Когда лысый доктор приблизился, Розали приподняла морду. Теперь же она уронила голову на асфальт и умерла. Черная аура разом исчезла – не рассеялась, а просто лопнула, как мыльный пузырь. Вайзер поднялся с колен, повернулся в какому-то мужчине, что стоял на краю тротуара, и принялся объяснять ему, что случилось, показывая жестами, как собака неожиданно выскочила на дорогу прямо ему под колеса. Ральфу даже показалось, что он сумел прочитать у него по губам: возникла словно ниоткуда.
Потом Ральф снова взглянул на машину и увидел, что маленький лысый доктор никуда не делся. Он стоял, прислонившись спиной к вайзеровскому «форду».
Глава 16
Ральф все же сумел завести свой старенький ржавый «олдсмобил», но поездка до городской больницы, которая находилась в восточной стороне города, все равно заняла у него минут двадцать. Каролина, разумеется, понимала его растущее беспокойство по поводу своих водительских способностей и пыталась ему сочувствовать, но у нее всегда был нетерпеливый характер, и с годами он не изменился. И если им нужно было проехать больше полумили, она не могла удержаться от критических замечаний в его адрес. Первые минут пять она сидела молча, а потом начинала свой нескончаемый монолог. Если же ее окончательно выводил из себя их прогресс (вернее, отсутствие такового), она могла спросить Ральфа, не поможет ли ему семиведерная клизма. Она была милой и доброй женщиной, но язычок у нее был острый.
После таких замечаний Ральф всегда предлагал – и всегда очень спокойно, без злости – уступить ей место за рулем. Но Каролина всегда отвергала подобные предложения. Она считала, что вести машину – по крайней мере на короткие расстояния – это работа мужа, а работа жены – конструктивная критика в его адрес.
Сейчас он ждал, что Луиза тоже начнет отпускать замечания либо по поводу его скорости, либо по поводу его манеры водить, которая, надо признаться, была достаточно неуклюжей (он сомневался, что сможет вспомнить хотя бы какие-то правила, даже под угрозой расстрела), но Луиза молчала – просто сидела с ним рядом на пассажирском сиденье, где обычно сидела Каролина, и держала сумочку на коленях, точно так же, как обычно держала ее Каролина. Море огней – неоновые вывески магазинов, сигналы светофора, уличные фонари – отражалось переливчатой радугой на щеках у Луизы. Взгляд ее темных глаз был отсутствующим и задумчивым. Когда умерла Розали, Луиза расплакалась – расплакалась навзрыд, и от этого настроение у Ральфа окончательно испортилось.
Вообще-то он едва не выскочил на улицу, чтобы переговорить с Джо Вайзером до того, как он уедет. Сказать ему, чтобы он был осторожен. Сказать, что, когда он сегодня вечером будет выгребать из карманов вещи, он недосчитается дешевой расчески – фигня, конечно; люди очень часто теряют расчески, – но в данном конкретном случае это была далеко не фигня, и вполне может так получиться, что в следующий раз на дороге будет лежать он, Джо Вайзер, фармацевт из «Первой помощи». Послушай меня, Джо, и слушай внимательно. Тебе нужно быть осторожным, потому что у нас есть новости из Зоны Гиперреальности, и те новости, что про тебя, почему-то все в траурных рамках.
Но тут могли бы возникнуть проблемы. И самая большая проблема заключалась бы в том, что Джо Вайзер, который очень сочувственно отнесся к Ральфу в тот день, когда посоветовал ему записаться к акупунктуристу, мог бы подумать, что у Ральфа поехала крыша. Кроме того, как защититься от существа, которого ты даже не видишь?!
Поэтому Ральф не стал выбегать на улицу… но прежде чем задернуть шторы, он еще раз внимательно посмотрел на Джо Вайзера. Ауры все еще были, и он увидел веревочку Джо – яркую, оранжево-желтую. Так что пока с ним было все в порядке.
Пока.
Ральф отвел Луизу на кухню и сварил ей еще одну чашку кофе – очень крепкого, с сахаром.
– Он убил ее, правда? – спросила она, поднося чашку к губам обеими руками. – Этот маленький лысый мерзавец ее убил.
– Да. Но мне кажется, что он это сделал не сейчас. На самом деле он это сделал утром.
– Но почему? Почему?
– Потому что он мог это сделать, – мрачно ответил Ральф. – По-моему, это единственная причина. Других ему просто не нужно. Он убивает, потому что может убивать.
Луиза пристально посмотрела на Ральфа, а потом у нее в глазах появился слабый намек на облегчение.
– Ты все понял, да? Я сама должна была понять в тот момент, когда увидела тебя сегодня вечером. И я бы, наверное, и поняла, если бы голова не была забита всякой ерундой.
– Все понял? Ну, до того, чтобы все понять, мне еще далеко. Но у меня есть кое-какие идеи. Луиза, ты сможешь доехать со мной до городской больницы?
– Да, наверное. Хочешь повидаться с Биллом?
– Я точно не знаю, с кем я хочу повидаться. Может быть, с Биллом, а может, и с другом Билла, Бобом Полхерстом. А может быть, даже с Джимми Вандермайером… ты его знаешь?
