— Неужели? — с усмешкой спросила Джогова.
Стаматов сделал вид, будто не заметил ее иронии, встал и, поцеловав руку своей прежней приятельницы, сказал:
— Я зайду к тебе завтра вечером!
Оставшись одна, Джогова выключила свет в гостиной и присела на диван. «Совсем маленькую... услугу!» — прозвучал в ее ушах голос Стаматова...
На улице продолжал лить дождь. Ветер буйствовал за окном. Лампы уличных фонарей раскачивались из стороны в сторону, бросая устрашающие тени на тротуар. Джогова легла в постель, стараясь отогнать от себя все мысли, связанные с этим человеком, но они так и лезли в голову. Она вспомнила школьный выпускной бал и свой праздничный наряд, который сшила себе из старого платья матери. Вспомнила о том, как она целых два часа напрасно ждала Асена, своего любимого парня, одноклассника, не сумевшего купить себе ботинки. Потом Асена арестовали, а она вышла замуж за майора Джогова по прихоти своей матери, категорично заявившей: «Желаю видеть своим зятем только офицера, и больше никого». Затем Магда вспомнила, как спрятала в своем доме от полиции подругу по гимназии Лиду, а майор Джогов выдал ее полицейским агентам. Образ белокурой Лиды с окровавленным лицом так отчетливо встал перед глазами Магды, что она содрогнулась. И с этим ужасным прошлым неотделимо был связан хищный образ поручика Стаматова. Он встретился ей в первый месяц ее замужества. Тогда Джогова увидела в нем своего спасителя, Стаматов чем-то напоминал ей Асена, которого ее муж, майор Джогов, даже не попытался спасти. Асена расстреляли в тюрьме...
Магда никак не могла объяснить себе, почему так легко согласилась помочь Стаматову. А ведь она могла с успехом и отказать ему, не испытывая при этом никаких угрызений совести! Джогова не питала неприязни к народной власти, против которой боролся Стаматов. У нее не было и обиды за то, что ее мужа посадили в тюрьму. Наоборот, в душе она была благодарна тем людям, которые помогли ей освободиться от такого мужа. Она давно, еще в первые дни своего замужества, намеревалась порвать с ним, но все как-то не решалась...
На улице прогремел запоздавший трамвай, проехавший в сторону Подуяна, в депо. Джогова открыла глаза. В комнате было по-прежнему темно. По стенам маячили светло-синие тени от раскачивавшихся на ветру уличных фонарей.
Калин и Джогова сидели в небольшом ресторане за бутылкой марочного вина «Димят» и тихо беседовали. То, что ему сообщила эта женщина, заставило его сильно задуматься. Он даже забыл про дымившуюся между пальцами сигарету, с которой уже давно было пора стряхнуть пепел. «Раньше, в первые годы после революции, — размышлял он, — все было ясно: повседневная защита революционных завоеваний являлась не чем иным, как продолжением, в буквальном смысле этого слова, вооруженной борьбы партии и народа против старой власти. Но если тогда борьба велась по принципу «кто — кого», то теперь условия изменились: новая власть доказала свою жизненность и отстояла право на существование. Враг понял, что он уже не может добиться своих целей путем контрреволюционных заговоров и политического бандитизма, а также с помощью шпионских и диверсионных групп, засылаемых из-за границы. В последнее время западные разведывательные службы начали создавать разветвленную сеть резидентур, подпольных организаций и групп, чтобы подготовить прочную почву для будущей широкой контрреволюционной деятельности...»
Калин иногда сравнивал работу разведчика с трудом писателя, потому что и тот и другой призваны постоянно изучать, исследовать, анализировать и даже прогнозировать события общественной жизни. Конечно, в отличие от писателя разведчику приходится часто действовать в суровой и опасной обстановке. Вот и сейчас Калин, обдумывая сказанное Джоговой, уже в который раз задавал себе вопрос: «Не означает ли это, что враг сменил тактику?..» Да, в неприятельском лагере уже раздавались призывы к изменению методов борьбы. Калин вспомнил, как один из главарей контрреволюционной организации «Легион» говорил своим единомышленникам на тайной встрече: «Коммунисты — как скала, их разбить нелегко... Возьмите, например, стальной шарик и ударьте им в скалу. Чем сильнее будет удар, тем дальше отскочит шарик. Вот мы в своих действиях и уподобляемся этому шарику. И чем сильнее мы будем бить, тем дальше будет отбрасывать нас от себя народ, потому что он верит коммунистам. У народа еще свежи в памяти разврат и коррупция старой власти. Если мы хотим завоевать доверие народа, приобрести авторитет и влияние, нам необходимо сменить тактику. Нам надо делать ставку на неустойчивых, на тех, кто нарушает свой партийный долг и нравственные нормы, на тех, кто нечист на руку. Этих людей нужно провоцировать на черные делишки и подталкивать к пропасти. Вот в таких нам и надо бросать свой «шарик», и он уж не отскочит, а увязнет в их среде. Вера народа будет ослабевать, и люди начнут отходить от коммунистов...»
«Да, враг меняет свою тактику, — отметил про себя Калин. — Отказывается от одних форм и методов борьбы и ищет другие, более утонченные, совершенные, но стратегическая цель у него остается прежней...»
