— А по-твоему, Трей, надежда ещё есть? Для «Грани»? Для меня?
— В каком смысле?
Она поворачивается ко мне, прислоняясь спиной к перилам. Когда те подкашиваются, она тут же отходит от них.
— Ну, есть ли у нас шанс на нормальную жизнь? Или мы всегда будем в бегах? Всегда есть будем скрываться?
В последнее время я часто думаю об этом. Пока что граневцев вроде всё устраивает, но что будет, когда они начнут жаловаться? Нашей единственной целью было спасение людей. Остановить попытки правительства генетически изменить малолетних преступников. Если мы этого не делаем, тогда кто мы? Почему мы прячемся?
Я даю самый искренний ответ:
— Я не знаю. — Когда Сиенна вздыхает и отворачивается, я ловлю её за запястье и тяну обратно к себе. — Я не знаю, что ждёт нас в будущем. Но я продолжаю надеяться. Надеяться, что смерти Джеба, Гаррета, всех, кто погиб в лагере «Грани» во время взрывов, и, конечно же, смерть твоего отца не были напрасны. Дальше всё будет лучше. Непременно.
— Мне хочется в это верить, — шепчет Сиенна, подняв глаза на меня. — Правда хочется.
— Но?
— Но пока всё становилось только хуже.
Я думаю о Перевороте и обо всех опустошениях и разрушениях, которые произошли в результате него за несколько лет до моего рождения. Я думаю обо всех, кого я потерял, даже о тех, кого я никогда не встречал, в том числе о собственной матери. Всех тех, кого я должен был защищать в лагере «Грани», и всех тех, кто погиб из-за меня. Чёрт, даже девушку, которую я люблю, едва не казнили из-за меня.
Когда я думаю обо всём, через что мы прошли, обо всех, кого мы потеряли, я не могу представить, что может быть хуже.
11
ЗЕЙН
Стыдно признаться, но я ни разу не водил Ариан на настоящее свидание. Да, конечно, мы вместе ездили по магазинам выбирать посуду и постельное бельё в наш будущий дом, но не было никакого ужина в ресторане и прочих мероприятий, которые бывают у нормальных парочек. Сегодня я намерен исправить это упущение.
Я подъезжаю к дому Ариан, когда солнце садится, а небо окрашено в цвет синяка на второй день. По ночам сильно холодает, поэтому на мне брюки и рубашка с длинными рукавами. И по этой же причине, когда Ариан выходит из дома в чёрном платье без рукавов, я немного удивляюсь. Особенно учитывая то, что этот вечер я планировал провести по большей части на свежем воздухе.
— Ты не замёрзнешь? — бормочу я, отводя взгляд от её бесконечно длинных ног.
— А, да, сейчас. — Она семенит к платяному шкафу в коридоре и достаёт чёрный плащ. — Так не замёрзну, — добавляет она с улыбкой.
Провожаю её до машины и открываю перед ней дверь. Когда она садится внутрь, её платье слегка задирается, обнажая ещё больше гладкой кожи длинных стройных ног. Смутившись, я отворачиваюсь, пока она устраивается.
Когда мы уже едем, Ариан говорит:
— Я так рада, что у нас будет настоящее свидание.
— Я тоже. Прости, что подумал об этом только сейчас. Надо было давно это сделать. Видимо, я… Просто думал не о том.
— Понимаю, — тихо отвечает она. — Но ты не виноват. Наши отношения с самого начала были несколько… неправильными. Другие гемы начинают общаться друг с другом с малых лет. Интересно, почему твой отец решил, что будет лучше, если мы вырастем порознь.
Есть у меня одно предположение, но я не стану озвучивать его Ариан.
Это предположение зовут Трей.
Возможно, мой отец надеялся разыскать Трея, привести его домой, чтобы он смог занять место наследника и жениха Ариан. Возможно, он понимал, что вся эта история с идеальным совпадением — просто фарс, и не хотел лишней показухи. Как бы то ни было, спрашивать его я не буду.
— Не знаю.
— Я не жалуюсь, — быстро добавляет она. — Твой отец — гений. Наверняка его причины были разумны.
— Да. Он же гений.
— Яблоко от яблони тоже недалеко падает, — произносит она с кокетливой улыбкой. — Ты весь в него. Ты же знаешь, да? Однажды ты приведёшь его компанию к новым вершинам. И я мечтаю быть рядом, когда ты это сделаешь.
Мои руки сильно сжимают руль от накрывшего меня чувства вины. Я обещал себе больше никакой лжи, но вот я снова вру. Ариан не знает, что Харлоу — не мой биологический отец. И что я не первый генно-модифицированный человек. И что не я был создан как её генетически идеальный партнёр. Если я расскажу ей об этом, её мир рухнет. Разве плохо, что я стараюсь оставить её в неведении, если правда её раздавит? Как только она узнает, пути назад не будет.
Протянув руку, сжимаю её ладонь.
— Я тоже мечтаю об этом.
Мы едем молча, пока я не останавливаю машину у основания невысокого холма. Солнце уже полностью скрылось за горизонтом, небо с каждой минутой становится всё темнее. Я глушу двигатель, вскакиваю со своего места и оббегаю машину, чтобы предложить Ариан руку. Она переплетает наши пальцы. Я рассчитываю ощутить заряд электричества, энергетический взрыв, покалывание на кончиках пальцев. Хоть что-нибудь. Но увы, это просто соприкосновение липких ладоней. Стараюсь не зацикливаться на этом, переключая внимание на её красивое лицо. У многих женатых пар нет никакой химии, но они всё равно живут счастливо в браке. Влечение — это здорово, но это ещё не всё.