– Джимми Ви? Конечно, я его знаю! А еще лучше я знала его жену. На самом деле она играла с нами в покер. Когда она умерла, это было так неожиданно. Сердечный приступ… – Она вдруг запнулась и посмотрела на Ральфа. – Джимми в больнице? Боже мой, это ведь рак, я надеюсь? Неужели у него опять началось?!
– Да. Он в палате, как раз соседней с Полхерстом, который друг Билла. – Ральф рассказал ей про утренний разговор с Фэем и про записку, которую он нашел на столе для пикников. Он обратил внимание на странное расположение палат и больных – Полхерст, Джимми Ви, Каролина – и спросил у Луизы, как ей кажется: совпадение это или нет.
– Нет. Я почему-то уверена, что это не совпадение. – Она взглянула на часы. – Поехали. Там посещения до девяти тридцати. Лучше нам поторопиться, чтобы успеть.
Они въехали на стоянку больницы (ты опять забыл включить поворотники, милый, прокомментировала Каролина). Ральф взглянул на Луизу – она сидела, сложив руки на сумочке, и сейчас ее ауру было не видно – и спросил, все ли с ней в порядке.
Она кивнула.
– Да. Не то чтобы замечательно, но нормально. Не беспокойся.
Но я все равно беспокоюсь, Луиза, подумал Ральф. Очень. И кстати, ты видела, как Док номер три слямзил расческу из кармана Джо Вайзера?
Это был глупый вопрос. Разумеется, она видела. Лысый уродец хотел, чтобы она это видела. Он хотел, чтобы они оба увидели. Вопрос был в том, обратила ли она на это внимание и придала ли этому значение.
Что ты знаешь на самом деле, Луиза? Какие выводы ты уже сделала? Я почему спрашиваю… потому что это совсем не сложно – сделать определенные выводы. Мне интересно… но я боюсь спросить вслух.
Чуть дальше вперед по дороге стояло низкое кирпичное здание, Женский центр. Несколько мощных прожекторов (Ральф был в уверен, что их установили совсем недавно) хорошо освещали газон перед зданием, и Ральф увидел двоих мужчин, которые прохаживались туда-сюда в компании своих вытянутых теней… наверное, полицейские, предположил он. Очередная новая морщинка, еще одна беспомощная соломинка, подхваченная злобным ветром.
Он свернул налево (в этот раз все-таки вспомнив о поворотниках) и осторожно вывел автомобиль на дорожку, ведущую к парковочным местам. Путь преграждал оранжевый шлагбаум, рядом с ним была стойка с надписью: ПОЖАЛУЙСТА, ОСТАНОВИТЕСЬ И ВОЗЬМИТЕ ТАЛОН. Ральф еще помнил времена, когда в таких вот местах работали настоящие живые люди. Были дни, друг мой, были дни, подумал он, открывая окно и забирая талон из автоматического распределителя.
– Ральф?
– Да? – Он пытался сосредоточиться на том, чтобы не «пересчитать» бамперы всех машин, припаркованных вдоль его пути. Он знал, что проходы достаточно широки, чтобы эти бамперы никак не мешали его движению – он понимал это умом, – но вот нутром чуял совсем другое. Каролина бы уже давно меня засмеяла, если бы увидела, как я тут рулю, подумал он со странной теплотой.
– Ты знаешь, что делаешь, или пытаешься действовать по наитию?
– Подожди минутку, я все-таки припаркую эту чертову машину.
Он проехал уже несколько свободных мест, где его старый «олдсмобил» поместился бы с запасом, но там было слишком мало места для маневров. На третьем уровне он наконец нашел то, что искал: три места рядом (туда вполне поместился бы небольшой танк), и поставил «олдсмобил» в среднюю ячейку. Потом Ральф заглушил мотор и повернулся к Луизе. Где-то был слышен гул двигателей, но где именно были эти машины, определить было сложно – из-за эха. Ядовито-оранжевый свет – ровное, всепроникающее мерцание, обычное для общественных многоуровневых гаражей – лежал на их лицах тонким слоем токсической краски. Луиза, не мигая, смотрела на него. Он видел у нее на лице следы слез, но сами глаза были спокойными и уверенными. Он был потрясен тем, как она изменилась с утра, когда он нашел ее на скамейке в парке, заплаканную и несчастную. Луиза, подумал он, если бы твой сын и твоя невестка увидели бы тебя сегодня вечером, они убежали бы без оглядки, вопя во всю глотку. Не потому, что ты страшная… а потому, что той женщины, которую они хотели сдать в дом престарелых, ее больше нет.
– Ну? – спросила она, улыбнувшись одними глазами. – Ты что-нибудь скажешь или мы так и будем сидеть и таращиться друг на друга?
Ральф, который обычно был осмотрительным человеком и всегда тщательно подбирал слова, прежде чем что-то сказать, в этот раз брякнул первое, что пришло ему в голову:
– Знаешь, чего мне действительно хочется? Съесть тебя, как мороженое.
Она опять улыбнулась, на этот раз – по-настоящему.
– Может быть, позже мы с тобой проверим, как сильно ты любишь мороженое, Ральф. А сейчас просто скажи, зачем мы сюда приехали. И не говори мне, что ты не знаешь, потому что я все равно не поверю.
Ральф закрыл глаза, сделал глубокий вдох и снова открыл глаза.
– Мне кажется, что здесь мы найдем тех двоих лысых ребят, которые выходили из дома Мэй Лочер. Если кто-то и может объяснить, что