— Вы уверены в том, что это Стаматов? — внезапно спросил Калин, бросая в пепельницу потухшую сигарету и закуривая новую.
— Совершенно уверена! Правда, я узнала его с трудом... — спокойно ответила Джогова.
Магда видела Калина впервые, и сначала он показался ей слишком задумчивым, вялым и медлительным. Этот седовласый мужчина, одетый в темный костюм, с темно-красным галстуком в белую крапинку, завязанным большим узлом, постоянно держал в руке дымящуюся сигарету. Задавая вопросы, он пристально смотрел на Джогову. В другой обстановке такой взгляд наверняка испугал бы ее, но сейчас она была совершенно спокойна, потому что этот человек своим хладнокровием вселял в нее уверенность.
— Вы что-нибудь говорили об этом своему приятелю Жоре, с которым пришли в ресторан? — тихо спросил Калин.
— Боже упаси! — ответила Джогова, улыбнувшись. — Вы плохо знаете женщин!
— Извините, ради бога, — учтиво наклонил голову Калин.
— Жора — очень хороший парень, но у нас с ним не такие отношения, чтобы я полностью доверяла ему, — смутилась Джогова.
Калин понимающе улыбнулся и, взяв бутылку с вином, наполнил бокалы.
— Впрочем, Жора не только ваш приятель, он и мой давнишний товарищ. Мы дружили с ним в студенческие годы: он учился в медицинском, а я — в университете.
— Я тоже кое-что слышала о вас, он мне рассказывал, — взяв бокал и отпив несколько глотков, заметила Джогова.
— Извините, — прервал ее Калин, — Стаматов не сказал, где вы можете найти его в случае необходимости?
— Нет, и я его не спросила. Он к вечеру придет, в этом я уверена! — ответила Джогова и, немного подумав, добавила: — Не может не прийти!
— У него есть оружие? — спросил Калин.
— Да, — проговорила Джогова и засмеялась, вспомнив неожиданный звонок в дверь. — У него есть оружие. — Калин вопросительно посмотрел на нее, и Джогова добавила: — Он с перепугу даже на меня направил пистолет, когда кто-то позвонил и я собралась открыть дверь.
— Мы организуем ему встречу с бай Петко завтра вечером! Вы представите его Стаматову сами. Предупредите вашего гостя, что руководитель подпольной организации в Софии — очень строгий и аккуратный до педантизма человек и не терпит слабохарактерных людей.
— Скажите, пожалуйста, а можно сделать так, чтобы я больше не встречалась с этим человеком? — неожиданно спросила Джогова.
— Да! — спокойно произнес Калин и, посмотрев по сторонам, предложил ей сигарету. — Я знаю ваше прошлое и думаю, именно оно явилось причиной того, что вы под влиянием момента согласились помочь Стаматову. Однако, поразмыслив, вы решили через Жору найти меня и сообщить обо всем. До сих пор вы были последовательны в своем поведении. Что же сейчас мешает вам довести дело до конца?
Джогова вздрогнула. Она не ожидала такого прямого вопроса и теперь задумалась, рассказывать ли обо всем начистоту впервые за многие годы. Однако из-за сильного волнения она никак не могла собраться с мыслями и, пробормотав что-то невнятное, умолкла. Калин понял состояние женщины и дружески пожал ей руку.
Джогова стояла около кинотеатра «Левский» и ежилась от холода. Вскоре к ней на маленькой легковой машине «рено» подъехал Калин.
— Где ждет нас бай Петко? — садясь в машину, спросила Джогова и тут же добавила: — Мы уже опаздываем!
— В роли Петко буду я! А это мой помощник, — ответил Калин, указывая на сидевшего на заднем сиденье мужчину.
Откинувшись назад, Джогова наблюдала за желтоватым светом фар и думала о предстоящей встрече с опасным преступником. Сосредоточенный и деловой вид сидевших рядом мужчин действовал на нее успокаивающе и придавал силы.
Вокруг было темно. Свет неоновых ламп, освещавших дорогу, почти не достигал прилегавших к ней домов и отделял лишь влажное небо от крыши и осенние тополя от черного силуэта горы Витоши.
Через некоторое время машина, подпрыгнув, резко затормозила и остановилась. Вокруг стояла темень, была тишина.
— Мост здесь, рядом, до него не будет и двухсот метров, — прошептал Калин.
Джогова вышла из машины и, покачиваясь на высоких каблуках, двинулась вперед. Глаза еще не привыкли к темноте. Рядом чернел лес. Магда чувствовала, что ноги ее начинают промокать. И странно: ее вдруг перестали волновать все серьезные проблемы, она уже не думала о своей судьбе; все ее внимание сейчас переключилось на туфли и чулки, которые привез ей Жора из Цюриха, где был в командировке. У нее не выходило из головы одно: «Как это я допустила такую оплошность? Почему не переобулась? Испортила такие туфли...»
Увидев силуэт человека на мосту, Джогова остановилась. Сердце забилось учащенно. Это ждал ее Стаматов.
Калин сидел поблизости на камне и молча наблюдал, как две тени, о чем-то пошептавшись, направились к нему.
— Здравствуйте! — сказал Стаматов, протягивая руку.
— Это — бай Петко, а это — Стаматов, — представила их друг другу Джогова.