Выпускаю её ладонь, чтобы достать из багажника плед и корзину. Держась за руки, мы идём к холму. Ариан нервно оглядывается по сторонам.
— Куда мы идём? — спрашивает она.
— Ещё немного.
Её туфли, конечно же, совсем не подходят для таких прогулок. Она несколько раз запинается о небольшие камушки на пути. Я замедляю шаг, чтобы ей было полегче.
Поднявшись на середину холма, мы сворачиваем с тропы и находим место, куда постелить плед. Вокруг сплошная грязь, и я всё больше и больше сомневаюсь, что свидание пройдёт хорошо. Ариан выглядит страдальчески, когда снимает туфли и, как всегда грациозно, садится на краешек пледа.
Еда всегда помогает мне отвлечься, поэтому я тут же открываю корзинку и достаю оттуда сырную нарезку, крекеры и виноград, а ещё бутылку вина и два бокала, завёрнутых в полотенце. Губы Ариан расплываются в улыбке при виде бутылки.
— А ты всё продумал.
Я наливаю вино и протягиваю ей бокал. Она делает глоток, закрыв глаза. Учитывая, что я стащил бутылку из отцовской коллекции, вино должно быть хорошим. Отцу всегда нужно только самое лучшее.
Опираясь на локти, я наблюдаю за Ариан, которая теперь выглядит чуть расслабленнее. Её тёмные волосы собраны в какую-то сложную высокую причёску, но пара непослушных кудрей обрамляют лицо.
— Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю, — прошу я.
— О чём?
— О тебе. О твоей семье. О чём хочешь.
Ариан поджимает губы, задумавшись.
— Честно, даже не знаю, о чём рассказать.
Да помогут мне небеса. Как бы я ни хотел забыть об этом, но всё равно представляю себе Сиенну, сидящую рядом со мной на пляже Рубекса, указывающую на небо и говорящую о том, как она любит звёзды и как отец учил её находить созвездия. Я всё ещё помню ту волшебную ночь, какой красивой была Сиенна в свете луны, какой нежной была её кожа…
Прочистив горло, выпрямляюсь, гоня образ Сиенны прочь из головы.
— Да ладно, должно же быть что-то, чего я о тебе не знаю.
Ариан смотрит на свои руки, прежде чем взглянуть на меня из-под ресниц. Это так непохоже на Ариан, что я на секунду пугаюсь, а не мог ли я её недооценить. Вдруг под всеми этими дизайнерскими шмотками и сложными причёсками скрывается ранимая душа.
— Мне нравится петь, — застенчиво признаётся она.
— Правда? — Мне тут же становится интересно.
— Да. Не скажу, что у меня хорошо получается. Родители не ставили такой цели, чтобы я преуспела в каком-нибудь искусстве. Но я люблю петь в душе или в машине… Если только рядом никого нет.
— А для меня споёшь?
Она очень быстро мотает головой.
— Нет, я стесняюсь.
— Ооо, ну пожалуйста!
— Ни за что!
Я тянусь к ней, она отстраняется.
— А если я скажу, что отказ не принимается?
Пододвигаюсь ближе к ней, щекоча её живот.
Хихикая, она падает на спину, пытаясь отбиться от моих рук. Но я быстрее: поймав её руки, нависаю над ней. Наши глаза встречаются, и её улыбка медленно исчезает. Она лежит, затаив дыхание. Я наклоняюсь к ней и нежно целую, чувствуя сладкий привкус вина на её губах. Но память подбрасывает мне поцелуй с Сиенной той другой звёздной ночью.
Отстранившись, я перекатываюсь на пятки и перемещаюсь на другую часть пледа. Ариан медленно поднимается, поправляя платье и причёску. Выдавив улыбку, она говорит:
— Слышала, ты играешь на фортепиано.
Будучи девушкой из высшего общества, она виртуозно умеет менять тему, избегая опасных вопросов навроде: «Почему ты отстранился?» И за это я ей благодарен.
— Да, играю с трёх лет.
— Мне кажется, это замечательно, что твой отец любит искусство и захотел развивать твой музыкальный талант. Вот бы мои родители разделяли его взгляды, — мечтательно произносит она и делает ещё один глоток вина, а затем вздыхает.
Я чувствую себя ужасно из-за того, что скрываю от неё правду. Если мы поженимся, между нами ведь не должно быть секретов?
Запрокинув голову, смотрю на небо. Оно так близко, что кажется, будто я могу протянуть руку и сорвать одну из звёзд. Я ложусь на спину, чтобы лучше видеть. Ариан ложится рядом, складывая руки на животе. Её лицо всего в нескольких сантиметрах от моего.
— Ты знаешь какие-нибудь созвездия? — спрашиваю я.
— Только основные. Большая Медведица, Малая Медведица… Те, которые может найти кто угодно.
Я указываю на одно конкретное.
— Видишь вон то, в форме буквы М? Это Кассиопея. А вон то, похожее на быка? Это Телец.
Когда Ариан ничего не отвечает, я поворачиваю голову к ней. Она щурится, разглядывая звёзды, морща лоб в сосредоточенности, но затем расстроенно выдыхает.
— Нет, не вижу. Честно говоря, мне всегда было сложно найти созвездия, — говорит она, развернув голову ко мне. — Не знала, что ты так хорошо в них разбираешься.