Она медленно перевела взгляд на усеянное телами поле впереди. В её руках внезапно появился тяжёлый длинный меч, переливающий чёрным. – Боюсь за Сина. Только мы с тобой на всём континенте знаем, что Син – не высший сурии эрд Скидана, а в первую очередь человек. И человек, переломанный целиком тысячи раз, человек, насильно собравший себя заново, чтобы вести нас вперёд. Но ты ведь понимаешь, Нуска, что малейшая рана – и он развалится на части. И, возможно, уже не сумеет себя собрать. Ни теперь, никогда.
Что-то внутри Нуски дрогнуло от этих слов, ведь он знал, что это чистая правда. Вильну не заботил ни Нуска, ни его жалкая жизнь отброса. Она всегда смотрела правителю в спину и защищала её всеми доступными способами.
О том же мечтал и Нуска. И то же сделать не смел и не мог.
Вильна, главнокомандующая скиданского войска, вскинула меч – и под ним родилось пламя. Занося оружие, она хмурилась, как и всегда, перенося вес с ноги на ногу, и скалилась, как животное. Двуручный меч ударил остриём в землю, и раздался взрыв – Нуска успел лишь прикрыть глаза от летящей в глаза пыли. Кострище разрослось от места, где они стояли, дальше, длинной полосой разбредаясь по полям смерти. И каждый труп, медленно охваченный огнём, начал таять, будто его и не было.
– Я пришла сюда не ради тебя, офицер Нуска. Это было задание от самого Сина Рирьярда – похоронить тела наших солдат и врагов. Так что обратно в строй будешь возвращаться пешком – как ты знаешь, скир неспособен нести больше одного всадника на протяжении долгого времени.
Вильна вновь довольно ухмылялась. Всю округу объяло огнём, а языки пламени танцевали в отражении её глаз. Видимо, огонь действительно придавал арцентам сил. Главнокомандующая уже забиралась верхом и собирала в руках поводья.
Чего не скажешь о Нуске, который стоял на фоне расцветающего красным пламени, совершенно потерянный и одинокий.
Вновь брести в одиночку, вновь искать, вновь бессмысленно надеяться.
Что же, если не он, оборванец Нуска из трущоб, то никто с этим не справится. Ведь он всю жизнь бессмысленно брёл и бессмысленно искал, пока не наткнулся на Сина. И только тогда он научился бессмысленно надеяться.
На самое лучшее.
Глава 65. Спасение
Спустя несколько дней Нуска достиг линии фронта.
Его одежды сбились от долгого пути, а первые несколько часов члены четвертого отряда не могли найти способ, чтобы разговорить его – лекарь отвечал лишь неразборчивыми звуками.
Оанн заботливо отвёл Нуску к местному озеру, которое, честно говоря, проще было назвать грязной лужей, помог раздеться и даже помыться. В какой-то момент лекарь, устремив в воду мутный взгляд, в неё же и плюхнулся. И Оанн возвращал своего командира обратно в лагерь уже на плечах.
Оказалось, что все эти дни Нуска брёл пешком на север без отдыха и сна. С ним не было ни провианта, ни подстилки – он отдыхал час на голой земле и, словно в беспамятстве, продолжал идти, пока в какой-то момент не набрёл на расставленные на ночь палатки. Там уже Нуска по знакомой энергии отыскал Оанна и остальных.
После возвращения в свой отряд, Нуска изредка приходил в себя, мучимый жаром. Из-за того, что лекарь берёг силы, он не расходовал энергию на лечение ног – сапоги для верховой езды не предназначались для долгих пеших переходов. Теперь же ступни Нуски походили на два ошмётка мяса. Истощение и усталость взяли своё – поднялся жар.
– Почему он не может просто вылечить себя сам? Разве хаванцы не бездново хороши в этом? – громко вопрошала Варла где-то над ухом у развалившегося на подстилке лекаря.
– Возможно, слишком истощён… Кто-нибудь помнит, как часто офицер Нуска ел, пока мы были в пути? – слабым голосом расспрашивал Оанн, меняя на лбу лекаря компресс.
– А? Да кто его знает. Обычно он отдавал свою порцию Ойми, – задумчиво протянула Варла.
– Эй! Не смотрите не меня так, я ничего не выпрашивала! – возмутилась на это молодая арцентка.
– Негоже чужую еду брать. Здесь и так каждый получает объедки. Бо́льшим такую армию не прокормишь, – проговорил Гард.
Нуска не открывал глаз и притворялся спящим. Да и что притворяться – даже если бы хотел, он бы не смог шевельнуть и пальцем. Сейчас он полностью зависел от милости Оанна, который помогал ему добраться даже до отхожего места.
– Мы плохо заботились о нашем командире, – снова тихо произнёс Оанн, а его пальцы коснулись раскалённой щеки лекаря – Нуска невольно поморщился от холода. – Позволили главнокомандующей забрать и выкинуть его где-то посреди леса в назидание другим… Некоторые солдаты до сих пор считают, что он пропал без вести.
– Но разве кто-то смеет так говорить с третьим лицом Скидана? Не выпороли сотней ударов – и то хорошо. Не уверена, что после наказания посерьезней этот парнишка остался бы в живых, – с беззлобной усмешкой заметила Варла.