На экране по очереди показывают снимки Сиенны, Трины и затем меня. Они взяли фотку из моего личного дела в ВИГ, когда из-за компьютерного чипа в голове я верил, что работаю на правительство и помолвлен с девушкой по имени Рейни Уильямс. Это был единственный период моей жизни, когда я одевался как типичный офисный клерк. Все эти вещи слишком строгие, слишком официальные, слишком… ограничивающие. Странно видеть себя в такой одежде.
Выключив коммуникатор, возвращаю его Джареду, который сидит на самодельном посту наблюдения. Я называю его «самодельным», потому что вместо десятка экранов, показывающих записи камер, там всего пара коммуникаторов и несколько раций. И всё же это лучше, чем ничего.
Пока я иду к палатке Сиенны, чтобы позвать её на пост, в голове всё прокручиваются последние новости. Пока что мы в безопасности. Судя по всему, правительство не особо продвинулось в поисках и блуждает в потёмках. Им известно, что мы прячемся в пустыне. Серьёзно? Это просто смешно, учитывая, что пустыни занимают большую часть Пасифики. Это как искать иголку в стоге сена.
Я нахожу Сиенну сидящей за столом, где она играет в карты с мамой и сестрой. Она накрывает ладонью стопку карт и выкрикивает:
— Я победила!
— Нееееет! — взвизгивает Эмили. — Так нечестно! Ты всегда побеждаешь!
Сиенна смеётся.
— Неправда. Я поддалась тебе в прошлой игре.
— Но я не хочу, чтобы ты поддавалась, — возмущается Эмили. — Я хочу победить сама!
— И однажды победишь, солнышко, — ласково успокаивает Вивиан. Мама Сиенны — милейшая женщина. Она выглядит как взрослая версия Сиенны, и мне нравится видеть, какой Сиенна будет через двадцать с лишним лет.
Я мог бы весь день стоять так, наблюдая, как Сиенна общается с семьёй. Когда она с ними, все её барьеры опускаются, и я вижу её настоящую. Она счастлива рядом с ними.
Заметив меня, мама Сиенны тепло улыбается.
— Сиенна, к тебе тут, кажется, пришёл симпатичный молодой человек, — дразнит она, слегка подталкивая локтем дочь.
Я здороваюсь с миссис Престон и Эмили, пока Сиенна выскакивает из-за стола.
— Простите, мне пора. Долг зовёт.
Меня царапает совесть из-за того, что я отрываю Сиенну от семьи.
— Если хочешь, можешь остаться.
Сиенна поднимается на носочках и чмокает в щёку, на что Эмили хихикает.
— Оооо, у Си-Си появился пааарень.
Сиенна закатывает глаза, беря меня за локоть.
— Нет, я хочу пойти. К тому же я обещала составить тебе компанию.
— Трей, — зовёт Эмили, хлопая по соседнему месту. — Может, сыграешь с нами? Пожааалуйста!
— У нас с Треем дежурство, Эм. Он не может остаться.
Эмили куксится.
У нас ещё несколько минут до начала смены, поэтому я плюхаюсь рядом с Эмили и говорю:
— Давай. Во что играете?
— Трей, я думала, мы…
Отмахиваюсь.
— У нас есть пара минут.
— Умеешь играть в Слэп Джек? — спрашивает Эмили.
— Не помню такой игры. Научишь меня?
Просияв от моего ответа, Эмили отвечает:
— Конечно! У меня хорошо получается.
Усмехаюсь в ответ на её важный тон.
— Как мне повезло: буду учиться у настоящего мастера.
Эмили складывает руки на груди.
— Да!
Сиенна занимает место напротив нас, рядом со своей матерью. Эмили начинает раздавать карты, но Сиенна её останавливает:
— Погоди, Эми, их же сначала надо перетасовать.
Эмили резко выпрямляется, как будто не может поверить, что сестра посмела указать на её ошибку.
— Я знаю, Си-Си. Я просто подготовила их. — Она собирает карты и передаёт мне. — Тасуй.
Уже и не помню, когда последний раз держал в руках карты, но это как стрельба из пистолета — раз научился, больше никогда не забудешь. В лагере «Грани» мы всё время играли в карты, особенно в детстве, когда других занятий особо не было. Я научился многим карточным фокусам, а затем освоил несколько способов тасовки. И сейчас, находясь перед Сиенной, её мамой и сестрой, мне хочется похвастаться тем, что умею.
— Какой шаффл хотите — оверхэнд, рифл или фаро? — спрашиваю я, поигрывая картами в руке.
У Эмили падает челюсть.
— Ого, вот это круто!
— Давай рифл, — говорит Сиенна, не сводя глаз с карт.
— Рифл так рифл.
Я разделяю колоду на две примерно равные части, беру в разные руки, поднимаю их, загибаю и начинаю равномерно опускать, позволяя стопкам поочерёдно накладываться. Карты ложатся друг на друга водопадом.
Сиенна тихонько присвистывает.
— Впечатляет.
— Ваш отец всегда очень ловко тасовал карты, — отмечает миссис Престон. — А я никак не могла понять, как ему это удаётся.
— Давай ещё какой-нибудь! — просит Эмили, её глаза распахнуты от восторга.
— Оверхэнд? — предлагаю я. Возможно, я слишком радуюсь всеобщему вниманию, но Зейн завоевал сердце Эмили всем этим плаванием в бассейне. И раз у меня появилась возможность впечатлить её саму или их маму, то я не стану упускать такой шанс.
Эмили смеётся.
— Да! Давай его!
