Будучи не в настроении зависать у костра с остальными ребятами, я возвращаюсь в палатку пораньше. Раскатываю спальный мешок, а в голове только одна мысль, крутившаяся с того самого момента, как я увидел упавшего Харлоу Райдера на свадьбе Зейна.
Мой отец мёртв.
Ну, биологический.
Я должен что-то испытывать по этому поводу. Хоть что-нибудь. Но нет. Чувства как отключило. Харлоу никогда не был мне отцом. Я несколько недель лежал у него в доме, восстанавливаясь, а он даже ни разу не заглянул. Почему меня должна волновать смерть человека, создавшего меня в качестве идеального приёмного сына? Почему меня должно это заботить, если ему всю жизнь было плевать на меня?
Мне тоже плевать на него.
Но почему тогда меня мучает совесть?
Вздохнув, перекатываюсь на бок.
Хотел бы я, чтобы Сиенна была здесь. Мне лучше спится, когда она рядом. Тепло её тела и ровное дыхание создают идеальную среду, в которой быстро засыпаешь. С ней я расслабляюсь.
Я уже почти погрузился в сон о Сиенне, как вдруг слышу, что вход в мою палатку открывают. Похоже, Сиенне тоже сегодня не спится.
Я уже готов заключить её в объятья, но внутрь заползает Пейдж, освещая убранство палатки фонариком линка.
— Что ты здесь делаешь?
Она кокетливо улыбается.
— Подумала, что тебе не помешает компания.
Поднимаю ладонь, показывая, чтобы не приближалась.
— Пейдж, я теперь с Сиенной. И ты это прекрасно знаешь.
Она смеётся.
— Ой, да не парься ты, Трей. Я просто пришла извиниться за то, что произошло той ночью.
— Ты про ту ночь, когда ты попыталась утопить мою девушку?
— Не драматизируй, — отмахивается Пейдж. — Я не собиралась её топить.
— А выглядело именно так.
— Короче, я пришла извиниться, но если ты продолжишь быть таким букой…
— Я принимаю твои извинения, Пейдж, но тебе лучше уйти.
— Не поцелуешь на ночь? — игриво спрашивает она, и мне это не нравится.
— Я же сказал, что встречаюсь с Сиенной.
— И что? Она не узнает.
Пейдж пододвигается ближе.
— Пейдж, — предупреждающе рычу я. — То, что было между нами в «Грани», закончилось много лет назад. Как только ты покинула лагерь.
— Ты сам пришёл ко мне за помощью, — выпаливает она, её взгляд холодеет. — Если бы не я, твоей драгоценной Сиенны тут не было бы.
— Знаю. И очень признателен тебе за то, что ты сделала. Но это… — указываю на нас двоих, — не обсуждается.
— Трей, ты спишь? — Сиенна заглядывает в палатку, и я подскакиваю на три метра. Формально я ничего такого не сделал, но ситуация сама по себе компрометирующая. Пейдж в моей палатке посреди ночи? Это так просто не объяснишь.
Сиенна замечает Пейдж и меняется в лице.
— Вижу, ты занят.
Вход в палатку закрывается.
Я проталкиваюсь мимо Пейдж и выбираюсь из палатки, попутно натягивая футболку. Сиенна сорвалась на бег с несвойственной ей скоростью — прежде она так бежала, только когда от этого зависела её жизнь. Я догоняю её, не обращая внимания на мелкие камешки, что впиваются в мои босые ступни.
— Сиенна, стой. — Ловлю её за руку. Она тут же вырывается, но, к счастью, хотя бы останавливается. — Ничего не было.
Закатив глаза, она скрещивает руки на груди.
— Как скажешь.
— Серьёзно, Сиенна? Думаешь, я стал бы кувыркаться с Пейдж, когда твоя палатка стоит через пару метров от моей? За кого ты меня принимаешь?
Она пожимает плечами.
— Давай взглянем правде в глаза, Трей. Мы с тобой едва знакомы. Да, мы круто целуемся и отлично охотимся вместе, но ты хоть знаешь, какой у меня любимый цвет? Что я предпочитаю на завтрак?
Напрягаю извилины, пытаясь вспомнить, упоминала ли она об этом когда-нибудь. Вроде нет…
— Откуда мне знать, если ты ничего мне не рассказываешь?
Она вскидывает руки.
— Я и не должна ничего рассказывать. Ты мог бы просто спросить.
Что за бред? Какой-то бессмысленный разговор…
— Прости, Сиенна. Что ты хочешь от меня услышать? Я хочу узнать тебя получше. Я хочу знать о тебе всё и даже больше. Я хочу, чтобы между нами не было секретов.
Когда спустя минуту она так ничего и не отвечает, я продолжаю:
— А ты этого хочешь?
— Я не знаю, — тихо отвечает она.
Вздохнув, запрокидываю голову к небу.
— Я знаю много других вещей о тебе. То, о чём мало кто знает.
— Например? — В её голосе вызов.
Заглядываю ей прямо в глаза.
— Я знаю, что ты можешь вскрыть почти любой замок. Знаю, что ты любишь и гордишься своей «Харли», хоть она иногда и косит влево. Знаю, что твоего лучшего друга зовут Чез. Что твой отец инсценировал свою смерть и поменял имя. Дважды. Что ты боишься змей, но не позволяешь страху остановить тебя. Что ты пойдёшь на всё ради тех, кого любишь…
Сиенна поднимает руку, останавливая меня.
— Хватит. Я поняла.
— Что поняла? — с невинным видом интересуюсь я.
— Я поняла, чего ты добиваешься.
Делаю шаг ближе к ней.
— И чего же я добиваюсь?
