И вдруг пальцы эрда разжались. С громким звоном корона покатилась по ступеням вниз. Нуска со страха чуть было не скатился следом за ней, желая спасти реликвию, но… правитель остановил его, удержав за руки.
Маленькие искорки побежали по рукам и ногам. Пускай от Сина сейчас не исходило никакой дэ, но… дело было вовсе не в ней.
Было позднее утро. Из окна за спиной светила звезда, ложась полосками света на умиротворённое лицо эрда – бледное и красивое настолько, словно оно было выточено из камня. Всю ночь Нуска занимался своими прямыми обязанностями – лечил правителя.
Нуска должен был чувствовать себя счастливым, ведь настало мирное время, ведь теперь он – первый лекарь Скидана. Но, сев на кровати, Нуска долго рассматривал лицо Сина, пока не начал плакать. Сдерживая в глубине рвущиеся наружу рыдания, Нуска зажмурился и отвернулся, смотря в окно.
Лучи звезды выглядывали из-за облаков, непрошенными врывались через стекло и белый тюль в комнату, а затем стелились по полу, бледным белым светом озаряя покои эрда.
У Нуски был сон.
Резко развернувшись, лекарь практически упал лицом в плечо эрда и тихо молча разрыдался.
У Нуски был сон, и в том сне умер Син. И этот сон, как и многие другие, был окрашен красным цветом предзнаменования.
Глава 79. Волчьи сказки
– Син, Син, Син…
– Что?
– Син, Син, Син!
– Нуска, что такое?
– Куда мы идём?! – радостно выкрикнул лекарь, следуя за правителем по придворцовой территории.
– В конюшни…
– А что мы будем там делать?! – не прекращал дурачиться Нуска.
– Готовить волчака в дорогу.
Нуска побурчал что-то в ответ, но продолжил перебирать ногами, не отставая от эрда.
Когда лекаря почти что волоком дотащили до конюшен, он всё же решился громко спросить:
– А мы куда-то едем?
Нуске показалось, что Син тихо усмехнулся, прежде чем ответить:
– Да. Я направляюсь в Сифу решать внутренние разногласия.
– Это связано с тем, что ни одного сифа не было на празднике?
– Скорее это последствия старых неурядиц. Несмотря на то что я являюсь эрдом не первый год, многие вопросы остаются нерешёнными. Война потрепала казну и унесла тысячи жизней. И сейчас я не могу оставаться в стороне и смотреть, как народы пытаются решать свои проблемы в одиночку. Я должен оказать поддержку и сделать всё, что в моих силах, чтобы последствия войны не отразились на скиданцах.
– И что же не так с Сифой?
– Сифа – это кормилица Скидана, она даёт нам хлеб. Но в последний год участились пожары на полях, а бо́льшая часть запасов ушла на нужды армии. Близится холодное время, и, если ничего не сделать…
– Скиданцев ждёт голод, – понимающе кивнул Нуска и нахмурился. – Вы хотите сказать, что те сказки про четырёх всадников бездны – не бред сумасшедшего?
– Легенды олицетворяют страхи людей. Нужды народа просты: спокойствие, здоровье, мир и еда. И, как мы видели, одна беда исходит из другой.
Нуска остановился в дверях. Запах сена и скиров ударил в ноздри, а тёплый свет из маленьких окошек призывал поскорее откинуть все тревоги перед длинным и интересным путешествием, но… его не оставляли сомнения.
Когда эрд застыл и развернулся, смотря на своего лекаря, Нуска спросил:
– Вы не думаете, что эти беды не случайны? Вам не кажется, что… кто-то специально подвергает Скидан одному испытанию за другим?
Син не понял. Нахмурившись, он предположил:
– Духи?
– Нет. Кто-то из живых жаждет падения Скидана.
– И кто же?
Нуска не стал отвечать на этот вопрос. Смотря Сину в глаза, он только вздохнул.
«Вы же и так знаете ответ. Вы же не klaame в глаза, Син. Вы не глупы. Но ваши страхи ослепляют и оглушают вас».
Но Син уже ушёл вперёд – створки огромного денника его волчака были открыты, но зверь всё равно мирно спал на щедро разбросанном сене. Нуска, выглядывая из-за спины эрда, мог разглядеть лишь мирно сопящую груду белого меха.
Син медленно присел рядом с волчаком и провёл ладонью по мохнатому боку. К перчатке Сина тут же прилипли шерстинки, но он, казалось, совершенно не боялся запачкаться, продолжая пальцами расчёсывать спутанный мех.
Нуска чувствовал себя неуверенно. Его последняя встреча с волчаками прошла довольно… неудачно. Поэтому, последовав примеру Сина, лекарь присел на корточки, разглядывая огромное косматое создание.
– Вы ведь… какое-то время жили в лесу? С волчаками? – поинтересовался Нуска.
– Верно. Не лучшая подноготная для правителя Скидана, да? – усмехнулся Син. Всё это время он не сводил глаз со своего волчака.
– И как, они научили вас кусаться? – решил подколоть Нуска.
Син неожиданно смутился и, выдержав небольшую паузу, ответил:
– Волчаки не умеют разговаривать так, как это делают люди. Особенно щенки. Поэтому, чтобы подружиться с ними, кхм… Мне приходилось играть с ними, кусаясь и царапаясь. Это один из способов общения…
– И что же по-волчаковски означают укусы? – с невольным смехом уточнил Нуска.