— Окей. Берёшь карты вот так, разбиваешь на две части, а затем с помощью большого пальца перемежаешь эти карты, вбрасывая другие вот так… — Показываю. — Самое интересное, что фокусники используют этот трюк, чтобы подложить нужные карты наверх. Вот смотри. — Я показываю верхние карты, которыми оказываются туз пик, десятка червей и король бубен. Делаю классическое тасование, вставляя карты в нужные места. А когда заканчиваю, показываю верхние. — Видишь? Те же самые карты.
Глаза Эмили становятся круглыми, как блюдца.
— Вау! Это самый крутой трюк на свете!
Смеюсь. Это простенький фокус, но, судя по её восхищённому лицу, я всё делаю правильно.
— Давай ещё один! — просит Эмили.
Сиенна встаёт из-за стола, и я замечаю, как потемнело вокруг. Солнце здесь заходит быстро. Вот только что был закат, а через секунду уже сумерки.
— Нам пора, Эми.
Я тоже неохотно поднимаюсь. Я бы предпочёл остаться и поиграть с семьёй Сиенны, однако обязанности не ждут.
— Но мы не сыграли ни в одну игру! — возражает Эмили.
— Может, завтра? — предлагаю я. — Отложим игру на завтра?
Эмили поджимает губы и вздыхает.
— Ладно.
— В этой сторожевой башне не опасно? — обеспокоенно спрашивает миссис Престон.
— Не переживай, мам, — говорит Сиенна, беря меня за руку. — С Треем мне ничего не грозит.
Я прочищаю горло и выпрямляюсь. Её слова вызывают во мне желание проявить себя.
— Обещаю, что верну вашу дочь в целости и сохранности, миссис Престон.
Сиенна посылает маме и сестре воздушный поцелуй.
— Вернусь до рассвета.
— Пока, Трей! Пока, Си-Си! — кричит вслед Эмили, растягивая гласные, перед тем как вновь переключиться на карты. — Мам, хочешь сыграть в «Найди рыбку»?
На пути к сторожевой башне я завожу разговор с Сиенной:
— Ты везучая, ты знаешь это?
— Почему?
— У тебя отличная семья.
Она улыбается мне.
— О да, лучшая. — Она крепче сжимает руку, когда мы проходим мимо костра; Пейдж поднимает голову, с прищуром глядя на нас. — Ты очень нравишься Эмили.
Моё сердце пропускает удар. Мне приятно это слышать.
— Она забавная.
Сиенна прочищает горло, потирая мою руку.
— Она довольно быстро… привязывается к людям.
— Как и большинство детей, разве нет? Я хочу сказать, это ведь неплохо?
Она медлит с ответом и произносит каждое слово осторожно, будто тщательно подбирая.
— Нет, если объект её привязанности остаётся в зоне доступа.
А, кажется, я понимаю, к чему она клонит. Она боится, что я снова покину её и тем самым разобью не только её сердце, но и сердце её сестры. Как я могу доказать, что больше никуда не уйду? Без неё, во всяком случае.
Останавливаю её, чтобы посмотреть ей в лицо.
— Ей не о чем беспокоиться. И тебе тоже.
— Ты же понимаешь, как много она уже потеряла. Сначала отца, затем Зейна… — Она резко замолкает, прикусив губу. — Прости. Я не имела в виду, что ты бросишь нас, как Зейн.
У меня сводит челюсть. Зейн. Зейн. Всегда Зейн. Меня теперь постоянно будут сравнивать с этим золотым мальчиком со всеми его золотыми погремушками. Но я могу поклясться в том, чего Зейн обещать не может.
— Знаю, он разбил тебе сердце, когда решил вернуться в Легас. Но я обещаю тебе: где бы ты ни была, я буду рядом. — Выдавливаю смешок. — Если только я тебе не надоем и ты не попросишь меня оставить тебя в покое. Тогда мне придётся смириться и исполнить твоё желание.
Сиенна улыбается.
— То есть ты хочешь сказать, что я застряла с тобой?
— Да. Навсегда.
Сиенна снова берёт меня за руку, и мы возобновляем шаг в сторону башни.
— Думаю, я это как-нибудь переживу.
* * *
Сторожевая башня — это деревянная площадка на высоте трёх метров над землёй на краю лагеря. Грубо сколоченные деревянные рейки образуют перекладины, по которым можно забраться на башню. Сиенна лезет первой, я за ней. Луна светит достаточно ярко, чтобы мы могли видеть все холмы на расстоянии нескольких миль.
Перила на платформе шаткие: на них можно поставить оружие, но не стоит опираться. Первые два часа мы с Сиенной стоим, сканируя взглядом окрестности и держа винтовки наготове. В какой-то момент Сиенна откидывает голову назад и говорит:
— Звёзды здесь так красивы.
Сиенна обожает звёзды. Но я плохо в них разбираюсь.
— Знаешь, — продолжает она, — когда-то я думала, что наш мир окружает тонкий прозрачный барьер, и те, кто находятся по другую сторону, наблюдают за нами. И все эти звёзды — на самом деле ручные фонарики людей с другой стороны, которые нам помогают, направляют нас, делают ночи светлее, чтобы мы могли видеть. Я верила, что даже в самые тёмные времена, когда кажется, что всё потеряно, где-то там остаётся надежда.
Мне нравится эта мысль. Я никогда особо не задумывался о других мирах и внеземных цивилизациях, но в идее, что мир больше, чем нам кажется (возможно, даже лучше, чем нам кажется), есть что-то цепляющее.