С наигранным возмущением она громко выдыхает и закатывает глаза.
— Ты пытаешься доказать, что знаешь меня, выдавая рандомные факты.
Усмехаюсь.
— Я просто хочу показать, что мы не такие уж незнакомцы.
— И отвлечь меня от того факта, что пару минут назад я застала Пейдж в твоей палатке?
— Я не пытаюсь тебя отвлечь. Ничего не было. Правда.
Кладу руку на сердце, будто это что-то доказывает.
Сиенна наклоняет голову вбок.
— Что ж, похоже, ты хорошо меня знаешь. Есть что-то, что мне нужно знать о тебе?
— Да. Есть кое-что важное, о чём я тебе ещё не говорил.
— И что же это?
Я нежно притягиваю её к себе и наклоняюсь, чтобы шепнуть на ухо:
— Я безумно, безнадёжно, целиком и полностью влюблён в тебя.
18
ЗЕЙН
Мой отец любил спортивные машины. И быструю езду.
В детстве я обожал ездить с отцом на его кабриолете в «Мэтч-360» и смотреть, как он работает в своей лаборатории. Знаю, звучит не очень интересно, но я мог сидеть там часами, глядя, как он смешивает химикаты и выводит формулы, пытаясь создать нечто великое. Нечто во благо. В те дни он покупал мне вкусняшки из торгового автомата, и я чувствовал себя самым важным человеком в его жизни.
Мне нравилось наблюдать за отцом в естественной для него среде. Он бормотал себе под нос, делал заметки на обрывках бумаги и постоянно терял карандаш. Мне часто приходилось сдерживать смех, когда он старательно искал, чем бы записать очередную важную мысль, тогда как я чётко видел, как карандаш торчит у него за ухом. У него был отличный компьютер под рукой, но он всё равно считал, что нет ничего лучше грифеля и бумаги. Он был простым человеком, работавшим над сложными идеями.
Он частенько говорил мне, что я источник его вдохновения. Что он становится в десятки раз креативнее от одного лишь моего присутствия. Когда я был совсем маленьким, мне казалось, что он называет меня «листочком», и не понимал, причём здесь вообще листья, пока не вырос и не узнал значение слов «источник» и «вдохновение».
Но теперь его нет. Я больше не источник, не листочек и даже не его сын. Его нет. Я сирота.
Эта поездка — дань уважения моему отцу. Пока я петляю по извилистой дороге, ведущей к дамбе, на своём собственном спорткаре, я думаю о нём. Ему нравилось ездить на большой скорости; поэтому я еду быстро. Да, это неразумно. Но в своём нынешнем состоянии я готов на всё ради острых ощущений.
Машина с визгом останавливается на гравийной парковке. Я выскакиваю из неё и широкими шагами направляюсь к водоёму. Последний раз я был здесь вместе с Сиенной. Матерюсь, потому что в голове тут же всплывает её образ. Если бы я мог, то вытянул бы из памяти все воспоминания о ней и бросил бы их в озеро. А затем смотрел бы, как они тонут и больше никогда не всплывают. Это всё, что мне нужно. Полная перезагрузка мозгов.
Какая заманчивая идея…
Я не хочу рисовать в голове её веснушчатую кожу, зелёные глаза и медные кудряшки, едва достающие до плеч. Мысли о Сиенне сводят меня с ума.
План был прост: вернуться в Легас, жениться на Ариан и забыть о Сиенне, Рубексе и той ночи на пляже. Но в какой-то момент всё полетело в тартарары.
Мысли вернулись к отцу. У него случился сердечный приступ. Я вспоминаю, как он схватился за грудь и тяжело дышал перед церемонией. Мне следовало насторожиться. Если бы я что-нибудь предпринял вместо того, чтобы отправить его к остальным гостям, он, возможно, был бы ещё жив. Я был так зол на него в последнее время, но теперь, когда его нет, я чувствую только вину перед ним. Я был не лучшим сыном. Сколько всего я мог сказать или сделать иначе…
Стил, к моему удивлению, много помогал мне последние пару дней. Сегодня утром он общался с работником похоронного бюро. Я бы не смог. Я не мог обсуждать процедуру кремации, выбирать урну… Слишком рано. Всё произошло слишком быстро и слишком рано.
Мой отец мог прожить ещё много лет.
Теперь же его компания принадлежит мне, а я ни черта не знаю, что мне делать. Я не готов к этому.
Раньше я думал, что знаю всё о внутренней кухне «Мэтч-360» и «Хромо-120», но без отца я чувствую себя потерянным. Это было его дитя, его компания. Он построил всё с нуля. Никто не сможет его заменить.
А я не хочу быть тем, кому всё-таки придётся это сделать.
19
СИЕННА
Трей думает, что я сошла с ума, но мне кажется, это отличный план. Я уверена, что ему нужно отдать дань уважения покойному отцу, а я должна предупредить Зейна. Все считают, что его отец погиб от сердечного приступа. Но это ложь. Мне прекрасно знаком яд, останавливающий сердце. В конце концов, Рэдклифф пытался шантажировать меня, чтобы я убила мистера Райдера именно этим ядом. Я, конечно, не согласилась, но это не отменяет существование яда.
Харлоу Райдер был убит. Я уверена в этом. И, боюсь, Зейн на очереди.
— Ты хоть понимаешь, насколько безумно это звучит? — спрашивает Трей, снимая шкуру пойманного кролика. Сегодня мы с ним решили не охотиться, а разделывать дичь. Несмотря на то, что он уже несколько раз брал меня с собой на вылазки, где учил пользоваться луком и стрелами, мне всё ещё нужно больше практики.