– Всегда… разное, – без особого желания уточнил Син и замолк.
Волчак как раз раскрыл ярко-жёлтые глаза. И, приподняв голову, осклабился, уставившись на Нуску. Губа зверя медленно поползла вверх, обнажая клыки, каждый – толщиной с палец лекаря. На всякий случай Нуска спрятался за спину правителя, пока тот, продолжая смотреть на волчака, уже чесал зверя вдоль шеи.
– Нуска, не бойся. Он никогда тебя не тронет, хоть и не полностью доверяет. Я рассказывал ему про тебя.
– Рассказывал? – изумился Нуска.
– Верно. Животные, изменённые дэ, обладают интеллектом, близким к человеческому. Но и их философия немного… иная. Я научился разговаривать с тёмными животными вроде волчаков. Мы передаём информацию друг другу с помощью дэ.
– Тогда, в Рире это вы отдали приказ волчаку? Поэтому он пришёл ко мне на помощь?
– Нет. Я бы никогда не подверг его такому риску. Между нами особая связь, и, когда я оказался в бездне, он перестал ощущать меня и примчался на помощь. Потому что волчаки никогда не оставляют членов своей стаи в беде.
Син говорил мягко, уже почёсывая волчака за ухом. Зверь постепенно расслабился и, как собака, вывалил язык, часто дыша и склонив массивную голову к руке.
Вскоре Син поднялся на ноги, а за ним вскочил на лапы и зверь – в полный рост он оказался выше Нуски. Лекарь сглотнул, но не подал виду, что эта огромная зубастая пасть его пугает.
Син порылся в ящиках в конюшне и вытащил оттуда щётку и гребень. Следующий час Нуска занимался тем, что, рассевшись на стоге сена и посасывая травинку, наблюдал, как правитель тщательно вычищает шерсть своего ездового зверя. Волчак же стоял смирно и послушно подставлял то один бок, то другой, но иногда лениво, с рычанием потягивался, заставляя Нуску подскакивать на месте.
Вскоре наступило время ужина. К деннику подошёл конюх с подвешенными на палке десятью тушами куропаток. Заметив Сина, он только ахнул и чуть не поронял всё на пол.
– Сегодня я сам покормлю волчака, – распорядился Син. – Нуска, подержи дичь.
Перепуганный конюх впихнул лекарю длинный шест с покачивающимися тушками и был таков. Теперь Нуска стоял, забытый и потерянный, наблюдая, как правитель Скидана оттирает засохшую грязь с лап своего любимца.
Нуска с трепетом ожидал, когда придёт время кормления, но всё прошло уж слишком быстро. Син, сняв перчатку, хватал одну тушку за другой и подкидывал, а волчак ловил их в воздухе, хрустел костями и брызгал кровью, глотая птиц одну за другой.
– А он точно наелся? – неуверенно спросил Нуска, смотря на опустевшую за пять минут палку с верёвками.
– Если нет, то отправится на охоту. Я не держу его здесь постоянно, – покачал головой Син. Нуска, наблюдая за правителем, даже успел заметить мягкую улыбку на его лице – видимо, Син действительно дорожил своим волчаком. И явно относился к нему не как к экзотическому питомцу…
– Син, – обратился Нуска, заглянув эрду в глаза.
– Да?
– Давайте переночуем тут и поболтаем на сене? Или побрезгуете? – предложил Нуска.
Син задумался. Видимо, перебирал в голове список неотложных дел. И всё же спустя минуту он кивнул:
– Не откажусь. Как и ты, я ночевал в местах намного хуже.
Нуска не мог сдержать своей радости: на его лице расцвела улыбка, брови взметнулись вверх – лекарь подскочил к своему правителю и со смехом бросил повалил его прямо в огромный стог сена. Волчак в ответ тихо предупредительно зарычал, но даже не поднялся, вылизывая собственные лапы и губы, перепачканные в крови и перьях.
Как два деревенских дурачка, они провалились в колкое сено. Из-за поднявшейся пыли Нуска чихнул почти Сину в лицо – и тут же рассмеялся снова. Лекарь устроился рядом с правителем и по-ребячески дрыгал ногами.
За окном уже был вечер, в конюшне зажгли несколько огней – и их пламя мягко освещало огромное помещение, бросая длинные подрагивающие тени на каменный пол.
– Син, как долго вы жили среди волчаков? – начал расспрашивать Нуска.
В вечно холодных голубых глазах правителя плясали тёплые блики – выражение его лица непривычно смягчилось и расслабилось. Во время рассказа его взгляд часто бегал по комнате, но всегда возвращался к лекарю.
– Из-за врождённой силы мне выпало трудное детство. Ранмом, мой отец и главный сурии тьмы, решил избавиться от меня сразу после рождения.
– Blathien. Как же так?! Конечно, риры не выглядят заботливыми семьянинами… Но разве это не слишком жестоко? – опешил Нуска.
– У риров специфическое понятие жестокости. Для них главное – это выживание рода и всех риров. Это касалось и наших предшественников, драконов – носителей тёмной дэ.
Глаза Нуски загорелись любопытством. Он сел и почесал бок, в который впилась травинка.
– Син, расскажите! И, Син… трубки не найдётся?
– Только одна, – задумчиво протянул Син, начав шарить по внутренним карманам плаща.
– Выкурим одну на двоих, – заключил Нуска. Он чувствовал себя необъяснимо счастливым. – А вы расскажете о драконах и о своём детстве.